Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Вячеслав Добрынин: "У меня три парника"


Вячеслав Добрынин — живой классик нашей эстрады. Без всяких преувеличений. И при этом очень открытый, доброжелательный и мудрый человек. Мы неоднократно встречались с Вячеславом Григорьевичем. Записали на диктофон несколько кассет. Фрагменты наших диалогов я предлагаю Вашему вниманию.

— Вячеслав Григорьевич, есть такая фраза, что у счастья три составные части — американский дом, английский повар и японская жена. А что нужно для счастья Вам?
— Для начала я бы хотел кое-что сказать относительно этой фразы. Я был в Америке много раз, гостил там во всевозможных домах, в трехэтажных, пятиэтажных особняках, где живут весьма солидные наши бывшие соотечественники, хорошо вошедшие в американский бизнес... Ничего особенного я в их хваленых американских домах не заметил. И дома, которые строят новые русские в России, во многом превосходят те — штатовские! — дома. Это так — кстати. Я-то думаю, что счастье заключается не в доме, не в количестве комнат, или, как американцы говорят, спален, счастье все-таки в чем-то другом. Я уверен, что старинная поговорка — с милым раем и в шалаше! — верна. Главное, чтоб рядом находились любезные твоему сердцу люди, чтобы счастье было внутри тебя, внутри дома. Важнее — хорошее состояние души, а не хорошее состояние стен. Что касается повара и жены, то опять-таки поспорю. Особенно относительно жены. Жена хороша только та, которую любишь. Которая любит тебя. И совсем не важно, какой она национальности. О счастье есть одно мудрое изречение — не помню, кто его автор — "Счастья нет, но есть покой и воля".
— Это сказал Александр Сергеевич Пушкин. "На свете счастья нет, но есть покой и воля"...
— Я подзабыл. Но как сказано! Ни прибавить, ни убавить.
— У другого замечательного поэта Евгения Михайловича Винокурова (царство ему небесное!) есть стихотворение о том, как мэтру поэзии приносят на суд стихи молодые авторы. Он читает, выискивает какие-то хорошие строки. Кого-то поддерживает, кого-то нет. И вдруг ловит себя на мысли, что ведь и он сам тридцать лет назад носил свои юные сочинения на суд другим мэтрам. И его тоже не поддерживали, не всегда привечали в редакциях. Вы, Вячеслав Григорьевич, сейчас общепризнанный Маэстро, классик жанра, но ведь и Вы прошли через определенные препоны, и Вас, извините за выражение, гнали взашей из редакций телевизионных программ. Нет ли у Вас ощущения некой иронии жизни, иронии судьбы?
— Конечно, есть. И, прежде всего, меня не покидает ощущение закольцованности жизни. Есть биологический закон — круговорот вещей в природе. И люди следуют этому о закону. Мы все проходим определенные ступени, а потом возвращаемся сами к себе. Просто меняется время, меняются обстоятельства.
— Вы не чувствуете себя порой новичком перед самим собой?
— Наверное, да. Мне кажется, каждый человек, если он еще не потерял искру творчества, — новичок. У меня был период —
последние несколько лет — когда я почти не
садился за рояль. Не возникало стимула, мотивации, подъема какого-то. Я находился в депрессии. Ну зачем я все это делаю? — думал я. Песня умирает, массовая песня — тем более. Люди за столом поют все реже и реже, под песни не танцуют. Зачем же тогда работать? А мне необходимо работать для кого-то. Для своих слушателей.
Из кризиса я выходил довольно долго и трудно. Видимо, не писать песен и не петь я просто не могу. Что же касается моего прошлого, когда меня не очень-то, мягко говоря, привечали на телевидении и радио, то я считаю его тоже счастливым и закономерным. Когда меня гнали взашей, я понимал умом, что существует конфликт отцов и детей. Существует всегда. Я пришел туда, где места оказались уже заняты. И почему меня, собственно, должны были сразу подпустить к кормушке? Меня грела мысль, что ветераны эстрадной песни не пускают меня в эфир не потому что мои песни плохие, а потому что мое время еще не пришло. И теперь я твердо знаю — если не пройдешь через мытарства, препоны, то и толку из тебя не выйдет никогда.
— Марк Твен сказал, что личностное в человеке может уместиться на кончике мизинца. Видимо, он имел ввиду детерминированность мира, фатальность судьбы и то, что от нас в этой жизни по большому счету ничего не зависит. Есть судьба (или, если угодно, карма), есть заданность, предопределенность пути. И мы делаем только то, чего не делать не можем.
Другие мудрые люди утверждают, что все как раз зависит от самого человека. Как Вы сами оцениваете свой путь? Он был предопределен?

— Возможно. Меня растила мать, она передала мне свои способности, она обладала внутренним художественным талантом, она умела рисовать, хорошо шила, у нее было развито чувство прекрасного, хотя окончила она только школу. Именно мама и ее сестры вложили в меня любовь к песне, людям, жизни вообще. И в этом, наверное, есть какая-то предопределенность.
— Вы учились музыке?
— Да. Я окончил музыкальную школу, училище. И в один прекрасный момент нагло и
самоуверенно подумал, что уже в с е в музыке знаю. И поступил не в Консерваторию, а в МГУ, на истфак, на кафедру истории и теории искусств. Кстати говоря, совершенно не жалею об этом. Я всегда любил искусство, архитектуру, живопись, красивые дома, хорошие книги. Может быть, поэтому мне легко общаться на сцене с людьми. Я легко отвечаю на все вопросы, легко вступаю в контакт с публикой.
— Природа какой страны, местности Вам наиболее близка?
— Я люблю ту местность, природу той страны, где я родился и живу. Мама моя из средней полосы, из глубинки России, и мне все это очень близко. Я люблю ходить в лес, дышать нашими родными березами и соснами. Я не бедный человек. И мог бы, конечно, поехать на отдых куда-нибудь на Карибские, Канарские острова, или на Майами-бич. Но меня туда не тянет. У меня есть свой загородный дом, который находится в Рузском районе. Примерно в ста километрах от Москвы. Это древнее, красивое место. Дом стоит на берегу большого, прекрасного Озернинского водохранилища, которое так названо по названию реки Озерна. Оно — одно из десяти водохранилищ, которые окружают Москву, составляют ее запас питьевой воды. Я всегда мечтал иметь дом за городом, под Москвой. По-моему, это гораздо лучше, чем купить дачу где-нибудь в Испании. Мне кажется, что если бы даже я имел дом в Испании, я бы туда никогда не заехал. А здесь, в своем подмосковном доме, я просто счастлив, хотя и бываю в нем — работа, работа! — довольно редко. Приезжаю в дом с великим удовольствием. Люблю смотреть на воду. На деревья. Люблю слушать, как поют птицы. Это такой кайф! На даче у нас почти постоянно живет теща. И собака. Участок у нас большой — соток двадцать. Находится совсем рядом с водой.
— Долго такое место искали?
— Долго. Я о таком месте мечтал очень давно. Когда нашли такой участок, стали строиться. Проектировали дом сами — жена у меня по образованию архитектор. Вот мы вместе с ней и чертили чертежи, отказавшись от разных заморских причудливых проектов. Дом у нас очень простой, но основательный. Кирпичный. Внутри оббит вагонкой. Дышится хорошо, пахнет деревом.
— Выращиваете что-нибудь на участке?
— Все выращиваем. У меня три парника. Выращиваем помидоры, огурцы, редиску, укроп, много цветов, все у нас свое. Несколько яблонь посадили, вишню. Теща всеми этими делами занимается. И еще один человек, который там с нами живет. Он одинокий. И большой труженик. Нам помогает во всем. Мы ему, конечно, приплачиваем.
— А баня есть?
— Есть. Жена и теща обожают попариться. Я хожу в баню реже, но под настроение тоже люблю.
— Рыбу ловите?
— Ловлю. С величайшим удовольствием. Ее там очень много — щука, судак. И сказать по чести, рыба из водохранилища не сравнится ни с какой рыбой из самого солидного супермаркета.
В общем, нравится мне там, на даче. Я считаю, что там и нужно жить. Нужно жить, как жили наши русские предки. На земле. Есть все первозданное — только что пойманное, только что выращенное, с грядочки.
— Выходит, что дача для Вас — в какой-то степени модель мира!
— Модель счастья!

Беседу вел Евгений СТЕПАНОВ

(Впервые интервью было опубликовано в газете
"Крестьянская Россия" в 1997 году)
Фото 1tv.ru