Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Интервью


Константин К. Кузьминский (1940 — 2014) — человек-легенда. Поэт, составитель знаменитой антологии советского авангарда и андеграунда 60-80 годов «У голубой лагуны», он был притчей во языцех нью-йоркской, московской и питерской богемы. Эмигрировал в 1974 году.
Я познакомился со стихами Кузьминского, с его «Лагуной» много лет назад.
В 1992 году я получил стипендию на изучение в Женеве творчества выдающегося русского философа Николая Лосского. Часами просиживая в библиотеке Женевского университета, я (каюсь) изучал не только философские трактаты академичного Лосского, но и совсем неакадемичных поэтов, прозаиков из «Голубой лагуны». Потом судьба занесла меня в Нью-Йорк. В один прекрасный день мне оказалось негде ночевать. Мой приятель Коля Решетняк стал обзванивать своих знакомых. На предмет моего устройства. Согласился меня принять... Костя Кузьминский.



* * *

Брайтон. Две тесные комнатки. Кухня, где возлежит Маэстро. Рядом три огромные борзые. Очаровательная жена Эмма готовит бутерброды и чай. А мы беседуем. Вечер-другой...



* * *

Потом мы много общались с Кузьминским в 90-е годы, дружили, ссорились… Он даже грозился убить меня за то, что я не полностью напечатал его поэму «Девочка из Днепропетровска».
Сейчас все эти распри ушли на второй план. Ясно одно: К. К. Кузьминский сделал большое дело, составив свою антологию «У голубой лагуны». И поэт он был подлинный.
Это, разумеется, только фрагменты интервью, которое мы сделали в 1992 году. Впервые оно было опубликовано в газете «Подмосковные известия».



Поэт Константин К. КУЗЬМИНСКИЙ:
«НЕ НАДО ПИСАТЕЛЯ РЕДАКТИРОВАТЬ!»

— Костя, для начала расскажите, кому принадлежит копирайт на антологию «У голубой лагуны», как она создавалась?

— Копирайт принадлежит мне. Хотя создавалась она на материалах самиздата, который принадлежал всем. По этому поводу однажды здорово пошутил мой любимый Вагрич Бахчанян: «Искусство принадлежит Ленину. Народ». Сосоставитель антологии — Григорий Леонович Ковалев, он слепой с шести лет. Если какие-то гонорары за публикацию антологии начнут поступать (Кузьминский в 1992 году предоставил мне право публиковать ее в России. — Е. С.), я бы хотел, чтобы Вы не забыли про Ковалева. Архив для антологии я собирал, начиная с пятьдесят девятого года. Объясню — почему? Чтобы познакомиться с творчеством нашего поэтического поколения, мы должны были быть знакомы лично, а также перепечатывать тексты друг друга. Вы удивитесь, но первые книжки Бродского, Наймана, Бобышева, Рейна (которых я считаю своими литературными оппонентами) были составлены мною со товарищи. С Бродским мы ровесники и познакомились, когда нам исполнилось по восемнадцать лет. В шестьдесят втором году мы с Григорием Ковалевым и Борей Тайгиным составили книжку Иосифа. В шестьдесят пятом году она вышла на Западе. Честно говоря, я немного обижен на Оську, что он никогда не вспоминает, кто составил его первую книжку, кто ему носил корректуру на правку и так далее. Но это — к слову. Не ради славы мы все это делали. А ради удовольствия. Если бы, скажем, составление антологии не доставляло мне радости, я бы никогда даже палец о палец не ударил.

— Каков ее тираж?

— Практически нулевой. Первый том вышел тиражом шестьсот экземпляров, второй — пятьсот... далее — и того меньше.

— Как расходились книги?

— Двести пятьдесят экземпляров заказывали слависты американских университетов, сто пятьдесят шло на Европу, сотня расходилась по авторам. Сейчас полных комплектов антологии днем с огнем не сыщешь. Даже в американских университетах далеко не всегда есть полные комплекты. В Корнельском, например, нет первого тома. Спер Юз Алешковский. Но я не жалею — книга попала к благодарному читателю.

— Как воспринималась (воспринимается) антология в читающем американском мире?

— После первого тома была дюжина восторженных статей, после трех — шесть. Потом — ни одной. Надоело. Антология, вполне можно сказать, остается фактом самиздата. Оттого, что все это отпечатано типографским способом, она не перестала быть самиздатом. Все же попытки напечатать «Голубую лагуну» в России провалились. А нужна она, конечно, только на Родине.

— Когда Вы составляли свою антологию, Вы редактировали авторов?

— Никогда. Я писал послесловие, комментарий, что угодно, но никого не правил.

— Костя, у Вас необычная жизнь. Женились пять раз, учились на биофаке Ленинградского университета, специалист по змеям, сутью жизни стала нонконформистская литература, единственным авторитетом почитаете батьку Махно, Вы всегда в окружении поклонников и поклонниц. Вопрос у меня личного характера — какое главное жизненное наблюдение Вы сделали?

— Наблюдений, Женя, много. Но вот что я Вам скажу. Оказывается, Гашек и Кафка жили в одно и то же время в одном и том же городе — Праге. Но какой разный космос они увидели. Вы понимаете, мир огромен, необъятен. И мир искусства необъятен. Только не надо писателя, художника (в широком смысле этого слова) редактировать. Радуга тем и сильна, что у нее много цветов. Я бы хотел, чтобы Вы, когда будете печатать в России антологию, помнили об этом.

Беседу вел Евгений СТЕПАНОВ
1992