* * *
Ты - оберег, ты - желанный покой,
Женщина-сила, женщина-воля,
Щедрой дано тебе чьей-то рукой
Верное рабство - как выбор и доля.
Космоса больше иные миры,
Мир твой - хранитель и жизни, и праха.
Ты вакханалия - смерч и пиры,
Женщина-жертва, женщина-плаха.
Ты - суеверие. В пьяной крови
Руки твои, что не знали обмана.
И потому ты - богиня любви,
Женщина-небо, женщина-рана.
Нежно в незрелую душу врасти -
Ревность богов и отчаянья метка.
Как же от боли тебя мне спасти,
Женщина-стебель, женщина-ветка?..

* * *
Никто не разрушает стены,
Ничто не разрушает вечность,
Пульсируют толчками вены,
Отсчитывая их конечность.
А в небо смотрят телескопы,
Пытаясь выведать пределы.
Океанические тропы
Рождают боль, глотая стрелы.
Всё тот же мир, и жизнь всё та же,
Как комната, где всё знакомо,
Где окон нет, где стены - стража,
Где ты не бог, а просто Homo.
И вот опять твой день печален,
И кажется, что всё известно,
Но только тем, кто гениален,
В пределах мира слишком тесно.

Цунами
Дневная тьма во тьму ночную
Добавит свет.
Я влюблена и протестую -
Ну что, в кювет?
Тонуть, и, телом всем желая,
Идти ко дну,
И выть, конечно, обвиняя
Во всём луну,
От боли, что не всё бывает,
Как я хочу,
От мысли, что любовь такая -
Не по плечу.
Когтями горы звёзд горбатых
Во тьме скребя,
Порывами небес крылатых
Люблю тебя.
А кровь пульсирует волнами -
Мне быть морской.
И даже дерзкое цунами
Найдёт покой.

* * *
Сомнительно в окне горит луна,
Пронзительно за дверью ветер воет,
Подстерегает за порогом тьма,
Несущая с собою что-то злое.
И будет день: стекла раздастся звон,
Ворвётся ветер в сны и души спящих,
И рухнет обезличенный закон
Людей живых, живущих, настоящих.
Когда ж обременительный покой
Накроет мир, что стал бледней и глуше,
Когда уйдёт, кто был совсем не твой,
Придёт другой, ничем его не лучше.

* * *
Не у кофейной гущи
Надо искать судей,
И не у звёзд всемогущих,
Только в глазах людей.
Только глаза расскажут,
Кто позабыл давно,
Кто вопреки антуражу
Тащит тебя на дно.
Кто, наступив, продавит,
Кто ухмыльнётся вдруг -
Выдаст, продаст, подставит,
Выдав за страх испуг.
Кто на излёте страсти
Крылья свои отдаст,
Чтобы спасти от несчастья,
Если уж бог не спас.
Кто, как свою, воспримет
Скорбь, пустоту и смерть,
Кто будет сметь покинуть,
Если ты волен не сметь.
Кто у черты у самой
Вымолит все грехи.
Кто, как жена Мандельштама,
Выучит все стихи.

* * *
Не бойся, что дневной померкнет свет,
Что всё погрузится во тьму бездонной ночи.
Ночь не страшна - в ночи пределов нет,
Она дорог, времён, людей короче.
Ночь - скорби и бессилия притон,
Приют уныния, безумия и страха,
Всеобщий и единственный закон,
Постель, могила, эшафот и плаха.
Не бойся, что когда-нибудь тебе
Закат покажется немыслимым запретом.
И пусть начало ночь берёт во тьме,
Закончится предписанным рассветом.

Завтра без тебя
Ещё немного, и наступит завтра -
Покатится по вечности орбит,
И пряным кофе одарит Суматра…
Сиреневый закат по нам скорбит,
Тоскуют по тебе мои дороги,
Суровый плачет одинокий грот.
Нас не поймут ни демоны, ни боги,
А люди нас поймут наоборот.
А завтра день, а завтра новый вечер,
И жар индонезийского песка,
И спазмы боли слижет мятный ветер,
Что принесла приблудная тоска.
Сегодня без тебя я умираю,
А завтра - без тебя, но начинаю жить.
Всё будет завтра. Только вот не знаю,
Сегодня как мне зиму пережить.

* * *
Я больше не хочу любить -
Срываться в крик от рваной боли,
Мне б дотянуть, а не дожить
До смерти, истины и воли.
Чтоб год за годом, день за днём
Стареть и стать сильнее стали,
Чтоб чувства, бывшие огнём,
Как звёзды утром, угасали.
Мне не нужна любовь. Нет сил
Уж у изношенного сердца.
А с ней лишь славу я нажил
Безбожника и иноверца.

Аргест
Я шла по сплетениям улиц,
предчувствуя aргеста жесть,
Деревья качались и гнулись,
а я уже знала - ты есть.
Я шла по сырым тротуарам,
а солнце сквозь тучи лучом
Вскрывало небес одеяло,
как будто латунным ключом.
И мнилось, что замерли лица,
устал и остыл океан,
И дарит себя, как блудница,
влюблённый хмельной Орлеан.
Я шла, а прохладные капли
слетали под ноги с небес,
И мысли, как острые сабли,
меня рассекали - абсцесс
В тоске. Я томилась по встречам,
дно неба когтями скребя…
Я в каждом идущем навстречу
хотела увидеть тебя.

Птицы в городе
Если в городе твоём снег,
Если ты опять устал жить,
Если правды ни черта нет
И не видно края льдин лжи,
Первобытных ты купи птиц,
И в зелёный их раскрась цвет,
И когда начнут играть блиц
Жизнь и смерть, им объяви: ≪Нет!≫,
Сообщи, что крыльев есть взмах
Птиц зелёных и полёт их
Уничтожит гробовой страх
И заставит умереть стих.

* * *
Поменяю на лук и стрелы
Все улыбки и все слова.
Я целую тебя несмело:
Разве можно, когда нельзя?
Полыхает огнём рябина -
На снегу она лишь красней.
Я тебя бы всю жизнь любила,
Если б стала чуть-чуть смелей.