Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ПАСТУХОВ ВЕНИАМИН



ЛЕСНАЯ ХИЖИНА


Январь 1945 года. Великая Отечественная война подходила к концу. В далекой удмуртской деревушке под названием Хунтор-Норья женщины, старики и несовершеннолетние дети, как и все советские люди, продолжали неустанно трудиться, внося тем самым свой посильный вклад в приближение победы над ненавистным врагом. Мне в ту пору было пять с половиной лет и в моей памяти отложились многие эпизоды из жизни в нашей деревеньке. То, что я видел, как говорится, своими глазами, особенно впечатлило мою детскую любознательную душу. Многое я запомнил из рассказов моей мамы, а также от старушки Пастушихи, которая присматривала за мной, шалопаем, когда не было дома моей мамы. В зимние, холодные вечера мне нравилось сидеть на нашей большой печи и слушать, как завывает печная труба. Не скрою – было страшновато, когда дома был один, а когда моя молодая красивая мама приходила со скотного двора и, управившись с домашними делами, забиралась сама ко мне на печь – в те моменты я был самым счастливым ребёнком на свете. Она рассказывала мне как правило не сказки, а про текущие деревенские дела, что её особенно волновало, ну и, по её мнению, что было бы и мне небезинтересно послушать. Вот подлинный её рассказ.
- Веня, такое сёдни произошло в большом лесу за Красным пахарем, у меня со страху-то душа чуть в пятки не ушла – некошной бы унёс.
От первых её слов мне стало страшновато и я прижался к маминому плечу, моментально предположив, что на неё в лесу напали волки.
- Ну, чё там, мамочка, волки да?
- Нет, не волки, – интригует меня мама. – Заехала я на нашей лошади подальше в лес за дровами.
- На какой лошади, мама?
- Да на Ельчике, ты же знаешь эту быструю лошадку. Ну вот, слушай, не сбивай меня, – продолжает рассказывать она. – Гляжу, домик не домик, а из трубы-то дымок валит. Думаю себе – чё это такое, неужели кто-то там живёт, даже сначала любопытно стало.
Я успокоился, что не волки маму в лесу встретили, затаив дыхание, продолжаю внимательно слушать свою любимую мамочку, так вкусно пахнущую. Она продолжает:
- Только хотела я чуть поближе подойти к этой хижине-то, как вдруг выходит бородатый мужик с топором. Ой, Веничка, как я испугалась, кто бы знал. Со страху-то я замешкалась, не зная, чё и делать, то ли кричать, то ли бежать. Мужик-то заметил меня.
Ты чего, Веничка, дрожишь весь, не бойся, я же с тобой.
Моё детское неуёмное воображение на мгновение перенесло меня в ту мамину ситуацию, которая не оставляла, по моему соображению, никаких шансев остаться в живых моей маме. Я, дрожа всем телом, прижался к маме и обнял её, чтобы убедиться, что она живая, вот тут со мной.
- Ладно, Веня, не буду я тебе больше рассказывать, вон как ты шибко испугался.
- Нет, нет, мамочка, расскажи до конца, я больше не буду бояться, давай рассказывай.
- Ну ладно, слушай дальше, – согласилась мама. – Мужик-то смотрит на меня, я что есть мочи, оглядываясь, побежала к Ельчику. Быстро заскочила в сани-то и давай понужать Ельчика. А мужик-то совсем уж близко. Ельчик как рванет с места, я чуть не вывалилась из саней-то, некошной бы унёс. Выехала быстро на накатанную дорогу, а мужик-то понял, что не догонит меня, остановился и смотрит мне в след.
Я облегченно вздохнул, посчитав жеребца Ельчика главным героем – спасителем мамы. В моей голове промелькнула мысль, как только завтра побегу на конный двор, обязательно угощу Ельчика горбушкой хлеба.
Мне теперь было совершенно не страшно, хотя впереди, замечу, меня ожидали переживания, связанные с этой историей. Мама продолжает рассказывать.
- Заехала я, Веня, в наш Хутор-то и бегом к нашему председателю Ивану Никаноровичу, всё ему рассказала, и что мне было уже не до дров. Никанорович-то мне и говорит: "Настя, давай-ка быстро на Ельчике же и поезжай в Норью к участковому милиционеру, всё ему расскажешь". Я приехала в Норью и сразу в Сельсовет. Как раз там был участковый.
Мама назвала его по имени, то ли Митя, то ли Витя, признаться, я не могу сейчас вспомнить имя того милиционера. Мама продолжает:
- Всё я ему рассказала, как было. Милиционер-то мне тут же и говорит: "Настя, давай, сейчас же и поедем в лес на то место. Ты – на своей повозке, а я – на своей. Я с этим мужиком разберусь на месте, что он за птица. Это наверняка, беглец какой-нибудь".
Приехали мы с Митей-то в лес на то самое место, он вытащил из кобуры свой наган и пошёл к этой хижине. Я ожидаю в стороне. Гляжу, Митя-то ведёт того мужика в наручниках. Приказал мужику садиться в его повозку, а мне и говорит: "Настя, как только отвезу беглеца в Нылгу, заеду к тебе".
Эту часть рассказа я изложил со слов мамы. Продолжение же рассказа, связанное с милиционером, я воспроизведу из увиденного мною, именно – что происходило в нашей избе, осмысливая те реалии с позиции сегодняшнего своего возраста. Наблюдательным пунктом у меня была всё та же родимая печь. Я не мог и предположить, что в будущем буду десантником-разведчиком, получив подготовку в полковой школе и в Рязанском высшем воздушно-десантном училище.
Ну, а теперь вернемся на 70 лет назад. Действительно, как и обещал норьинский участковый, через какое-то время он приехал на лошади к нам. Мама как раз была дома. Я в избе возился с пушистым котом Васькой, воспитывая его за какую-то провинность.
- Ну, Настя, тебе большое спасибо за содействие в поимке того беглеца. Опасный рецидивист оказался. – Довольный собою, гроза деревенских самогонщиц, улыбаясь, продолжает. – Мне в Нылге объявили благодарность и повысили в звании, теперь я уже старший сержант. Это тебе, Настя, не хрен собачий, а – старшой. – Широко улыбаясь, обнажив свои пожелтевшие зубы, похоже вообще не знавшие зубной щётки, изрёк участковый. Моя мама засуетилась, стала собирать на стол. Это не шутка – такой важный человек заехал, да и мужик-то могутной. Мама угодливо угощает милиционера: "Давай Митя, выпей". Его долго и не надо было уговаривать, блюститель порядка и высокой нравственности хряпнул гранёный стакан, занюхав для начала ржаным куском хлеба, и произнёс: "А кумышка-то, Настя, у тебя удалась, теперь буду попутно заезжать к тебе – не откажешь, надеюсь?" Смущённая от откровенно плутовского взгляда гостя, мама тихо сказала: "Заезжай, угощу, чем смогу". С первого же стакана они поняли друг друга, что с сегодняшнего дня будут дружить организмами. Сколько стаканов выпил наш герой – я не считал, хотя с печи наблюдал бдительно. Но всё шло к одному, о чём они понимали друг друга без слов.
- Ой, дак, Митя, Веня-то мой всё увидит, – тихо сказала мама.
- Пусть твой Веня сидит на печи, я ему дам пистолет и ему будет не до нас.
- А не пульнёт этот наган-то? – озабоченно произнесла мама.
- Да нет, не выстрелит, я разряжу его, – успокоил её изрядно захмелевший любитель кумышки и чужих баб.
- Венька, вот тебе настоящий пистолет, играй с ним. С печки не слезай, понял меня? -командным голосом произнёс красный, как рак, от выпитой кумышки блюститель нравственности. Мне, как будущему десантнику понравился пистолет. Замечу, что со стороны милиционера был сделан сильный ход – дать мне в руки пистолет, тем самым притупить мою бдительность. С большим любопытством я стал рассматривать настоящий пистолет, а не какой-нибудь там игрушечный. Пытался разобрать его, крутил в своих руках и так, и этак. Действительно, на какое-то время я отключился от происходящего в избе. Глянул с печи – своего наблюдательного пункта, а за столом – ни мамы, ни милиционера. Высунул я с печи пониже свою любопытную голову и увидел голую задницу милиционера-наездника, кувыркающегося в кровати. Недолго думая, я прицелился в задницу милиционера-наездника, имитируя звук выстрела губами. Тут же стал обдумывать план "спасения" своей мамы. Прежде чем напасть с пистолетом на своего врага, а теперь он был для меня только захватчиком моей любимой мамы, я решил окликнуть её, чтобы услышать её голос. Решительно и очень громко произнес: "Мама". Она запыхавшимся голосом мне ответила: "Веничка, посиди ишо маленичко". Я убедился, что моя мама живая. С тех пор я не взлюбил милиционеров. Хотя по жизни у меня, слава Богу, не было с ними серьёзных конфликтных ситуаций. Я с пониманием отношусь к нелёгкой и порой опасной службе наших современных полицейских. Большинство из них честно и добросовестно относятся к своим обязанностям, рискуя порой своей жизнью. Все мы знаем примеры исключительного героизма, проявленные истинными милиционерами в годы Великой отечественной войны и полицейскими-патриотами в нынешнее время.
Но в жизни бывают и исключения. В таком выводе нет ничего нового. Вот, образ норьинского милиционера Мити с того далёкого прошлого, запечатлелся в моей памяти с негативной стороны. Но, повторяю, это было так давно.