Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ПОЭЗИЯ


Валерий Дударев


ИСТОКИ ДОЛГОТ И ШИРОТ


* * *


Есть в России тихие долины,
Где горят огни, а вечер тих,
Это жгут подруженьки лучины,
Ожидая суженых своих.

Есть в России тихие погосты,
Где растут забытые цветы,
В небесах заботливые звёзды
Плачут, одиноки и чисты.

Даже в тёмном вихре снегопада
Мне снежинок ласковых не счесть.
Господи, чего же людям надо?!
И любовь,
                  и смерть
                                    в России есть!

ЧАЙНАЯ


Я буду басовым и сильным
В истоках долгот и широт!
По гуду, по соли, по сини
Высокий дойдёт пароход.

Прилив в наслоении быстром
Разляжется, весел и прост.
Застыв, за Селеной, за пирсом
Покажется ветер и мост.

"Карамба!"
                      – звучало над чайной.
Вертела гашиш матросня.
Жгли крабы, причалы и чайки,
От ветра лишь эхо храня.

Сокровища!
                       Участь лихая,
Сверкая, заныла в горсти,
От крови лучась и харкая,
Пугая чумным Гаити.

Пугай!
Одинокий и сильный,
Вперёд по излучинам лет!
Пускай одноногий Джон Сильвер
Взойдёт на летучий корвет!!!


РОЖДЕНИЕ МЕЧТЫ


Сперва пустые острова
Взойдут над бездной,
Поляжет по ветру трава
Корой железной.
Шторм!
              Силуэты скал и гнёзд,
Волн птичьи стаи
Дотянут в сумраке до звёзд –
Придёт мечта
                           и…


АКРОБАТИЧЕСКИЙ ЭТЮД


А.О.

Из снегопада в снегопад.
Он встречным елям лишь по пояс.
Вперёд,
                назад,
                              мостами над
По осевой промчится поезд.

Им завершат полутона
Несовершенство старых станций.
В нем осевого полотна
Полупоэмы,
                       полустансы.

Его вагоны-короба
Взлетают запросто на кряжи.
И пустослов, что жизнь – борьба,
Ещё страшнее,
                             горше даже.

Непобедимы боль и труд.
Боль,
          труд и боль
                                   остановимы.
Акробатический этюд!
И поезд рушится в долины.

Летит над склонами.
                                         Стык в стык
Под ним гудящие полотна.
На абордаж ли,
                                напрямик?

Поодиночке ли,
                                поротно
Пусть воскресают!
                                      Пусть живут!
Смешно стесняться жизни тленной,
И на каких-то пять минут
Вдруг стать, как музыка, – Вселенной.

Пусть подстаканники звучат!
Звучат при полном бесколёсье!
Неотличимы рай и ад
В сиреневом многоголосье…

Железный поезд взад-вперёд,
Стесняясь собственной болтанки,
Вдруг удивится и замрёт
Под семафор на полустанке.


* * *


Когда от молний ночь светла –
В окошках вздрагивают лица.
Но наша старая ветла
От молний вряд ли загорится.

Возможно, лес сгорит дотла.
Возможно, сгинут звери, птицы.
Но старая ветла
От молнии не загорится.

Мы можем бросить все дела.
Мы можем спятить, можем спиться.
Ветла
Не загорится!


В ДЕРЕВНЕ


Окно открыто.
                             Жаркая погода.
И мотыльки влетают по прямой.
Эвтерпа виждь!
                                И греческая ода
Напишется за ночь сама собой.

Скамейка, сад –
                                  простое и родное.
Цвета даны
                       размашисто и щедро.
Восторжествуй, безмолвие земное! –
В нем нету звуков
                                   для дождя и ветра.

Нет!
          Не хочу далёкую античность.
При чем тут
                        ода,
                                 грек
                                           и наши игры?!
Печальный скиф почал бутылку водки
И движется
                       то прямо,
                                           то вперёд.

Скиф упадёт у дальнего порога,
И станет скифа месяц освещать.

Как было жить загадочно на свете,
Пока не появился этот скиф.


* * *


  Ю. Г.

Мне помнить вечное во мне.
Так бродит оторопь кругами.
Не в этом сне,
                            не в этой гамме,
Но в этой белой тишине,
Что хлынет новою водой,
Ликуй, предательская нота!
Душа, достигшая чего-то,
Сладка, как клевер молодой.
О, очертанье глаз Иуды!
Зеленоглазые паскуды,
Вас обвенчают зеркала,
И ветра чёрные этюды,
И писем тонкая зола.


ПОЭТЫ


Мы, поэты последнего ряда
Допиваем прокисший абсент.
Мы – ваш Дант в дебрях рая и ада,
Вашей жизни последний момент.

Серебра нам с тобой не досталось,
Да и золото тут не в чести –
Но надеемся, самую малость,
И колосья сжимаем в горсти.

Соберём семена и коренья,
И, путём продвигаясь зерна,
Мы роняем стихотворенья,
Словно шишки сосна.

Нам и ворон – благая примета,
И княжна – придорожная...
За сто первый лесной километр
Нас положено отселять.

Мы – полынь!
                Мы – Путивль!
                                  Мы – Непрядва!
Мы – надгробий чужие цветы –
Самозванцы последнего ряда,
Прощелыги последней черты.


* * *


Чужеземье миров и эпох,
Где всю ночь простоял не дыша…
Ветер плыл, серебрился и глох
В родниковой глуши камыша.
Так, наверно, звучала свирель
До игры, до рождения мглы…
Непролазная сельская сель,
Где тропинка цепляет стволы,
Где стряхнуть не посмеет рука
С подорожника гроздья росин,
Ни шмеля отогнать с василька.
Так, наверно, звучал клавесин…


* * *


Бог со мной. И больше никого.
Спал потоп.
                       Сияние земное
Катится.
                Я думаю о Ное,
Чей ковчег, приставший роково.

Господи, в пучину нет возврата!
Как же это вдруг произошло?!
Гулкое гуденье Арарата
Голубя поставит на крыло.

У случайно уцелевшей речки,
Что питала пропасти надысь,
В кущах светлоокие овечки
Станут одинаково пастись.

Где пахать и что потом посеять?
Хворосты таскаю на горбу.
Пусть потом слепцы и фарисеи
На мою позарятся арбу.

А пока – чумазый и премудрый –
В шалаше, где звёзднее всего,
Я займусь с девчонкой златокудрой
Продолженьем рода своего.


СТАНСЫ


Смирять верлибром или ямбами
Тобольский зной,
Где день напрасно пахнет яблоком,
А ночь – сосной.

Пусть будет северным сияние,
Кедровой – длань,
Непоправимым заклинание
Меж трасс и бань.

Пусть соловьиное звучание
Сквозь зной и гарь –
На посошок толкнёмся чарками,
Сменив словарь.

В путь перекрестится бабульками
Святой отец.
Напрасен короб со свистульками
И леденец.

Ни Ермаками, ни Кучумами
Храним Тобольск.
Мы под горой кремлёвой чуяли
Иную боль.

О сколько звёзд на землю сброшено
За столько лет –
А все идёт Флоренский рощами
Под пистолет.


В УСАДЬБАХ


Так-так.
                Начинается новое время.
Но что остаётся от ближнего древнего парка?
Пустяк!
                Неразумно и вредно
В усадьбах искать:
                                    вот качается арка,
Весь портик и даже колонны немножко.
Внимать:
                 вот торжественно гибнут фасадные балки,
С фронтоном карнизы и даже окошко
У самой земли, где робеют две галки,
Гортензия, кошка. А дальше – дорожка.
И снова дорожка…
В моей стороне не сыскать –
                                                   не сберечь классицизма.
О, сколько в ней лишних веков и мелодий!
Но если опомнишься –
                                                в этом судьба и Отчизна,
И даже великая вроде…
В последнее небо
Заглянешь едва, ненароком –
И даже мечтательно: мне бы!
Но скуп Сумароков.
Сквозь липы сияют далёкие вешние воды.
Так что ж остаётся?
                                       Лишь оды.
Лишь вздорные оды…


СЕВЕРНЫЙ НАТЮРМОРТ


На взмах, на ощупь, наугад,
Незавершённые отныне –
Когда покатится закат
По Олонецкой ли равнине
И станет хижина видна –
Вдруг обретут полутона
Российских кущ полотна Босха,
А в ночь останется у Бога
Лишь гром да молния одна.
Вот так и можно под грозой
Через ветра, через века
Упасть зелёной стрекозой
На очертание цветка.

г. Москва