По красным торжественным датам
Далекой победной весны
Звонил я бывалым солдатам,
Защитникам бывшей страны.
Ряды ветеранов редеют,
На них похоронки не шли,
Салюты в их честь отгремели,
Окопы травой заросли.
И в день достопамятный мая
Ищу уходящую рать,
Все горше, больней понимая,
Что некого впредь поздравлять.
Мои адреса опустели,
В квартиры вошла тишина.
Скончались солдаты в постели,
И канула в нетях страна.
Грядет говорливое племя
Под гром новомодных идей.
Уходит великое время
Меня защитивших людей.


***
В полусвете гламурного зала
Нас непраздная дата свела.
Мы речам невеселым внимали,
Отодвинув мирские дела.
Вспоминали большого поэта,
На экране портрет оживал,
А у нас, у двоих, шла беседа,
Параллельно рояль бушевал, –
Оттенял мемуарные речи,
Пианисты старались вовсю,
И неярко горевшие свечи
Дополняли картину сию.
Мы с тобой говорили о разном,
Не желая роялю мешать
И словам выступавших прекрасным,
Уважая их скорбную стать.
И звучали сужденья о смерти,
О призванье людей на земле,
О недолгой дороге на тверди
В человеческой общей семье.
Дух минора довлел в этом хоре,
Этот дух отражался во взоре
Твоих тёмных задумчивых глаз,
И не мог в искромётном задоре
Заглушить его взрывчатый джаз.
Что-то все же осталось вне джаза,
Что-то в наш разговор не вошло –
Может, не прозвучавшая фраза,
Может, гревшее сердце тепло.

Ты помнишь год пятьдесят третий,
Филфак советского АГУ,
Девичьей аурой согретый,
Тогдашний солнечный Баку.
Как грызли мы "гранит науки",
И языки, и OМЛ...
Роились стайками подруги,
Мужской пол по боку сидел –
Немногочисленный анклав
В эмансипированной державе,
И не мечтал о равноправье,
Матриархата власть признав.
Трудилась староста Долгова
И посещаемость блюла,
Демократично и толково
Дела журнальные вела.
Я забегал в многотиражку,
С печатью связи заведя,
Из Гейне текст переведя,
У "немки" заслужил поблажку -
В зачетку "хор" наверняка,
Хотя она была строга,
Порой девчат вгоняя в слезы
За искаженный имперфект.
А я лирические грезы
Записывал себе в конспект,
Я заболел, как говорится,
Одной из вас, филологинь,
Ее крылатые ресницы
Сошли с классических картин.
При ней терялся я, робея.
Другой был у нее кумир...
"Оставь фантазии, Ромео!" –
Меня одергивал Шекспир...
"Страданья Вертера младого"
Тогда пришлись бы в самый раз,
Такой напрашивался сказ:
Она любила, но – другого...
Ты помнишь, как давным-давно
Мы после лекций шли в кино,
До кассы "Красного Востока".
Перед сеансами – концерт,
Причина нашего восторга,
Как дополнительный десерт,
С Евгенией, я помню, Дэвис,
"Может быть, он некрасивый, может быть..."
Девчонки в зеркало гляделись,
В фойе оркестр не забыть...
Жерар Филипп и Жан Марэ,
А также "Ленин в октябре",
Крючков, Утесов и Орлова...
Экран манил нас вновь и снова
Блестящей звездной чередой
Незабываемой порой...
Питомцы старого филфака,
Мы разлетелись – кто куда,
Стремясь республике во благо
Служить на поприще труда.
Потом нагрянула беда,
Вдруг расколовшая державу
И всех на "наших" и "чужих",
И рухнул мир в единый миг,
И смуте не нашлось управы...
А впрочем, все теперь известно,
Надеюсь, ныне повсеместно.
...Мы пережили смертный хаос,
Уже другие времена.
Исчезла бывшая страна.
И я, живой, казнюсь и каюсь,
Что длится бой добра и зла,
Что кровь течет, как и текла,
И вновь лишает меня сна
Далекая моя весна.