Где-то свергают правительства, свершают аутодафе,
Грешат, исступленно молятся, неизвестно за что воюют,
А я в ильичовом Цюрихе сижу в открытом кафе
И ем, вопреки диабету, пирожное из маракуйи.

В своем роду я — последний. Я исправно жрал белену
Империи, но от гибели отвертелся,
А дед мой не сгинул в погромах, и отец не истлел в плену
Лишь затем, чтоб я здесь за них, наконец, отъелся…