Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Сергей ИВКИН


Сергей Ивкин (1979) — родился в Екатеринбурге, окончил Российский государственный профессионально-педагогический университет по специальности "декоративно-прикладное искусство". Работает дизайнером. Дипломант "Илья-премии", Первого Санкт-Петебургского поэтического конкурса им. И.А. Бродского, шорт-листер премии П.П. Бажова. Редактор журнала "Плавучий мост". Постоянный автор журнала "Урал".


Ангелы нас не оставили...


***

Будем ждать эклектичку.
Вадим Балабан

Когда нас призовут,
во время переклички
окажется, сквозь жизнь,
играя и резвясь,
тебя вела одна
и та же эклектичка,
с которой ни на миг
не прерывалась связь.

За сотнею ролей
внизу не различалось
знакомое сейчас
курносое лицо,
собравшее в себя
все символы печали,
все поводы всерьёз
держаться молодцом.

За столько долгих зим
болтаются, как феньки,
надежды и мечты
из разных парадигм,
но ты стоишь пред ней —
сияющий кофейник,
весь зеркало и весь —
что отразилось им.


Мужская песня

И пальцы мои теплы,
как июльские дни.
И.А.Б.

Мы станем работать над нотой ре,
и вырастет сад на нашей горе,
и заведутся лисята в норе,
не приносящие вред.

Наши сыновья не сожмут кулаки,
дочери наши будут легки,
словно бродячие огоньки
выпустил в небо факир.

И, поднимая ресницы с утра,
мы будем видеть: с горою гора
сходятся вместе — эта игра
и порождает град.

Вместе развесим бельё на строку,
общую муку размелем в муку,
дом наш достанется мотыльку —
зазимовать наверху.


Женская песня

И солнечным питаться осьминогом.
И.А.Б.

Эта земля попривыкла хранить,
и потому у неё сундуков
много распахнутых по берегам —
выйдет и нам один.
Море грызёт её, как термит,
ветры пикируют с облаков,
черви бегут по её ногам,
плоть превращается в дым.

Волны солёные по моим
бёдрам назойливо лезут вверх,
мелкую рыбу приводят смотреть,
не разведут колен.
Только сейчас хорошо двоим:
долго танцуют со стерхом стерх,
переиграть бобылиху Смерть,
выгадать сладкий плен.

Здесь мы останемся до октября,
в каждой лагуне свои ключи,
в каждой посуде своя зола
(клён или мёртвый энт?),
пальцы в присосках мои — тебя
крепче держать над собой в ночи,
чтобы твои два больших крыла
не раскрывались в момент…


Комната

две лампочки трёхглазого торшера
и я смотрю (почти что умилённо)
на кошку, наступившую в салат
и за окном стоят (впритык) два клёна
и каждый вечер с кошкой говорят




***

Алёне

О чём могла плакать вполголоса
на берегу океана
пятнадцатилетняя девочка
под чёрным и липким воздухом чужого дома?

Меня не перебрасывали из чрева в чрево
две сестры лисьей крови.
Меня не вылизывала корова
из глубины солёного метеорита.
Я родился в песне заиндевевшей девочки,
просоленным древесным зигзагом застывшей на берегу.

На’йре-на’йре-на’йре…
У’ндо-у’ндо…
На’йре-на’йре…

Большое серебряное блюдо,
медленно шевелящее плавниками.


Табу

1.  В данном стихотворении двадцать строк немоты.
2.  Вкус начинается с табуирования.
3.  Воля — с принятого бездействия.
4.  Текст похож на крону дерева,
5.  например, тополя,
6.  все листья которого остались висеть в воздухе,
7.  когда ствол извлечён.
8.  Осязаю листья по одному:
9.  розовые прожилки исчезают,
10.           осыпается соединительная ткань.
11.           Приоткрываются губы.
12.           Скользит ладонь по животу.
13.           Бедру.
14.           Подушечки моих пальцев вдавлены в твои ягодицы.
15.           Оставляю стихи на обоях.
16.           Из клавиатуры выпали все буквы.
17.           Пустота очерчена шариковой ручкой
18.           в том самом вагоне метро,
19.           где тебя встретил
20.           "в марте месяце, после морозов".


***

Радомире Цыганковой

Океанариум в Токио.
Ламантин —
фишка рекламы.
На чипсах и на еде для кошек
милая мордочка.
Тот, что всегда один…
Конкурс:
"Нарисуй для него подружку!"
(для самых крошек).
Строгая девочка лет пяти
приложила ладошку к стеклу и шепчет:
"Я к тебе прихожу каждый день. Гляди,
я тебе нарисую самых прекрасных женщин".

Он привык замирать
и греться о тень руки.
Улыбались туристы, но отключали вспышки.
Девочка говорила: "Все они — дураки.
Я тебя познакомлю с куклой и старым мишкой".
И отплывала в тёмное никуда.
Мир засыпал.
Со стекла испарялись пятна…
Время не существует.
Оно — вода.
Ходит по кругу.
Чистится, вероятно…


***

В пятницу небо расчесалось,
в субботу предпочло взбитые сливки,
начиная с воскресенья ревело,
уткнувшись лбом в расцарапанное поле
с так и не вывезенными мешками картофеля.


***

Как спится с бывшею женой?
Как будто умер и
вернулся в тот же самый зной
на берегу реки.
И вот над нами стрекоза,
и жук шуршит в траве,
и те же самые глаза
растут из её головы.


***

Постепенно становятся ближними те,
с кем стоишь в одной очереди, в тесноте
разбираешься в родственном дыме,
вскоре сватаешь лучших друзей к чужим
дочерям. Недвижима очередь, и режим
ожидания видится послушанием, без гордыни.


***

Самые правдоподобные облака
я повстречал в паломничестве, пока
нёс вертикально хоругвь (вдоль оживлённой трассы):
не заслоняли, а излучали свет.
И молодой священник смотрел им вслед
тем самым взглядом (звенигородского Спаса).


***

Договоримся, родной мой, что никогда
красное слово не выберем (это вода)
и мы не станем мериться одиночеством. Хватит спора:
кто громче хлопает, дольше смеётся, вкрад-
чивей шуршит облетевшими листьями. Брат,
ангелы нас не оставили и на пороге появятся. Скоро.


***

А центр у моей вселенной
(бумагу протирает взгляд),
"где георгины о колено
ртом шевелят".

Постиг, Василия блаженней
(искрит зеркальное пшено):
любое из отображений
рта лишено.

***

Сидеть на облаке,
хлопать в ладоши,
обнимать, чтобы не сдуло
снижающимся самолётом,
кидаться молниями,
опрокидывать снег,
в две лейки
гонять по городу
одинокую кошку —
всё это у нас будет,
но только после слов,
которых мы друг другу
так и не скажем.


***

Женщина облизывает каждый мой палец.
Большой берёт губами боязливо:
жёлтая синичка, пальпирующая
заснеженную ветку.
Указательного касается лишь эмалью:
нежность в сдерживании.
Средний всасывает, выгибает:
прикрываешь веки,
и тяжёлые рыбы
начинают метаться в аквариумах глазных яблок.
Безымянный аккуратно укутывает языком,
намывает кольцо.
Мизинцу остаётся невидимая
щёточка волосяного покрова:
наивысшее доверие.


***

Так говорится:
Лучший из даров

Так поступается:
Улыбаться при встречах
Не выцарапывать глаза
Не рвать грудную клетку
Не обламывать ногти об её подвзошья

Так чувствуется:
Даосы намудрили с описанием Большой Колесницы
Буддой становится всякий, кому надоело страдать