Словно провод, голос зажмёшь в  ладони –
мне приснилось сегодня, что твой поцелуй
бездомен,
как солдат в животе зажимает бреши,
ибо твой поцелуй в волосах моих
безутешен.

Я проснулась на взломанном телеграфе:
буквы стёрлись, ленты истлели, бланки.
Никого не осталось под костью лобной.
Никому по воде не досталось лодки.

Эта лодка так билась, что перетёрла  привязь.
Кто ещё там в тумане? – кричали с пирса.
Стой, кричали, стреляем, но мне приснилось,
поцелуй твой лежал, будто хлеб – не тронут.

Ты меня принимаешь за женщину,
но я  всего лишь куст – дикий куст,
растущий вблизи дороги.
Обманчивы твои снега, дорогая, –
не стряхнуть их с ветвей, не согреться.
Ночь шепчет раковине ушной о тебе.
О тебе.
Вызревших ягод полны ладони
тех, кто этой дорогой проходит мимо –
те ладони куста не вспомнят.
«Нет на свете  крепости, что не сдастся», –
если мне не веришь – спроси солдата
у стены. У стены.