Первое ноября

Зарядит мокрый снег,
Пригнет кусты к ограде.
Проснётся человек
В том давнем Ленинграде.

Побудка — в пять часов.
Пустырь черней бумаги
С пунктиром огоньков
Деревни Коломяги.

Похмелье не дает
Ему почистить зубы.
Страдает, воду пьет,
Прокачивая трубы.

Как вдруг припомнит прю,
Что в год семидесятый
«План гоним к ноябрю!»
А по календарю —
Он тут как тут, лохматый...


***

...И как бы ни был день с утра паскуден,
В Манежный переулок пёр, как танк.
Там нынче при делах иные люди —
НИИ увял, расцвёл неброский банк.

Но умиляться вновь душа готова
Тому, что подновлён родной лубок, —
Как интерьер советской пирожковой
С названьем неизменным «Колобок».

***

Так и сидит, не отворачивая от залива лица.
(Или к валуну пришпандорен навеки?)
Почему же мне видятся черты отца
В этом незнакомом человеке?

Даль темнеет, пустеет залив.
От сентябрьского дня остается обмылок.
Ветер извлекает унылый мотив
Из горлышек пустых бутылок.

Найти повод, заговорить, —
Рассеется морок, станет легко и просто?
Нет, в исчезнувшую армию лоб не забрить.
Отцу было бы сейчас за девяносто...


***

Старик идет по Невскому в наглухо застёгнутом пальто.
Он одинок, как никто.

Частокол его пуговиц таков:
шесть перехваченных тесёмками деревянных брусков.

И хоть ему не до жиру,
за таким забором не словить его миру.


***

Прошла пожилая пара,
Раскачиваясь в такт.
И не то чтоб слишком старые, —
Просто способнее так.

В такт раскачиваться удобно,
Меньше труд.
И молодые гоблины
Скоро это поймут.


***

Гортанные слова
Выкрикивает лес,
И прёт, как татарва,
И с копьями, и без.

И сердца перебой,
И сколько ни виляй,
Оно всегда с тобой —
Стозевно и лаяй.


Падший ангел

В тот год чуть было не раздели
В родимом парке у пруда.
Катались по земле, пыхтели...
Часы пропали навсегда.

Их было шестеро подростков.
В борьбе — лишь пятеро. Шестой
Им раздавал приказы жёстко —
Был парень, видно, непростой.

Имел он внешность ангелочка,
Но тот еще был ангелок:
Шутя, поигрывал заточкой,
Цедил заученный плевок.

...Его я встретил через годы.
Смиренно стоя у ларька,
Просил на опохмел. Урода
По старой памяти слегка

Прижал... Как повернулось дышло! —
Оно бывает иногда:
Крутого из него не вышло,
А падший ангел — хоть куда!


***

Тот, кто всё на свете знает,
водку пьет, посты читает,
в синих форменных трусах,
в окровавленных бинтах
на Николиной горе
с нутрией живет в норе.


***

Не виноват, неподсуден, —
А верится, пусть на вершок:
Появятся некие люди,
Сотрут твою жизнь в порошок...


***

Когда мне было двадцать с небольшим,
И рассуждал про это и про то,
Сказала бабка в городе Ишим:
«У Бога дней не решето!»

«Что за фигня?!» — подумал я тогда
И подал ей положенный пятак.
А нынче видится — когда прошли года:
Просеивает... Сыплются... Вот так.


***

Гуляет цапля налегке,
Стоит на скользкой глыбе.
А под мостом, на холодке,
Уютно сонной рыбе.

Носатой птице всё равно,
Она ни с кем не дружит.
Я ей — безликое пятно,
Не лучше и не хуже

Других... Без дела в парке трусь,
Живу гордыней давней,
Плюю с моста, двоюсь, троюсь,
Вода звенит о камни...