Про Землю Санникова слышали? Ну да: «Призрачно все в этом мире бушующем…» Никакая это не Земля Санникова, а самый что ни на есть остров Жохова. Просто назван так сначала в романе Владимира Обручева, а затем — в фильме Альберта Мктрчяна, вышедшему на экраны страны в начале 70-х. Но если вы откроете карту земель, прилегающих к Северному Ледовитому океану, то через некоторое время этот остров и найдете. А ведь в начале ХХ-го века его на карте не было. Я же услышал о нем лет десять назад от человека, связанного своими генетическими корнями с именем его первооткрывателя.
Знаменитый пермский альтист-импровизатор Анатолий Жохов, притиснув к щеке свой струнный инструмент, извлек из пространства и времени при помощи смычка очертания этого пока еще неведомого мне острова — и в разорванном тумане я узрел окруженный солидарным свинцом холодной воды и низкого неба скалистый грунт, с которого, как непуганые доселе мысли, сорвалась густая и удивленная колония чаек…
Последнее географическое открытие ХХ-го столетия, сделанное нашим соотечественником, офицером русского императорского флота!.. Да и вообще, судя по всему, последнее до сей поры, потому что скоро исполнится уже сто лет, но считается, что иных островов и земель на карте мира не прибавилось. И к этому открытию каким-то мистическим и далеко не фамильным образом причастен сидящий напротив меня человек. Когда-то о таких людях Осип Мандельштам сказал: «Дрожжи мира». Мыслитель? Культуролог? Музыковед? Чудаковатый предсказатель, играющий на скрипке — только по четным дням, а на альте — только по нечетным? Кто он?

— Анатолий, у каждого человека есть родословное древо. Но не у всех оно ветвистое. Что ты можешь сказать о своем древе? И какое место занимает в нем лейтенант Алексей Жохов?
— Наше родословное древо прослежено и документально подтверждено за 600 лет. Батюшка мой, служивший в Свято-Троицком кафедральном соборе протоиреем, в течение довольно долгого времени копался в самых разных архивах и проследил аж со времен Сергия Радонежского линию всех наших предков по архангельской и костромской ветвей. Труд моего отца, переданный в Академию наук, был оценен там выдающимся нашим историком и краеведом Сигурдом Оттовичем Шмидтом, сыном легендарного покорителя северных широт, приславшим батюшке благодарственное письмо за его работу. В том древе встречались люди самых разных сословий. И костромская его ветвь как раз связана с именем первооткрывателя нового острова Алексеем Николаевичем Жоховым. 27 августа 1914-го года, будучи на вахте ледокола «Таймыр», он в 5 часов утра вдруг увидел в Восточно-Сибирском море землю, не обозначенную на карте. Вначале остров, насчитывающий 57 квадратных километров, назвали в честь наследника престола — цесаревича Алексея Николаевича, а потом переименовали в честь первооткрывателя. Тем более что первооткрыватель тоже был Алексеем Николаевичем. Сейчас на этом острове работают в постоянном режиме наши экспедиции. Делают раскопки. Там обнаружена стоянка древнего человека, оказывается, жившего в тех местах за несколько тысяч лет до нашей эры! Кроме того, на острове действуют экспедиции, изучающие погодные условия. А его первооткрыватель, лейтенант Жохов, похоронен на Новой земле — на мысе Могильном. Во время экспедиции Алексей Николаевич тяжело заболел, а физический недуг еще усугубился душевным: Жохов был влюблен в свою кузину и, по понятным причинам, им мешали пожениться. Сохранилась их переписка, свидетельствующая, что в последнее время Алексей Николаевич пребывал в подавленном состоянии. Хотя все знавшие лейтенанта отмечают, что по своей природе он был человеком очень жизнерадостным и остроумным, к тому же писал стихи.
— Ты ведь не был никогда на острове Жохова?
— Это мечта всей моей жизни!..
— Но, глядя на Анатолия Владимировича Жохова, иногда приходишь к аналогии, что в силу каких-то тайных генетических импульсов он тоже живет на острове. Что это за остров?
— Само понятие «остров» глубоко символично. Предположим, известный испанский исполнитель Андрес Сеговия изъяснялся так: «Музыка — это океан. А мой остров — гитара!» Но поскольку я с детских лет знал, что где-то в Северном Ледовитом океане есть остров, носящий мою фамилию, во мне укоренилось представление и о моем личном острове. Для меня это — некий упорядоченный, сгармонизированный мир, в котором я обретаю какую-то опору, что делает все мои устремления чем-то единым. На этом острове фокусируются в одно музыка, философия и литература — сфера моих интересов. Мне вспоминается пьеса Клода Дебюсси, которая называется «Остров радости». И действительно, для меня метафизический остров Жохова — это остров радости и гармонии.
— А если перевести эти высокие слова на предметно-бытовой уровень, в чем проявляется островитянство Анатолия Жохова?
— По своей природе я — домосед. Для меня очень много значит дом. Его стены отгораживают от бесконечных просторов мироздания. В этом доме и кабинете, который я оформляю по своему вкусу, каждая мельчайшая деталь имеет свое значение. Вот, к примеру, стоит на письменном столе статуэтка — Дон Кихот держит птицу. А птица для меня — тоже нечто особенное: символ ангельских сил. У меня в квартире уже девятый год живет чижик. Причем не в клетке, а в свободном полете. Форточки все время открыты, а он, слава Богу, не улетает. А чижи — это весьма любопытные и подвижные птички: выпорхнет — и поминай, как звали! Тем более, когда лето, за окном — море мошкары и чижихи призывают: давай, мол, лети к нам — заведем птенчиков, а он почему-то, Чика-Чикарелли, остается на моем острове. Как-то из Америки приехал в Пермь один гуру, и я, будучи на встрече с этим представителем индуизма, рассказал ему про Чику и, в частности, обмолвился, что у меня постоянно в доме звучит классическая музыка: Бах, Моцарт, да и сам я играю на скрипке и альте. И гуру мне сразу же дал ответ: «Именно поэтому птичка от вас и не улетает. Потому что та же музыка Баха, наделенная мощной внутренней гармонией, обладает удивительной способностью примагничивать братьев наших меньших». Известно, что американские исследователи с помощью компьютера проанализировали композиции Баха. У него везде и всюду, чуть ли не с точностью до одного такта, просматривается так называемая «золотая пропорция». А в одной из энциклопедий аномальных явлений наряду с такими чудесами как Бермудский треугольник и всевозможные НЛО приводится имя единственного композитора, который даже объявляется не гением, а аномальным явлением. И этот композитор — Бах! Может быть, в том, что мой Чика не улетает на улицу, — свидетельство того, что на этом острове его удерживает музыка?..
— А скрипка и альт — это то оружие, с которым Робинзон Жохов время от времени обходит свой остров? Потому что на любом острове быть безоружным нельзя…
— Если Андрес Сеговия говорил: «Мой остров — гитара!», то мой остров — скрипка и альт. Эти струнные смычковые для меня интересны тем, что при игре на них происходит удивительный контакт исполнителя с инструментами. Ты же инструмент прижимаешь к щеке, он вибрирует, и его вибрации тебе передаются, и ты начинаешь ощущать едва ли не полную с ним слитность. С годами все больше чувствуешь, что у этих инструментов есть душа. Мне было интересно услышать, как Максим Венгеров, «скрипач № 1 планеты Земля», делился сходным же ощущением. Бывали случаи: играет Венгеров в первом отделении концерта — и скрипка почему-то не звучит. И тогда во время антракта он принимается с ней разговаривать — просит, чтобы она зазвучала. И действительно: со второго отделения, скрипка начинает откликаться на его просьбы.
А что касается альта, то для меня он стоит на первом месте, поскольку сам его тембр, в отличие от тембра скрипки и виолончели — открытых и, бесспорно, необычайно красивых по звучанию инструментов, более сокровенен. В тембре альта есть некая тайна. Любопытно, что композитор Софья Губайдуллина посвятила свой альтовый концерт, во-первых, Юрию Башмету, а во-вторых, самому этому инструменту — альту. Альт обладает невероятной способностью передавать самые глубокие человеческие состояния.
— Когда-то о существовании альтистов я узнал из романа Владимира Орлова «Альтист Данилов», напечатанного в «Новом мире» и произведшего эффект, близкий «Мастеру и Маргарите». Вторым альтистом, но уже явившемся мне в реальности, был Жохов. Иногда мне кажется, что Жохов — прототип Данилова. Тем более что в какой-то момент герой романа переносится автором на пермскую землю — в Березники…
— Да, этот роман есть в моей домашней библиотеке. И действительно, его главный герой альтист Данилов периодически воспаряет в некие метафизические сферы, а потом опускается на грешную землю. Нечто подобное происходит и со мной в силу самой специфики музыки. Музыка в чем-то довольно категорично отличается от других искусств. И не только — своей предельной абстрактностью. Недаром Артур Шопенгауэр, казалось бы, философ милостью Божьей, считал, что самая высочайшая философия — это музыка, где мировая воля проявляет себя в полной мере. Почему с древнейших времен постоянно шла речь о некой «музыке сфер»? Потому что помимо слуха физического существует слух метафизический, улавливающий эту сферическую музыку. Иногда говорят, что Господь, создавая Вселенную, творил не просто Словом как таковым, а Словом звучащим. Творец как бы пропел эти свои повеления: «Да будет свет!» Стихия музыкальности вложена в само мироздание. И поэтому каждый обращающийся к музыке исполнитель практически открывает некие врата предмузыки — той, которая уже существовала и будет существовать всегда. Мой кумир в области музыкального исполнительства — канадский пианист Глен Гульд, постоянно подчеркивал, что он не стремится играть Баха или Моцарта, но он через их сочинения пытается быть проводником той самой предмузыки.
— Насколько мне известно, и у тебя был «проводниковый» период, когда с помощью альта ты помогал будущим матерям?
— Это так. В течение трех лет в пермском планетарии я вел клуб, который назывался «Космическая матрица материнства». Сюда приходили будущие мамочки. Причем для участия в этом клубе я привлекал и священнослужителей, и ученых, и музыкантов.
— Получается, что через альт и через другие музыкальные инструменты можно привносить некую божественную функцию музыки в таинство сотворения человека?
— На сегодня уже доказано, что плод в утробе матери воспринимает практически все: слово, музыку, даже — мысли будущей матери. Поэтому на рожениц ложится большая ответственность. Неслучайно у нас на Руси будущим матерям предлагали бывать чаще в храме, потому что сама его обстановка благотворно воздействует на человека. И когда я импровизировал под звездами планетария (пусть это звезды искусственные, но все равно при этом возникала какая-то совершенно особая атмосфера), то звучание альта, как мне потом признавались многие слушательницы, благотворно воздействовало на них.
— Когда и почему ты начал импровизировать? Что ощущаешь при этом? Как подключаешься к предмету импровизаций?
— Так уж получилось, что буквально с самого раннего возраста я постоянно ощущал в себе звучание какой-то музыки. Даже сейчас, когда мы с тобой разговариваем, звучит Нечто. И когда я овладел инструментом, то невольно стал воспроизводить это внутреннее звучание. А впоследствии у меня обнаружилась еще и такая реакция — музыкально откликаться на конкретную личность, или какое-то явление, скажем, в области изобразительного искусства или поэзии. И в момент таких импровизаций я испытываю большую внутреннюю радость, поскольку это воистину некий диалог. Я, например, очень люблю радио «Орфей» и часто, прослушав ту или иную классическую композицию, как бы в ответ, начинаю импровизировать. И это не что иное, как «коммуникация в истине», о чем говорил философ Карл Ясперс. Разумеется, есть большая разница между какой-нибудь болтовней и задушевным, глубоким диалогом двух или нескольких человек, общающихся в истине.
— Однажды я был свидетелем, как ты, сидящий за праздничным столом, изумил публику странным предложением: «А хотите перенестись в Тибет?» И действительно подчинил всех горловой вибрацией. Но ведь я понимаю, что сам ты никогда в Тибете, равно как и на острове Жохова, не был? Кто же тебя обучил «тибетскому» пению?
— По моему глубокому убеждению, до сих пор еще, как ни странно, человеческий голос до конца не познан. Известно, что в древности при исцелении больного в первую очередь использовали возможности голоса как такового. И сейчас в музыкотерапии существует направление вокалотерапии. Я увлекся этими вещами, стал собирать записи, в том числе, — тибетских монахов и северных народов. Мне посчастливилось участвовать в международных конференциях, посвященных музыкотерапии, которые проходили в Санкт-Петербурге и Москве. Там-то я и демонстрировал свои возможности в горловом пении. Что интересно: подошедшие ко мне представители японской делегации рассказали, что у них в Токио существует 40 центров музыкотерапии. Можешь себе представить: 40 центров только в одном городе!
— Рерихи и Блаватская считают, что на земном шаре есть несколько пространственных проявлений Шамбалы — Тибет, Гималаи, Алтай… Некоторые их последователи причисляют сюда еще и Северный Урал. Что ты думаешь по этому поводу? Не расходятся ли эти представления с догматами христианства и православия, которым ты как сын русского священника должен следовать?
— В этой связи можно вспомнить «концепцию «осевого времени истории» Карла Ясперса. Согласно его взглядам, в период с 800-го до 200-го года до нашей эры почти одновременно в самых разных цивилизациях возникают мощные духовные течения, отголоски которых мы слышим и по сей день. В Индии — буддизм, в Китае — конфуцианство и даосизм, на Ближнем Востоке — ветхозаветные пророки, в Персии — зараостризм, в Средиземноморье — философия Древней Греции. Основываясь на фактах, эта «концепция осевого времени» подсказывает, что, действительно, в пространстве Земли есть некие точки, где концентрация духовности проявляет себя в усиленном виде. Но это отнюдь не расходится с христианской и, в частности, православной точкой зрения. Христианство на поверку вбирает в себя все. Все названные течения интегрированы в его доктрине. Некоторые исследователи мировых духовных традиций убедительно демонстрируют, что именно в христианстве все эти традиции и содержатся. Причем это синтез не внешний, а предполагающий одновременное внутреннее преображение этих традиций, если исходить из основного христианского тезиса, что Бог есть любовь.
— На одной из твоих визиток обозначено загадочное словечко «экзегет». У меня тут же возникло: Экзегет Монументум! Объясни, что это такое?
— Слово «экзегетика» в чем-то синонимично слову «герменевтика».
— Мы сейчас еще пущего дыма нагоним!..
— Тогда объясню, что такое герменевтика. Это искусство истолкования и понимания.
— Проще говоря, экзегет — толкователь? Толкователь чего?
— Экзегетика, в отличие от герменевтики, есть искусство истолкования и понимания текстов священных писаний. И вот здесь существует некая специфика, отличная от толкования и понимая любых других текстов. Тексты священных писаний обладают интересной и закономерной особенностью: при сколь угодно частом обращении к ним они способны давать человеку все новую и новую важную для него в духовном смысле информацию. Тот же Достоевский, как мы знаем, не расставался всю жизнь с Евангелием. И на каторге его читал, и после. И когда Федор Михайлович умирал, он в очередной раз свою женушку попросил, чтобы та прочитала ему отрывок из Евангелия. Уж, казалось бы, он его наизусть знает! Но Евангелие — это такая хитромудро написанная книга, которая воистину неисчерпаема в смысловом плане. И когда речь идет об экзегетике, то ее особенности заключаются еще и в том, что экзегет, в отличие от герменевта, всегда обращается к Высшему началу с просьбой, чтобы это Высшее начало помогало ему в деле истолкования и понимания священного текста.
— Насколько, с твоей точки зрения, человеческая цивилизация опасна для самой себя? И в чем проявляются симптомы этой опасности?
— У Освальда Шпенглера довольно четко различаются понятия «культура» и «цивилизация». Он говорит, что культура постепенно деградирует в фазу цивилизации. А эта фаза характеризуется тем, что на смену культуре, как чему-то органическому и живому, приходит нечто механическое. С одной стороны, техника во многом человечеству помогает, но с другой, все мы стали свидетелями того, что охвативший нас с невиданным размахом техницизм принес и немалую опасность для человека как существа, далеко не сводимого к сугубо природным проявлениям. В данном случае невольно вспоминается триада человеческой личности. Она — в том, что человек — не только тело и душа, но и дух. А дух — не что иное, как та часть личности, которая связана непосредственно с миром вечных, непреходящих ценностей и смыслов. И вот как раз в чем-то помогающая Человечеству техника может отодвигать от сознания людей непреходящие ценности и смыслы.
— Идет глобальная, едва ли не космическая перелицовка мира — это видно через серию катаклизмов и мутацию климата. Изменились ли в связи с этим твои воззрения на мир?
— В отношении эволюции мира и его будущего существует две точки зрения: пессимистическая и оптимистическая. Что касается первого варианта, то его мы встречаем практически во всех традиционных культурах и цивилизациях. Суть его в том, что золотой век Человечества остался позади. Да, мы стали наблюдателями и участниками процессов, которые были предсказаны в былые времена. Даже если обратиться к христианской традиции, то и в Апокалипсисе, и в Евангелии перечисляется целый ряд признаков так называемого конца света. И все эти признаки сегодня наглядно проступают. Но с другой стороны, существует оптимистический взгляд. Кстати, его исповедуют технократы, считающие: техника будет столь мощно развиваться, что, в конце концов, человек все-таки сумеет преодолеть тот вселенский негатив, который мы сейчас наблюдаем. Или, например, другой, тоже оптимистический взгляд, связанный с понятием «новый век». Его адепты утверждают, что сейчас сама природа человека претерпевает изменения: проявляются симптомы расширенного космического сознания, рождаются необычные дети, которые уже получили название «индиго». И, согласно этой версии, люди сами справятся с надвигающимся катаклизмом. Если принять во внимание, что сейчас на земном шаре во всех традиционных духовных культурах преобладают «апокалипсические» взгляды, момент невеселого ощущения, безусловно, возникает. Хотя в этом плане особняком стоит христианская традиция, которая, с одной стороны, утверждает, что райское состояние человечества было далеко-далеко позади. Впереди, как явствует из Апокалипсиса, «Едва ли найду веру на Земле, когда приду», — говорит Иисус Христос о втором пришествии. Но, с другой стороны, особенность христианства в данном случае заключается в том, что оно свидетельствует: незадолго до конца света произойдет некое экстраординарное событие, а именно — воплощение Логоса. И вот как раз это событие станет узловым и смысловым центром всей истории Человечества. И здесь произойдет четкое деление на людей, которые не выполнили то, что в каждого человека изначально заложено Творцом, и тех, кто откликнулся на этот призыв Создателя.
— То есть, по сути, Человечество уже сейчас мысленно возвращается к островам? К тем райском островам, на которых должна сохраниться и возродиться не только цивилизация, но и культура? И один из таких островов — это остров Жохова.