…Смех с каменным лицом…
И врассыпную, галькой разноцветной по паркету,
Сухая, камешками дробь со среза перекошенного рта.
Пришелец. Изваяние. Чужак отпетый.
До горла плащ, а дальше – темнота.
Зачем ты здесь? Тебе никто не нужен,
Ты – отрицание, во мне и вне меня.
Да и с собою ты не слишком дружен,
Фантом сомнения, холодного огня.
Уйди, уйди, без заклинаний,
В глухую клинику, достойную обитель,
Кромешных дел торжественный притон!
Накаркал верно, но к чему надменный тон,
Нездешний житель?!
Твой смех – как подаяние занятному зверью.
И я твоё питьё с опаской пью.
Последнее оставлю на потом…
Нелепостью красиво шапито,
Здесь, где земля под горький шёпот грезит небом,
Где хлеб не из печи, всё меньше пахнет хлебом,
Где тесто истины замешано на лжи…
Такой режим…
Ты оставайся, я уйду. Уйду не сразу, не заметишь.
В безвременном провале ты да я,
Да камешки твои цветные эти –
Познаний, тайных знаний чешуя.
Зачем, о чём они? Не надо, никому не говори.
Умрёт загадка, не срывай цветка ответа!
Немного в храме истинного света.
Но он стоит. И мы толпой внутри…

Киммерийская конница –
Это лютое крошево боя,
Цепкий цокот копыт
До нефритовой грани прибоя!
Расколдуешь едва ль
Горловой исчезающий шёпот:
Черноморская даль,
Этот грозный, воркующий ропот.
До Ассирии выжженный след,
До Урарту и стен Вавилона –
Тусклой бронзы три тысячи лет
От седой бороды Аквилона!
Взгляд червлёный в ночи,
Свист стрелы, огнегривое ржание.
От дольменов, пещерной золы –
Всё по ветру, в распыл! Внедержавие!
На слоистый закат стынет степь,
Низко стелется, скалится, клонится.
Киммерийский каскад –
Раскачалась камчатная конница!..

Кривая угроза надрыва и среза,
Взахлёб, до оваций обласкан обвал.
С родным, достоверно надёжным обрезом
Ступенчато сходим в бесславный подвал.
Дуэтом двуствольным дуплетная правда,
Мазила и снайпер достойно молчат.
И будет на Зло обречённый оправдан,
Зачислен в когорту случайных зайчат.
Всё дело в причуде удачных привычек,
И кратер зрачка разделяет вполне,
С материей тёмной, ночную добычу
Меж рубленым "Да!" и отъявленным "Нет!".
Вчера умирает в надежде на завтра,
Размыта рассветом бредовая грань.
Куранты под утро – как рашпиль на завтрак.
Коррида реалий! В такую-то рань…

Я сызмальства не собирался
Седлать крылатого коня,
Уж, кто, не знаю, постарался
И за себя, и за меня.
Парить заоблачно неплохо,
Но, обитая в замке грёз,
Я в эту жёсткую эпоху
Жил в Зазеркалье. И всерьёз.
Манило брошенное поле
С которым мало кто знаком –
Непроходимо - в общей воле,
А только лишь – особняком.
Бесповоротная окрестность -
По-волчьи светятся огни,
А может это – звёзды, местность,
Где вовсе некого винить!
Иль эта видимость сокрыта
В непостижимой голове,
Где вся Вселенная – корыто,
Давно дырявое на свет!

Мне хорошо и люто
В древней, седой стране.
В поисках абсолюта,
Без суеты извне.
Тёмных корней удельность –
Каждому – свой аршин.
Заповедь – в запредельность,
В зов снеговых вершин,
В берёстяной равнины
Аховый необхват –
Азия в половину
Западу невпопад.
Беспроводное право –
Тёсаный кол в умах –
Сбитень взойдёт на славу!
Как вам такой замах?!
Ветрены, недоступны
Дальние полюса,
Пляшут у чёрта в ступе
Грубые голоса,
Брошенный, неуютный,
Береговой косяк,
Бешеный, шелопутный,
Меченых дел висяк.
Рубленая махина,
С красным углом изба.
Сладким огнём рябина
Выцвела на губах...
Сказка меня касалась,
Чуда не торопил.
Только сказать осталось:
Был там, и мёд там пил…

Снова ступаем на старые грабли,
Увековечена шишка на лбу!
Не сомневайся – будешь ограблен,
Даже в последнем, дощатом гробу!
Милое сердцу зверьё, вороньё,
Зубчатый свет ошельмованных башен!
Что же поделать – это моё,
Даже, наотмашь скажу – это наше!
До горизонта рукой не подать,
Высокогорье знамён не осилить,
Вера ушла как живая вода,
Разве не сами ожглись, напросились?!
Здравствуй, несметных богатств нищета,
Гордость наивная Третьего Рима!..
Эта дорога дана неспроста –
Вера с подвохом – светла. И незрима…