От полыни воздух горче,
спи, окраинная Русь.
Я во сне неразговорчив —
проболтаться не боюсь.

Разорвётся, как ни штопай,
наливай себе да пей.
Спит российский Севастополь
и Луганск — пока ничей.

Почти одинаковы: род, рать,
деревьями в белых шарфах спать.

Добро с кулаками: под дых, влёт,
нескладного времени кровь, пот.

Потом устаканится: рвань, хлябь,
а в Киеве весело — гробь, грабь.

А если зацепит (февраль — лют),
Затянется рана, как льдом пруд.

Подвала нет (в проекте был упущен)…
Какую из трёх стен считать несущей?..
Куда упасть?.. Удар взрывной волны…
О Господи, пошли нам тишины!..

Дом — ходуном: разрывы где-то рядом…
Теперь от нас: по звуку — запуск "Града"…
Вновь валидол положен под язык…
О Господи, как хочется мне жить!..

Мне всё равно: "укроп" то или "ватник"…
Но пятый час дрожит сервиз в серванте…
Хорошего и в эту ночь не ждать…
Свет вырубили… кончилась вода…

Нас с двух сторон подталкивают к бунту.
Одни кричат: "мир нарушает "хунта",
Другие: "вас сливают, как всегда…"
Шесть месяцев не ходят поезда…

И блокпосты на выездах и въездах…
Нет, никогда страна не будет прежней! —
Ей жители Донбасса не нужны:
Мы террористы для своей страны!..

Под взрыв снарядов и осколков визг
Здесь отмывают "баксы" на крови
И делят бизнес-сферы — интересы,
Но выдает прикормленная пресса:

"Ату — Россия!.. Украина — браво!.."
Чеканит шаг брусчаткой "сектор правый" —

Джинн вырвался — попробуй загони…
О Господи, спаси и сохрани!..

День ТИШИНЫ! — насмешка, не иначе…
Мать над ребёнком годовалым плачет…
В Полтаву, Киев, Львов везут гробы —
Такая вот "ирония судьбы"…

…Курганка, Бессарабка, Комсомолец…
Я в позе эмбриона в коридоре
Сижу, нательный крестик крепко сжав…
О Господи, прости…
                                  Моя душа
Всё дальше отлетает с каждым взрывом…
(Хочу заметить, я не из пугливых),

Но этого не выдержит никто:
Подпрыгивает трехподъездный дом,
А вместе с ним и мой район, и город…
Пожаром близким обагрило шторы…

Как с этим жить, скажи мне, Бог-Отец?!.
Молю я о смягченье злых сердец
И имена святых перебираю…
Кому еще молиться, я не знаю…

Шестнадцатое.
Утро.
Тишина.

Сама себе не верю, что война…

Смерть поневоле соберет своё
(Второй автобус миной распанахан).
Очнитесь, украинцы: "Я — Майорск!"
(Немного северней, чем Волноваха…)

Вы линию раздела провели —
Черту убийства и голодомора.
Весь мир кричал, смотрите: "Я — Шарли!.."
Сейчас молчит, глаза потупив долу…

…И в бахмутскую степь людской поток
(Вы ж говорите всем, что мы едины)
В обход укреп-районов, блок-постов,
Подобно вешним водам, бурно хлынул…

Единожды солгавшим веры нет,
И стал Иудой старший брат мой — Киев!
Я — Горловка, Дебальцево, Донецк!..
Расстрига-поп отслужит литургию!

Без надежды, без любви, без веры,
Одурев в предчувствии войны,
Лилипуты валят гулливеров
С постаментов гибнущей страны.

Изолгав историю и даты,
Малорослый озверел народ,
Словно гулливеры виноваты
В том, что лилипутам не везёт.

И летят, раскалываясь, туши,
Массой содрогая города…
И мельчают нищенские души,
Оскверняясь, раз и навсегда.

В такие ночи люди погибают
Под яростным предательским огнём.
Людские жизни, словно свечи, тают…
А мы, счастливцы, надо же, живём!

Мы просыпаемся. Шатаясь, на работу
Идём и оживляем города,
И снова дышат шахты и заводы…
А кто-то в Лету канул. Навсегда!

Мы будем жить назло друзьям вчерашним!
Снарядами летят сомненья прочь.
Обязаны, как ни было б нам страшно,
Жить за себя и за ушедших в ночь!

Тают в облаках лучи…
Ветер свищет, как нагайка,
Воздух сладостно горчит.
Надо мной не плачут чайки,
Надо мной кричат грачи.

Кроны тополей пусты…
На ветру трепещет осень,
Сквер, осунувшись, простыл.
И октябрь с собой уносит
Прогоревший дух листвы.

Заболел мой край войной…
И друзья считают чаек
Над холодною Невой.
И, по Родине скучая,
Не торопятся домой…

В хитросплетеньях цифр и дат
Перемешались все события.
Дома, осколками побитые,
Безглазо выстроились в ряд.

А под ногой хрустит стекло,
Деревья с вырванными удами…
Мой город, преданный иудами,
Ещё в строю в борьбе со злом.

Мы верим завтрашнему дню:
Мы город исцелим, отстроим,
Мы наречём его героем,
Назло
           и смерти,
                       и огню.

Почти ушла. Почти что убежала.
Но оглянулась… Встала — не смогла!
Домой — пешком с бурлящего вокзала…
Толпа же "штурмовала" поезда.
Я не смогла уехать и оставить
Любимый город в сумраке войны.
И не уйти от участи печальной
Свидетеля агрессии страны,
Когда-то мирной…
                                              Город мой, держись!
Ведь ты — солдат, достойный предков славы.
Для них — АТО, для нас — война за жизнь,
И мы сдаваться не имеем права!

Донбасс свой выбор сделал, господа!
А вы скачите, коль остались силы.
Извечная борьба добра и зла
Закончится нежданно — у могилы,
Когда всех сыновей схоронит мать,
Когда отец семейства не вернётся…
Я не устану это повторять:
"Очнитесь, люди! Сколько крови льётся…"
Не трогайте Донбасс — мы будем жить
И вопреки досужим разговорам!

Чтоб власть смирилась со своим позором,
Скольких ещё вам надо схоронить?