Вильгельм КЮХЕЛЬБЕКЕР
ПАСХАЛЬНЫЙ ПЕРВЫЙ
Меня беды и скорби посещали
От дней младенчества до седины;
Я, наконец, и скорби, и печали
Так встречу, как утес напор волны.
Но что — хулы меня ли взволновали?
Все чувства чем во мне возмущены?
Слуга Христов, бесславен миром я ли
Лишился вдруг сердечной тишины?
Кто я? ничтожный грешник! А чудесный
Божественный Господь, Владыка сил,
Явился ли, одетый в блеск небесный?
Нет! в прахе он, светлейший всех светил,
Он в низости окончил путь свой тесный
И дух на древе срама испустил!
От дней младенчества до седины;
Я, наконец, и скорби, и печали
Так встречу, как утес напор волны.
Но что — хулы меня ли взволновали?
Все чувства чем во мне возмущены?
Слуга Христов, бесславен миром я ли
Лишился вдруг сердечной тишины?
Кто я? ничтожный грешник! А чудесный
Божественный Господь, Владыка сил,
Явился ли, одетый в блеск небесный?
Нет! в прахе он, светлейший всех светил,
Он в низости окончил путь свой тесный
И дух на древе срама испустил!