Шустрый заяц, улепетывая от лисы, выскочил на автостраду и со всего маху ударился о бетонный отбойник. Хищница не решилась обнаружить себя перед дорожными видеокамерами и убралась несолоно хлебавши в глубь леса.
Увидел обездвиженного хилого зайца, высоколобый лось, неспешно пересекавший загородное шоссе. Подцепил пострадавшего рогами и вынес с автострады в лес. А поскольку заяц не приходил в сознание от соударения с бетонной плитой, то могучий лесной зверь доставил зашибленного в свое лосиное царство. Хлопотало над зайцем самоотверженно все лосиное семейство. Лосиха и маленькие лосята проявили особую заботу о пострадавшем, так что на третий день заяц открыл рот и попросил пить и есть. Родственники лося поначалу обрадовались «воскрешению» травмированного зайца. Пострадавшего пестовали, холили, кормили вдосталь.
Однако вскоре все в благородном семействе были озадачены холуйским поведением зайца. То ли от сильного сотрясения с оградой автострады, то
ли от излишнего усердия лосепочитания, только стали замечать в поведении случайного гостя откровенный холуяж. Стоит проснуться утром главе семейства, как заяц норовит заглянуть ему в глаза, а после обеда — попасться на глаза, чтобы выразить свое льстивое почтение и угодливое низкопоклонство. Еще бегает за лосем и помет его убирает, хотя в лесу это совершенно бессмысленное занятие. Постоянно спрашивает: «Чего изволите-с, чем могу служить-с». Сначала лоси подумали, что угодливо-льстивому гостю еды не хватает: увеличили зайцу порции вдвое — не помогло. Кончилось тем, что лоси ежечасно бесились от проявлений заячьего холуяжа. Они так между собой и говорили:
— Выхолили холуя.
Не привычны от рождения вольнолюбивые лоси к холуйству, о чем свидетельствует их величественный вид и гордая осанка с рогами на голове. От огорчения взял лось с утра пораньше за шкирку зайца, да отнес его за пределы лосиного царства, напутствуя:
— Гуляй-ка ты, Заяц-холуй, на все четыре стороны.
Осмотрелся заяц, определил стороны света и припустился бежать в свои заячьи угодья, обходя стороной волчьи пади да лисьи урочища. Каково же было удивление и восторг заячьей братии, когда они увидели живым натерпевшегося от происков лисы.
Однако недолго царил в заячьих угодьях восторг по поводу возвращения пострадавшего, который возомнил себя после общения с могучим лосем царем зайцев. С первого же дня новоявленный царь потребовал к себе почтения и поклонения, как если бы вокруг него были одни холуи и приспособленцы. Подходишь к нему — кланяешься, отходишь — опять наклоняешься. Обращаться к нему требует не иначе, как Ваше Холуйское Высочество. Его бы, конечно, стоило осадить, да как-то совестно: ведь пострадавший он, потерпевший, да вдобавок ушибленный на голову. Казалось бы, пусть отведет душу, потешится. Ведь, всего-то бытовой казус: ничего сверхъестественного — с кем не случаются подобные метаморфозы холуевизма.
Получилось так, что заяц безмерно проникся холуйством, какое-то время соседствуя с величественными лосями: или, как ему казалось, он должен был оставаться холуем у высоколобых лосей, либо все вокруг него должны были быть холуями, а он-узколобый — своего рода Царь-холуй. Такая у него в голове сложилась концепция самодержавия. Холуйство со временем пустило в ушибленном зайце настолько глубокие корни, что он себя непременно
чувствовал превыше всех, хотя по натуре был типичным холуем. Ему требовалось считать всех холуями, чтобы будучи холуем осуществлять свои узколобые властные потуги. Прошения принимает Заяц-Холуй только от тех, кто к нему подобострастно подползает. И Царство, в котором он самочинно порешил властвовать, велел переименовать в Холуевое. Получилось холуевые зайцы на службе у Зайца-холуя. Вам это ничего не напоминает?
Мораль: Беда, коль холуй становится властелином — холуйская власть вдвойне невыносима.