Для того чтобы перечислить российские издательства, целенаправленно занимающиеся выпуском книг, посвященных русскому литературному авангарду, хватит пальцев одной руки.
Что же касается зарубежных изданий, посвященных авангардной литературе начала ХХ века и неоавангарду, то тут и говорить особенно не о чем. Нет, конечно, кое-кого из "монстров" классического авангарда (Хлебников — Кручёных — Бурлюк — Гуро etc.) выпускали и немцы, и французы, и итальянцы, и американцы, и скандинавы. Но все это происходило, в основном, в 1980-1990-е годы, когда какой-то интерес к русским писателям и поэтам, а также к нашей литературе в целом, у западных славистов еще сохранялся.
В начале XXI столетия практически пустующую нишу решил занять известный исследователь мифопоэтики Михаил Евзлин, перебравшийся в Мадрид. В городе, который никогда не являлся центром по изучению русской авангардной классики, он основал "Ediciones del Hebreo Errante". В 2001-2009 гг. в этом издательстве ему удалось напечатать целый ряд уникальных авторов (А. Кручёных, И. Бахтерева, Н. Харджиева, А. Туфанова, Божидара, С. Подгаевского, В. Гнедова). Небольшого объема (как правило, до 100 стр.), но очень изящные книжки он выпускал в содружестве с Сергеем Сигеем — поэтом современного авангарда и исследователем авангарда исторического. Многие из этих изданий сопровождались "иллюстрами" Сигея. Помимо текстов "классического" авангарда, издательство публиковало и произведения современных авангардистов — того же Сигея, Анны-Ры Ниновой-Таршис, Pierre Garnier, Хуго Балла, Agostino Carracci и др. Среди дюжины брошюр самого Михаила Евзлина, выпущенных в "Ediciones del Hebreo Errante", есть работа под названием "Поэты авангарда" (заметки и статьи о русских авангардных поэтах).
"Сфинкс" Сергея Бирюкова — одно из последних изданий Евзлина. Бирюков, поэт-авангардист и автор ряда интереснейших исследований и книг по авангарду, подготовил для издательства знаменитую книгу "Мирсконца" Кручёных — Хлебникова и написал послесловие к книжке "Дум-дум" Неола Рубина.
Думается, "Сфинкс" для Бирюкова — концептуально очень важная книга. В отличие от "Встречи на авеню Айги" (последний сборник С. Бирюкова (Париж, 2009); своего рода мини-цепочка, состоящая из мемуарно-эссеистических звеньев; очень красивая книжка в серебристой обложке, проиллюстрированная издателем-художником Николаем Дронниковым), в "Сфинксе", надо полагать, все продумано  и "замыслено" самим Сергеем: от иллюстраций (рисунки одного из самых "петербургских" художников — Мстислава Добужинского) до графики стихов и логики их существования/сосуществования в книжном пространстве.
Книга эта во многом строится на контрастах и сочетаниях "далековатых", как любил говаривать М. Ломоносов, понятий; разнообразных оппозициях: вода — камень, легкость — тяжесть, старое — новое, быстрое — медленное и т. д… Автор не устает удивляться тем, что в странном "умышленном" городе Петербурге и в наши дни можно найти некие "оазисы тишины" — в тысячелетнем молчании сфинкса, в "беззвучном" цикле "подводных стихов", написанных экспериментатором Бирюковым, погрузившимся ради этого в мутную невскую воду.
Архитектоника "Сфинкса" столь прихотлива, что даже не "петербургские" стихи начинают восприниматься таковыми, будучи включенными в жесткий каркас чисто "питерских" текстов, помещенных соответственно в начало, конец и середину книги. Вот в ней, в этой середине, и находится одно из самых важных стихотворений. Оно озаглавлено "СПб". И если открывающее книгу стихотворение "Сфинкс", по большому счету, говорит о "морских воротах" города и действительно вводит читателя в "водную" тему, то "СПб" являет собой ключ (код?) ко всей книге. Оно совсем короткое, но весьма емкое и выразительное:

Завершается книга послесловием Михаила Евзлина, озаглавленным "Поэт и Сфинкс":
"…Сквозь эфемерность вдруг проглядывает вечность. Сквозь вечность — эфемерность. Лаура и Сфинкс. Память веков, которую несет в себе Сфинкс, становится интернетовской памятью. Текст начинает расти до вечности. И читатель, до которого таинственными путями дошли эти строчки, в молчании останавливается перед загадкой тяжести и легкости, перед молчанием Сфинкса-вечности".