Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Виталий ЛЕОНЕНКО


Поэт, прозаик. Родился в 1963 году в Сибири. Закончил исторический факультет МГУ. Рассказы и статьи публиковались в журналах "Знамя", "Звезда", "Русская провинция" и др., в том числе под псевдонимами.Стихи размещены на сайте автора: leonenko.ucoz.ru


 
Евфросиния Полоцкая. Литургия Слова

Въ началѣ бѣ Слово, и Слово бѣ у Бога, и Богъ бѣ Слово.
Се бѣ искони у Бога. Вся Тѣмъ быша,
и безъ Него ничтоже бысть, еже бысть.
Въ Томъ животъ бѣ,и животъ бѣ Свѣтъ человѣкомъ.
И Свѣтъ во тмѣ свѣтится, и тма Его не объятъ1

Расчертив тонкой тросточкой пергаментный лист,
наметив высоту и ширину начальной буквицы «вѣдѣ»,
Предислава отрешенно смотрит на белое пространство,
как на вспаханное поле,
готовое принять семена
Божественного Слова.



* * *
Вѣдѣ
Азъ букы вѣдѣ2

Это, Господи, аз, недостойная раба Твоя Предислава, во инокинях Евфросинья, Твоей благодатью сподоблена ведати буквы священных писаний Твоих. Ныне же, во имя Отца и Сына и Святого Духа, приступаю писать словеса сей священной книги вечной жизни — Твоего святого Евангелия, для возвещения на святой литургии, в просвещение и освящение всякому человеку, во умирение мира, во оставление грехов живых и умерших православных христиан. И молю Тебя, пресветлое Солнце правды, Единородное Слово Отчее, укрепить мою худую руку, да право и без погрешности отобразит она живительные Твои словеса немощным письмом человеческим. Аминь.

Дед мой, князь Всеслав, — тот не верил буквам, говорил: буква — слово мертвое. Как в снятой коже душа не живет, так и слово в букве. Слово — в человеке, в сердце его, в крови его бьется. Дед слово заветное ведал от стародавних волхвов. То слово было и вправду живое; сказывал отец мой, оно билось у деда в жилке на темечке, где было у него родимое пятно. Крепко надеясь на слово заветное, много дед натворил на веку. Столько по всей Русской земле накудесил, что от Волги-реки до Дунай-реки о нем лихие песни поют, а в Новгороде, и в Смоленске, и в Ляшской земле именем Всеслава кормилицы непослушных детей пугают. В детстве спрашивала я у отца моего, князя Святослава: «Скажи мне, государь мой батюшка, правду ли люди бают, якобы дед наш — то в волка мог превращаться, то в ясна сокола, то в селезня сизого?». Отец отвечал: «Не видел я деда твоего ни волком, ни соколом ясным, ни селезнем сизым. А то правда, чадо милое, что не было сети такой, чтобы ему не выпутаться; не было погибели такой, чтоб ему живым не уйти». А я, малая, неугомонна была, от отца не отставала: «А скажи мне, мой батюшка, правду ли люди бают, что слово это, что на темечке у него в жилке билось, от бесов ему дадено, от богов лесных, и подземных, и звериных, и скотьих, которым прабабушка наша, Воислава княгиня, обрекла его, когда просила у них себе первенца? И что сердце в нем от волка было, ум от змеи, сила от тура, а очи — от сокола ясного?» — «Чадо мое милое, — отвечал родитель, — без Божьей воли, без Христа-Бога нашего, ни одна малая птица в небе не летает. И как можно быть тому, чтобы младенец родился без Его, Света нашего, благословения? А чьею силою дед твой из вражьих рук уходил, чьею силою с него оковы спадали, почему ни меч его не брал, ни стрела догнать не могла, — того я, чадо, не ведаю. Только знаю, что если бы та сила деда, а с ним и нас, сыновей его, не спасала, — и тебя бы, чадо милое, на свете Божьем не было. И коли любишь ты Спаса Христа, Бога нашего, то благодари Его за весь мир сотворенный, за небо, и солнце, и землю, за всю тварь, обитающую в них. И за родителей твоих благодари, и за деда, и за прабабушку, за сродников, за друзей и врагов, крещеных и некрещеных, за живых и умерших».

И с тех пор принялась я, по отцову слову, непрестанно Спаса Христа благодарить за каждый луч солнечный, и за каждую травинку в поле, и за каждый миг жизни моей. И ни к чему другому сердце мое с того дня не стремилось. И познала я тогда, что Слово живое, что в человеке, что в солнце, что в небе, что в тварях земных — есть сам Исус Христос, Спаситель наш, Царь небесный, единый надо всеми Бог.



* * *

Въ началѣ бѣ Слово
Слово звучит посреди весны, в новом начале времен —
в раннее утро Пасхи пономарь ударяет в сребряную кандѝю,
и в притворе отзывается медью гулкий кампан.
Въ началѣ бѣ Слово
Слово живое исходит из алтаря с клубами кадильного дыма
Слово взлетает под своды вместе с первым рассветным лучом
Слово крытые лемехом башни зарей золотит
Слово в еловом бору из лосиного зоба трубою трубит
Слово на дальних озерах кричит криком утиных стай
Слово всплескивает плотвою на блестящей глади реки
Слово ветром поет в снастях византийских фелюг
Слово мечами гремит в кимвалы выпуклых франкских щитов
Слово погружает пера острие в киноварь, словно в огонь
Слово ставит багряный знак на девственной коже листа



* * *

Чрез приоткрытую дверь алтаря
слышно, как старый священник,
прободая агнец четвероугольный,
произносит свидетельство
животворящей смерти Распятого Слова:

Единъ отъ воинъ копiемъ ребра Ему прободе,
и абiе изыде кровь и вода.
И видѣвый свидѣтельствова,
и истинно есть свидѣтельство его.

Кровь и вода истекают в потир
в час, когда Евфросинья пером
знак киноварный наносит на кожу,
в левую часть, словно в сердце листа,
возвещая таинство Жертвы за обновление мира.

И где-то в туманных полях
воин отбросит тяжелый топор,
уже занесенный над тощим затылком
беглого пленника.
Спешившись у колодца,
княжич поцелует заскорузлые персты
деревенской старухи,
поднесшей ему хлеб
и корчагу студеной воды.
Немец богатый из Любека,
вдоволь отведав ячменного пива,
даст волю, одежду и хлеб,
и серебра на дорогу
латгальскому молодому рабу.
Неугомонные Святославичи мановеньем руки
молчать повелят бубну и бранному рогу
и, брат брата в уста целовав,
ратников отведут восвояси.
И деревенские дети
покой не нарушат
найденного в мураве гнезда
пеночки зеленоголовой.
А мачеха падчерице подарит
серебряное монисто,
любуясь весенней ее красотой.

Острие омочается в киноварном сосуде,
чтобы лицо земли просияло улыбкой,
яркой, как солнечный полдень…



* * *

В пломбированном товарном вагоне,
с путевым предписанием
от станции «Witebsk»
до станции «Polotzk»,
указанный в секретном распоряжении груз
прибывает в 23.40.
Выгрузка и погрузка — 20 минут.
Полоцкой полевой комендатуре
выделить для сопровожденья
две мотоциклетных команды
из десятого батальона СС.
Телеграммой генерал-комиссара фон Готтберга
епархиальному управленью
настоятельно рекомендуется
совершить в кафедральном соборе,
у мощей преподобной, молебен
о победе освободительной армии рейха
над иудо-коммунистической бандой.

Рокот моторов. Фыркает лошадь,
ей голову кружит бензиновый чад.
За подводой полушепотом пенье:
«Земле полоцкая, светло ликуй».
В октябрьскую стылую полночь
возвращается Евфросинья
в город родимый
безмолвно.

На востоке все ближе
вспыхивают зарницы.

___________________________________________________________________
1«В началѣ бѣ Слово…» — с этих слов, читаемых на пасхальной литургии, начинаются Евангелия-апракос, содержащие евангельский текст, распределенный по порядку чтений на все года. Во времена жизни прп. Евфросинии апракосы были наиболее распространенными на Руси списками евангельского текста.
2Вѣдѣ — форма 1 лица ед. числа от глагола «ведати», т. е. знать. Азъ букы вѣдѣ — названия трех первых букв кириллической азбуки вместе представляют собой фразу: «я знаю буквы».