небесная река, в движеньи цепенея
минует полынью, узорный край крошá
ни капли не прольет созвездье Водолея
кристаллы зимних звезд звенят на дне ковша

На стёклышках пенсне мороз рисует пальмы
сквозь ледяной витраж писатель видит сад
метель смела сюжет, заледенели пальцы
а за окном летит вишнёвый снегопад

порхают лепестки снежин пятиконечных
над кутерьмой детей на санках и коньках
на тусклой глади льда еще не видно трещин
но чистого листа пугается рука

идет писатель вдоль картонных декораций
а в ледяном пенсне мерцает прежний сад
там листья шелестят, и вишни там роятся
но падают, застыв, и под нагой хрустят

накрыт бильярдный в саду недавней вьюгой
катает лунный луч хрустальные шары
писатель видит сон
                          кошмарный –
                                                 всей округой
заточенные в ночь шагают топоры

не верьте топорам, они лишь спецэффекты
тупой развязный звук, нарезанный на диск
деревья не молчат, живут в деревьях жесты
в них крики тишины, в них искренности риск

писатель слышит сад,
                               деревья шепчут что-то–
слова, что через год он повторит как врач
но занавес взлетит, затихнет гул и шепот
и вишни зацветут..! …и мы вернемся в рай

Улитка вне… чего?
Улитка вне себя?
Едва ли
когда бы свой каркас собою вы назвали.
Улитка вне…
Вне черепа,
как любопытный мозг,
ловя лучи в себя насквозь.
Улитка вне небес?
Как небо вне воды,
как музыка – везде,
а нотный стан ей старт.
Ночной озерный лак роялен,
реален
плеск и шелест в нем,
но днем
иные ноты:
до ос, и т-ре-ск стрекоз,
и водяных жуков лихое ралли
на отраженьях облаков.
Улитка – ключ,
которым заперт мир внутри спирали,
улитка вне времен, улитка – воин,
рогатый страж бездонного ноля.