Тучи сгущаются, и, видимо, скоро пойдет дождь. Дожди – частые гости над Босфором. То палит нещадно солнце, а то вдруг начинают темнеть облака и постепенно превращаются из пушистых и молочно-белых в кофейные гущи. Небо будто угрожает: вот возьму и затоплю всю вашу планету. Но угрозы его – как угрозы доброго родителя своим непослушным детям. Оно лишь очищает все на Земле: то мелким щекочущим бисером, то крупными жемчужинами, больно бьющими по лицу, которые неожиданно превращаются в сверкающие гирлянды и обрушиваются на землю плотной живой стеной. Будто наводит порядок на Земле, где не всегда добросовестно и правильно хозяйничают его дети – люди.
И вот все сияет чистотой и яркими красками, а воздух после такой уборки свеж и прозрачен. Тучи уходят. Все опять заливает солнечный свет.
Но сейчас все еще только начинается. Тучи сгущаются, дождя пока еще нет. А по улице бежит мальчишка лет 10-11. Позади него большой мешок для мусора. Мешок ростом с хозяина. Он закреплен на тележке с колесиками. Мальчишка отталкивается и, повиснув на ручке тележки, скатывается с горки. Он тоже знает, что скоро пойдет дождь, и торопится закончить свою работу, но и привозить полупустой мешок домой не хочет. Вот и бежит от одного мусорного бака к другому. Быстрым внимательным взглядом осматривает содержимое каждого, берет только то, что можно продать: бутылки, картонные коробки, ветошь…
Я быстро упаковываю в пакет бутерброды, хватаю приготовленный заранее пакет со старой одеждой и выхожу на улицу.
– Возьми, – отдаю все мальчугану. – Как тебя зовут?
– Спасибо, абла. Я – Эрдоан.
– Ты где живешь, далеко? Смотри, скоро дождь пойдет, успеешь укрыться?
– Успею, абла. Спасибо.
Он черен от загара. Грязные руки крепко держат ручку тележки с мешком. Начинает накрапывать дождь. Он торопливо прощается и убегает вниз по дороге.
Таких мальчишек-чопчи много. С раннего утра до позднего вечера бегают они по улицам Стамбула, копаясь в мусорных баках и таская тяжелые мешки. Они помогают своей семье – собирают и сдают в приемники утиль за деньги. Неподалеку от нашей высотки живет в одноэтажной самостройке семья Эрдоана. Отец на базаре работает грузчиком, мать и сестра продают на набережной цветы, которые приносит с базара отец, готовят нехитрую еду и следят за домом. Эрдоан со старшим братом занимается чопом. Эта работа не лучше и не хуже других. Вставать они привыкли рано. С утра мешок пуст и тащить его легко. Потом он становится все тяжелее, и Эрдоан идет за ним следом, толкая тележку перед собой. А с горки Эрдоан даже пытается прокатиться на ней. Тщательно утрамбовывая содержимое мешка, к концу дня очень устает. Попить и поесть днем удается не всегда: бутылка воды стоит целую лиру. Но он знает, где на мойке машин можно попить бесплатно, а знакомый, работающий в кафе, очень часто угощает его бесплатным пиде.
Они познакомились однажды летом, когда Эрдоан помог ему вытащить к баку коробки с мусором. Разговорились. Зная, что чопчи живут всегда впроголодь, молодой продавец угостил его пиде. С тех пор Эрдоан частенько заглядывал к своему другу Барту в кафе. Он знает, где Барту живет, знает многое о его семье и о нем самом. У них много общего: Барту, как и Эрдоан, начал работать с шести лет, помогая хозяину соседнего кафе. Теперь вот делает пиде и донары, мечтает когда-нибудь завести свое собственное дело, зарабатывать, продавая чай и кофе, пиде и кябабы.
– Когда станешь хозяином кафе, я буду помогать тебе. Возьмешь меня к себе?
– Конечно, брат. Будем работать вместе.
Эта мысль согревает душу Эрдоана, и улыбка появляется на его лице. Он придумывает себе игру. Подбегая к баку с мусором, тихо покрикивает на него:
– Ну, что стоишь! Что набрал за день? Давай пошевеливайся, что молчишь! Припас для меня что-нибудь? Это вот возьму, а остальной мусор сам береги. Вот когда ночью подъедет к тебе мусорная машина, схватят тебя за бока да вытрясут все из тебя, будешь до утра стоять пустой, никому не нужный. Смотри, завтра опять приду, проверю, как работаешь, что соберешь для меня, бездельник. У меня таких, как ты, сотни. Я твой начальник. Старайся.
Довольный собой, он спешит к другому баку. Ноги к вечеру горят. Дома, едва помывшись, он ныряет в постель и забывается сладким детским сном. Бывает, что выбрасывают мебель и одному много не увезти. Тогда он звонит брату (да, у него есть мобильник, и у брата тоже, без этого работать трудно), и они на двух тележках стараются увезти то, что можно выгодно продать тем, кто занимается мебелью.
Но бывают дни и нехорошие. Другие чопчи из других семей, увидав, что у него неплохо набирается мешок, стараются выгнать его с "доходных" улиц, отобрать мешок и даже отлупить. И опять выручает телефон. После разборок они с братом несколько дней ходят вместе. В итоге улицы поделены и наступает временный мир.
Вечерами, когда они возвращаются, у дома их встречает старый дед, отец их отца. В их возрасте он тоже бегал с мешком по улицам. Чопчи – целая каста. Дети чопчи не учатся в школах, а уж институты для них и подавно недоступны. Дед теперь старый, целыми днями сидит в ободранном кресле, которое притащили для него мальчишки. Он радуется приходу внуков и помогает им разбирать "добычу". Дом ветхий, им с отцом частенько приходится подштопывать его. Но он – их крепость, единственное место, где им хорошо.
Эрдоан бегает по улицам и часто останавливается около красивых новеньких высоток с лифтами, качелями и беседками в саду, где в голубых бассейнах плещутся ребятишки. Ему интересно посмотреть, как они плавают на надувных лодках и матрасах, ныряют, а их матери нежатся на солнце в шезлонгах вокруг бассейна.
Это чужой мир. Его мать и брат с сестрой, даже отец и старый дед никогда не жили в таких домах. Но он им не завидует, просто радуется жизни, глядя на них, как радуется солнцу, что оно светит, и дождю, что он моет землю. Жить, как они, ему наверняка не придется. Хотя кто знает…Пойдет дождь и отмоет все до чистоты.
Дождь разошелся вовсю. Я вижу, что Эрдоан, поставив мешок под дерево, сам стоит под дождем на брусчатке и, жмурясь, подставляет свое лицо и тело под теплые летние струи. Дождь смывает все грязное, наши грехи и плохие воспоминания.
Возможно, очищает даже судьбу. И в один прекрасный день дает человеку шанс попасть в зазеркалье, а там уж как повезет… Дождь разошелся не на шутку. Эрдоан, подхватив мешок, покатил его домой. А я, постояв немного на балконе, пошла закрывать от неуемного ливня окна.

Стамбул – бриллиант на все времена в истории человечества. Красота его замешана на крови и деньгах, на победах и поражениях. Десять веков правили здесь римляне, основав первое христианское царство. Византия, покончив с Олимпийскими богами, подняла на престол Христа, опоила новой религией всю Европу и пала, уступив дорогу новой религии – исламу.
Смена трех религий, несчетное количество династий. Но как напоминание о том, что не богатства и жестокость, а милосердие и красота сохраняют все ценное на Земле, стоит на берегу Босфора собор Ая Софья, красавица Византийская София. Не поднялась рука завоевателя разрушить такую красоту. Созданная руками древних мастеров, она радует нас и сегодня.
Самых красивых женщин привозили турки из своих набегов на другие страны. Какие только народы не слились с их неудержимой, необузданной монгольской кровью! А дети, рожденные в таких союзах, дали начало новому народу, который вобрал в себя ото всех понемногу и объединил два берега Босфора, Европу и Азию.
В первый раз Стамбул встретил нас летней жарой. Это, конечно, не та жара, которая выматывает нас в Баку, но летними днями жжет довольно ощутимо.
Разомлев, мы, не торопясь, завтракали, строили планы на дни и вечера, но из–за жары никуда ехать не хотелось, и мы целыми днями сидели в тенистых беседках или валялись в шезлонгах у бассейна. Наплававшись, наблюдали, как постепенно у бассейна собирались соседи с детьми. Они занимали определенные места, держались маленькими группами. Эти группы объединялись детьми одного возраста.
Мы заметили, что каждый день в полдень в углу бассейна появлялись две блондинки в окружении трех девочек-подростков. Их шезлонги никто не занимал. Садовник услужливо открывал над ними зонтики и улыбался, когда они здоровались с ним. Им было за тридцать. В их стати чувствовалась уверенность в себе. Неспеша раскладывали они полотенца и сумки в беседке, ставили термосы с кофе и чаем. Не торопились окунуться в воду, а подолгу грелись на солнце, подставляя ему свои
загоревшие тела. Одна – высокая и стройная, другая – пухленькая и пониже. Каждая была хороша по-своему. Ухоженная кожа, хорошо подобраны красивые купальники и легко ниспадающие с плеч накидки привлекали все взоры к ним.
– Интересно, когда они успевают приготовить еду и убрать дом, если сидят целыми днями у бассейна? – спросила одна бабулька у другой – Да-да. Я вот не всегда успеваю в бассейн попасть с внучкой – целый день кручусь по дому, пока сына со снохой дома нет. А эти целыми днями загорают, да еще и по ночам в беседке кофе до утра пьют.
Послушав их, я тоже заразилась сомнениями насчет блондинок. Надо же так бездельничать! А в один из вечеров я была наповал сражена, увидав, как к одной из них подошел статный красивый мужчина, подал ей алую розу и поцеловал в щеку. Она одарила его царственной улыбкой, обнажив ряд белоснежных зубов.
– Как в кино, – подумала я с завистью.
Не скрою, праздный образ жизни блондинок, их внешность очень привлекали меня, казалось, совсем не похожей на жизнь других людей красотой и легкостью.
Сначала мы только вежливо здоровались, потом подружились наши дети, а потом и мы. Вместе беседовали у бассейна, ходили в гости друг к другу.
Оказалось, что они жены двух братьев. Их квартиры были на одной площадке и поражали вкусом и чистотой. С какой любовью там было все обставлено! Девочки-подростки помогали мамам по хозяйству, а мамы, убрав и приготовив все, отдыхали у бассейна. Как они ухитрялись следить за волосами и кожей, несмотря на солнце и хлорированную воду в бассейне – оставалось загадкой. Но выглядели они чудесно.
Вечерами, когда на Стамбул опускалась ночная прохлада, они сидели в беседке, а потом начинали под музыку айфонов отплясывать, легко отбрасывая в сторону ноги и покачивая бедрами. Учились ли они этому где-нибудь или сами тела подсказывали им движения? Так или иначе, но танец живота у них явно получался. Невозможно было равнодушно смотреть на них, и мы в такт мелодии хлопали в ладоши. Дочери окружали их и старались не отставать, и на душе от их радостного смеха становилось легко и счастливо.
Одна из женщин, Гюзюн, часто усаживала детей в машину и везла в развлекательный центр или, приготовив большую кастрюлю макарон с сыром и томатом-сальсой, устраивала ужин в беседке для всей дворовой детворы.
Но неизменно в полдень они царственно вышагивали по плитам у басейна к своим лежакам, в соломенных шляпах, как в коронах.
К концу лета, когда мы уже подружились, они раскрыли нам тайну, которую тщательно скрывали от всех соседей.
Их мужья работали в каких-то фирмах. Но из-за инфляции им сократили зарплату. Вот и решили "блондинки" помочь им, часть расходов переложить на свои хрупкие, "царственные" плечи: нашли офисы, где договорились готовить за определенную плату обеды для работников. Сами делали рано утром закупки, вдвоем готовили на 40 человек обед и отвозили к 12 часам.
Но уже к часу дня были на своем месте у бассейна: отдыхали, улыбались, пили чай и кофе. Я была поражена их работоспособностью и оптимизмом. Теперь я уже с уважением отвечала на их приветствия и защищала, если за спиной бабульки-соседки высмеивали их.
Заканчивалось стамбульское лето, и нам предстояло уехать в Баку. Вечером перед отъездом мы вместе сидели в беседке у бассейна, пили чай, ели сладости.
Сладкая песнь вечернего озана эхом облетела Стамбул от одной джами до другой. Апельсиновая красная долька луны лишь час покрасовалась в небе и скрылась за Босфором. Ночная прохлада незаметно перешла в утреннюю. Солнце еще не показывалось, крыши домов не просохли от вечернего дождя, а в небе уже набухали, кучковались серые и даже подернутые чернотой тучи. Они пушистым одеялом закрывали все небо до горизонта. Вдруг гром взорвал тишину, и сон как рукой сняло. Звук капающих дождинок сладко убаюкивал. Казалось, этот перешедший в ливень дождь будет длиться весь день. По улицам уже текли реки дождевой воды.
Но вскоре небо посветлело, очистилось от туч, появились пушистые бело-снежные облака. Их нежную мякоть рассекало своими кинжалами солнце, добавляя радости в настроение.
Вот так и в жизни бывает: омрачат тучи неприятностей и забот жизнь, а потом солнечные лучики оптимизма осветят, помогут. Только руки не опускай и греби к заветному берегу надежды.
...Наш самолет, пролетев над Богазом, понес нас домой, оставив внизу бассейн с бирюзовой водой и наших новых подруг-блондинок, умеющих и работать до пота, и радоваться жизни…