* * *

Я древний сказ возьму в поводыри.
Мне век числа невыносимо скучен.
Здесь точно знают правила игры,
А мне по сердцу самый верный случай.

Здесь каждый день в календарях распят,
А воскресенье — праздник для желудка.
И гасят свет, и ночь впустую спят,
А мне не спится… радостно и жутко.

Я должен охранять Калинов мост,
Иль ожидать, что прилетит жар-птица.
И ни за что нельзя оставить пост.
А коль усну, все заживо приснится.


* * *

Белое небушко сыплется снегом,
Тронулся вдоль по зиме ветерок,
Ива, укрытая инеевым мехом,
Веткой махнув, обнажит локоток.

Вот снегири разрумянили вишню.
Что им сумятица смутных времен?
Что тебе слякоть обиды давнишней?
Смотришь, а век твой снежком убелен.

В русской зиме — чистота и порядок.
В ней бы одежды от Неба носить.
И закружась в белоснежных нарядах,
Стужу со снегом вдыхать
И любить!


"СОЛНЦЕ ДУХА"

Мы жертвы нефтяной иглы
И с лязгом падшей Украины,
Лукавой биржевой игры
И банковской болотной тины.

Картина мира в пузырях,
Надутых гнилостным дыханьем.
Из новостей клубится страх
С холодным адовым сверканьем…

Обрыдло на экран смотреть.
Взял с полки томик Гумилева,
Где цветь земли, и неба твердь,
И то — еще живое — слово.

Что видел он, что думал он,
Бродя один по Петрограду
В кармане с "Огненным столпом",
Взыскуя пулю как награду?..

Меж двух Георгиевских крестов
Нашла зазор медаль-проруха…
А он был занят смыслом слов:
"Господь. Россия. Солнце духа".


ЯНВАРСКАЯ СКАЗКА

В темноте, в ночь одну, в январе
Свистнет рак на промерзлой горе.
И разбойник лихой — соловей
Даст ответ из-за южных морей.

Сказка то. Может быть… Может быль…
Вдруг сорвется с печи богатырь,
Зорким взглядом посмотрит в окно…
Там узоры блестят и … темно.

Сколько зим он лежал, сколько лет?
Вот вопрос… Где отыщешь ответ?
В темноте, в ночь одну, в январе
Век за веком свистят на дворе.


* * *

Январь. Растаял снег. Заблудшая зима.
Плюс пять — на Рождество, на Святках — как в апреле.
Опять пришел циклон, верней сошел с ума,
И мне за ним сойти — на праздничной неделе.

Застолья и гульба… Вот старый Новый год…
Но где же, старина, свеченье звезд, морозец?
Промокший Дед Мороз нырнул в проем ворот —
Усталый и хмельной артист-бородоносец…

О, если б выпал снег! О, если бы январь
Сверкал бы и хрустел!.. Я стал бы жить, как раньше.
Но улица черна… Перегорел фонарь…
Аптеку отнесли на двести метров дальше.


* * *

Завтра утром вместо солнца
Встанет черная дыра
Из зарытого колодца,
Из забытого вчера,
Из пробитого пространства,
Из пустующих времен,
Из глобального бесцарства
И смешения имен.


* * *

Вот и украли Украину…
Крещальню нашу, колыбель,
Всю Поднепровскую равнину —
Часть нам завещанных земель
Через апостола Андрея
И мощи Киевских пещер…
Там флаг со свастикою реет,
Там дух заморских ложных вер.

Забыта речь Тараса Бульбы…
Что ж, Николай Васильич — врал?
Что ж, разделились наши судьбы?
Гудят Карпаты и Урал.


* * *

Вдоль дорог в апрельских водах
Утопают тополя.
Отраженьем ищут брода,
Словно в Небе есть Земля.
Словно там, за облаками
Кем-то выложена твердь
Голубым прозрачным камнем —
Не доплыть, не долететь,
Не доехать по дорогам —
Срезать посох и пойти
По апрельским водам — с Богом.
С тополями по пути!


* * *

"Родная" — выскажу как имя
Твое, одно на все века.
Не знаю я, еще какими
Словами звать издалека
Твое тепло, твое дыханье
И всепрощающую грусть…
Ты видишь этих звезд сиянье? —
То верный знак, что я вернусь.
Ты помнишь: в речке с родниками
Купались мы и облака?
Пойди, погладь ее руками,
И потечет ко мне река.
Я лодку на заре налажу
И в плаванье потороплюсь.
А ты смотри на речку нашу
И знай, родная, — я вернусь.