АЛИНА РЫБАК
"ТРИ “Ц” и ВЕРЛИБРАРИЙ"
Новый сборник поэзии Геннадия Кацова
Вышел в свет новый поэтический сборник ньюйоркского поэта, писателя и журналиста Геннадия Кацова "Три ―Ц‖ и ВЕРЛИБРАРИЙ".
Книга выпущена нью-йоркским издательством "КРиК".
В сборнике представлены стихотворения, созданные автором с октября 2014-го по октябрь 2015 года. Таким образом, это еще и некий травелог, написанный по трем основным темам, связанным с экзистенциальным проживанием "субъекта" среди нескольких избранных авторским взглядом "объектов" – природы и искусства. Что характеризует автора этого сборника, как романтика и исследователя.
Свою новую книгу стихов Геннадий Кацов выстроил по принципу текстовых поэтических иллюстраций к трем известным цитатам (три Ц) из Уильяма Шекспира, Гертруды Стайн, Иосифа Бродского. Как он сам пишет в предисловии к сборнику: "Одно из самых запомнившихся мне высказываний у Х.Л.Борхеса – последняя фраза в его "Сфере Паскаля": "Быть может, всемирная история — это история различной интонации при произнесении нескольких метафор."
История этой книги – это история различной интонации при произнесении трѐх общеизвестных цитат. Собственно, они же и являются тремя заглавиями к главами этого стихотворного сборника, с четвѐртой – "Верлибрарий", пристѐгнутой к ним без особого соображения, а скорее по техническим причинам (вероятно, по вездесущему "принципу дополнительности"). Поскольку в предыдущих трѐх все стихотворения написаны конвенциональным русским стихом, классическом в самом что ни на есть силлаботоническом смысле.
Первая часть этой книги озаглавлена цитатой из шекспировского "Макбета": "Завтра, и завтра, и завтра..." По частоте цитирования, этот монолог у Шекспира, пожалуй, на втором месте после популярного монолога Гамлета. Речь в нѐм – об отчаянии живого перед исчезновением навсегда, о тщете наших усилий в этом мире, о бесполезности самой жизни: "...it is a tale / Told by an idiot, full of sound and fury, / Signifying nothing ("... жизнь - словно текст, бессмысленный по сути, поведанный актѐром-простаком, наполнившим его и шумом, и страстями" - мой перевод). Корпус стихотворений в этой части сборника – в той же интонации. На ту же, общую для всех пишущих и читающих, тему.
Цитата ко второй части - "Роза есть роза есть роза есть роза", из "Святая Эмили" Гертруды Стайн. Если чтото из Гертруды Стайн и цитируют чаще, то, пожалуй, придуманный ею же термин "потерянное поколение". Как к розе ни принюхивайся, как долго ею ни любуйся, она розой останется и ничем другим не станет. Тексты в этой части книги – в различных интонациях и вариантах связаны с темой природы, зависимой и от роза ветров, в частности.
Иосиф Бродский, накоротке знакомый с Гертрудой Стайн, в своѐм блестящем пародийном поэтическом опусе "Два часа в резервуаре" пишет, походя: "Искусство есть искусство есть искусство..." Этот парафраз к знаменитой "роза есть роза" - в той же степени говорил бы о рукотворном, в какой у Стайн о нерукотворном, не играй здесь существенную роль фактура русского языка и его синтаксис. Искусство, которое есть искусство поедать самое себя – своего рода каннибализм, характерный для творчества любого рода, поскольку открытия в этой области существуют по принципу отталкивания,
отрицания, поедания достижений прошлого. Здесь масса различных интонаций, и третья часть этой книги озаглавлена цитатой из Иосифа Бродского".
В еще одной части книги собраны интонационные тексты, то есть то, что сегодня по поводу и без повода называют "верлибром". Отсюда и "верлибрарий", что можно представить как колумбарий, гербарий, то есть некую коллекцию потустороннего, в нашем случае – по другую сторону от классического, рифмованного русского стиха.
Сборник Геннадия Кацова "Три Ц и Верлибрарий" можно приобрести в США на сайте Торгового дома "Санкт-Петербург" www.ruskniga.com, или заказав на Amazon www.amazon.com (Gennady Katsov, Three С and Verlibrary).
Книга выпущена нью-йоркским издательством "КРиК".
В сборнике представлены стихотворения, созданные автором с октября 2014-го по октябрь 2015 года. Таким образом, это еще и некий травелог, написанный по трем основным темам, связанным с экзистенциальным проживанием "субъекта" среди нескольких избранных авторским взглядом "объектов" – природы и искусства. Что характеризует автора этого сборника, как романтика и исследователя.
Свою новую книгу стихов Геннадий Кацов выстроил по принципу текстовых поэтических иллюстраций к трем известным цитатам (три Ц) из Уильяма Шекспира, Гертруды Стайн, Иосифа Бродского. Как он сам пишет в предисловии к сборнику: "Одно из самых запомнившихся мне высказываний у Х.Л.Борхеса – последняя фраза в его "Сфере Паскаля": "Быть может, всемирная история — это история различной интонации при произнесении нескольких метафор."
История этой книги – это история различной интонации при произнесении трѐх общеизвестных цитат. Собственно, они же и являются тремя заглавиями к главами этого стихотворного сборника, с четвѐртой – "Верлибрарий", пристѐгнутой к ним без особого соображения, а скорее по техническим причинам (вероятно, по вездесущему "принципу дополнительности"). Поскольку в предыдущих трѐх все стихотворения написаны конвенциональным русским стихом, классическом в самом что ни на есть силлаботоническом смысле.
Первая часть этой книги озаглавлена цитатой из шекспировского "Макбета": "Завтра, и завтра, и завтра..." По частоте цитирования, этот монолог у Шекспира, пожалуй, на втором месте после популярного монолога Гамлета. Речь в нѐм – об отчаянии живого перед исчезновением навсегда, о тщете наших усилий в этом мире, о бесполезности самой жизни: "...it is a tale / Told by an idiot, full of sound and fury, / Signifying nothing ("... жизнь - словно текст, бессмысленный по сути, поведанный актѐром-простаком, наполнившим его и шумом, и страстями" - мой перевод). Корпус стихотворений в этой части сборника – в той же интонации. На ту же, общую для всех пишущих и читающих, тему.
Цитата ко второй части - "Роза есть роза есть роза есть роза", из "Святая Эмили" Гертруды Стайн. Если чтото из Гертруды Стайн и цитируют чаще, то, пожалуй, придуманный ею же термин "потерянное поколение". Как к розе ни принюхивайся, как долго ею ни любуйся, она розой останется и ничем другим не станет. Тексты в этой части книги – в различных интонациях и вариантах связаны с темой природы, зависимой и от роза ветров, в частности.
Иосиф Бродский, накоротке знакомый с Гертрудой Стайн, в своѐм блестящем пародийном поэтическом опусе "Два часа в резервуаре" пишет, походя: "Искусство есть искусство есть искусство..." Этот парафраз к знаменитой "роза есть роза" - в той же степени говорил бы о рукотворном, в какой у Стайн о нерукотворном, не играй здесь существенную роль фактура русского языка и его синтаксис. Искусство, которое есть искусство поедать самое себя – своего рода каннибализм, характерный для творчества любого рода, поскольку открытия в этой области существуют по принципу отталкивания,
отрицания, поедания достижений прошлого. Здесь масса различных интонаций, и третья часть этой книги озаглавлена цитатой из Иосифа Бродского".
В еще одной части книги собраны интонационные тексты, то есть то, что сегодня по поводу и без повода называют "верлибром". Отсюда и "верлибрарий", что можно представить как колумбарий, гербарий, то есть некую коллекцию потустороннего, в нашем случае – по другую сторону от классического, рифмованного русского стиха.
Сборник Геннадия Кацова "Три Ц и Верлибрарий" можно приобрести в США на сайте Торгового дома "Санкт-Петербург" www.ruskniga.com, или заказав на Amazon www.amazon.com (Gennady Katsov, Three С and Verlibrary).
Геннадий Кацов – поэт, писатель и журналист, был хорошо известен в литературных кругах Москвы 1980-х. Один из создателей легендарного московского клуба "Поэзия" и участник литературной группы "Эпсилон-Салон". Вернулся к поэтической деятельности после 18-летнего перерыва в 2011 году. Автор восьми книг, включая экфрасический поэтический проект "Словосфера", в который вошли 180 поэтических текстов, инспирированных шедеврами мирового изобразительного искусства, от Треченто до наших дней. Его поэтические сборники "Меж потолком и полом" (2013) и "365 дней вокруг Солнца" (2014) вошли в лонг-листы "Русской Премии" по итогам 2013 года и 2014 гг. Лауреат литературной премии журнала "Дети Ра" по итогам 2014 г. Является одним из создателей и участников геопоэтического проекта НАШКРЫМ. Постоянно публикуется в периодических литературных изданиях в России, Европе и США. Его стихи переведены на английский язык.
Из нового сборника Геннадия Кацова
ПРОГНОЗ ПОГОДЫ
Метель по понедельникам, затем
Мороз и солнце ровно до субботы, –
И так весь месяц, не теряя темп:
Погода, в лучшем смысле, есть работа.
Рисунок белых лилий на стекле
И синих лилий в небесах хрустальных
Уже совпали, ибо им в тепле
Не сохранить ни абриса, ни тайны.
И так же вся неделя января
Последняя, под знаком Водолея,
Продлится в феврале, и ты не зря
Достал "чернил" и стал на час теплее.
И стал читать снежинки по одной,
Как будто в них посланье от любимой,
Как будто в них, как раннею весной,
Растают письма почты голубиной.
Мороз и солнце ровно до субботы, –
И так весь месяц, не теряя темп:
Погода, в лучшем смысле, есть работа.
Рисунок белых лилий на стекле
И синих лилий в небесах хрустальных
Уже совпали, ибо им в тепле
Не сохранить ни абриса, ни тайны.
И так же вся неделя января
Последняя, под знаком Водолея,
Продлится в феврале, и ты не зря
Достал "чернил" и стал на час теплее.
И стал читать снежинки по одной,
Как будто в них посланье от любимой,
Как будто в них, как раннею весной,
Растают письма почты голубиной.
РОЖДЕНИЕ
Настанет время и опять,
Уже не помня раз в который,
Ты всѐ в деталях повторять
Начнѐшь, зверея от повтора.
Свернувшись, ты ещѐ лежишь
В родном тепле уютным комом,
Представив, что однажды жизнь
Изменишь сам с ноги толчковой.
Всѐ зная наперѐд: раба
Земной удел и зону риска,
Куда швырнѐт тебя судьба
Из колыбели материнской.
И ты, от ужаса дрожа,
Себя испытывая болью,
Как бы вдоль лезвия ножа
Туда уйдѐшь по чьей-то воле.
Свет впереди невыносим,
И ты, из теплоты кромешной,
Выталкиваешь что есть сил
Себя в кровавую промежность.
И ты, как мыслящий тростник,
(как мыслили Паскаль и Тютчев)
Зачем-то в этот мир проник,
Но зная: здесь не будет лучше.
И первый вдох – с таким трудом,
Как будто впредь идти с повинной.
И первый крик – всегда о том,
Чтобы не рвали пуповину.
Уже не помня раз в который,
Ты всѐ в деталях повторять
Начнѐшь, зверея от повтора.
Свернувшись, ты ещѐ лежишь
В родном тепле уютным комом,
Представив, что однажды жизнь
Изменишь сам с ноги толчковой.
Всѐ зная наперѐд: раба
Земной удел и зону риска,
Куда швырнѐт тебя судьба
Из колыбели материнской.
И ты, от ужаса дрожа,
Себя испытывая болью,
Как бы вдоль лезвия ножа
Туда уйдѐшь по чьей-то воле.
Свет впереди невыносим,
И ты, из теплоты кромешной,
Выталкиваешь что есть сил
Себя в кровавую промежность.
И ты, как мыслящий тростник,
(как мыслили Паскаль и Тютчев)
Зачем-то в этот мир проник,
Но зная: здесь не будет лучше.
И первый вдох – с таким трудом,
Как будто впредь идти с повинной.
И первый крик – всегда о том,
Чтобы не рвали пуповину.
R.I.P.
Матери Бориса Немцова
– Обычно в феврале, в последних числах, –
Она подумала, – на сердце тяжесть…
Но ничего плохого не случится, –
Она подумала, – и чашка та же,
В ней чай, хотя остыл, а рядом ложка…
Уж полночь близится, пора ложиться,
Вот телевизор досмотреть немножко,
Ведь ничего плохого не случится, –
Она подумала. – Лютей морозы
В последних числах, на душе тревожно,
К тому же, постоянные угрозы,
А он, мой мальчик… Это невозможно, –
Она подумала – Как в сериалах
Ужасен выстрел и правдоподобен!
И проступают в тонкой струйке алой
Сейчас не титры – буквы на надгробьи.
И вдруг подумала: – Не стать гарантом
От произвола ни одной из книжек…
Она подумала: – Пробьют куранты
И этот бой она услышит в Нижнем.
Ударов будет, как всегда, двенадцать
По счѐту, как апостолов; и следом
Февральский день уже готов начаться, –
Она сейчас подумала, – последний.
Она подумала, – на сердце тяжесть…
Но ничего плохого не случится, –
Она подумала, – и чашка та же,
В ней чай, хотя остыл, а рядом ложка…
Уж полночь близится, пора ложиться,
Вот телевизор досмотреть немножко,
Ведь ничего плохого не случится, –
Она подумала. – Лютей морозы
В последних числах, на душе тревожно,
К тому же, постоянные угрозы,
А он, мой мальчик… Это невозможно, –
Она подумала – Как в сериалах
Ужасен выстрел и правдоподобен!
И проступают в тонкой струйке алой
Сейчас не титры – буквы на надгробьи.
И вдруг подумала: – Не стать гарантом
От произвола ни одной из книжек…
Она подумала: – Пробьют куранты
И этот бой она услышит в Нижнем.
Ударов будет, как всегда, двенадцать
По счѐту, как апостолов; и следом
Февральский день уже готов начаться, –
Она сейчас подумала, – последний.