Все слышали о празднике Нептуна: кто впервые пересекает экватор на судне, того полагается обливать забортной водой. Достигнув экватора года, читающая публика попала под ушат бодрящей влаги от Дмитрия Быкова: прославленный поэт, прозаик и просветитель в одной из своих лекций обрушился с неожиданно резкими нападками на Иосифа Бродского.

Сама по себе атака на нобелевского лауреата, чей юбилей мы недавно отметили, – не повод клеймить Быкова как нового Герострата. Поэт – не икона. Всякий поэт уязвим. У Кушнера есть об этом стихотворение: "Конечно, Баратынский схематичен. Бесстильность Фета всякому видна" и так далее.
Есть свои недостатки и у Бродского. И если о немузыкальности, которую Быков ставит ему в упрёк, могут поспорить стиховеды и музыковеды, то укорять Бродского в многословии значит ломиться в открытую дверь. В то же время некоторые быковские претензии совершенно умозрительны. "Бродский – это поэт отсутствующего метафизического усилия". Ну как это проверишь? Метафизика – дело тёмное.
Мне не хочется подробно разбирать эти нападки по существу; в конце концов, что под руку попалось, то и в дело пошло. Куда интереснее понять, откуда у Быкова появилось желание побольнее ударить Бродского и почему это произошло именно сейчас.
Дмитрий Быков уже третье десятилетие говорит и пишет о литературе, у него было время высказаться о любом интересующем его авторе. Порой он рисковал, выбирая себе героев; ну кто ещё смог бы увлекательно рассказать, допустим, об Эдуарде Асадове?
Но тему Бродского Быков предпочитал обходить. Впрочем, в книге "Булат Окуджава" из серии ЖЗЛ есть главка, в которой эти два поэта сравниваются. Вот что мы в ней читаем:
"Куда ближе они, однако, не в поэтических, а в личных установках: отсутствие либеральных иллюзий или по крайней мере борьба с ними; подчёркнутое достоинство, осанка "власть имущих"; любовь к русской культуре…"
"Бродский и Окуджава демонстрируют обострённую, уязвлённую независимость…"
"…Именно поэты этого типа и класса – самоироничные романтики или сентименталисты романтического склада – особенно чувствительны к оскорблениям, глухоте, пренебрежению".
То есть в 2009 году, когда вышла книга, Бродский для Быкова был однозначно положительным персонажем и как поэт, и как личность. А вот что Быков говорит о нём в своей нынешней лекции:
"Бродский замечательный выразитель довольно гнусных чувств – зависти, ненависти, мстительности, принадлежности к какой-то большой корпорации, к народу… А с чувствами благородными у него не очень хорошо".
Чем объяснить этот разворот взгляда и тона? Вскрылись новые обстоятельства биографии поэта? Были опубликованы неизвестные ранее стихи? Ни то и ни другое.
В иудаизме есть экстремисты кашрута, считающие, что один лишь взгляд нееврея (скажем, из-за соседнего столика в ресторане) делает кошерное вино некошерным. Вот и с Бродским произошло примерно то же: его сглазили нехорошие люди.
Хватило книги Владимира Бондаренко "Бродский. Русский поэт" и пары юбилейных колонок в "лоялистской" газете "Известия", чтобы либеральная интеллигенция (а Быков в литературной части один из её вождей) принялась вычёркивать Бродского из своего читательского меню.
Конечно, в русской литературе всегда были фигуры, от которых продвинутая публика воротила нос. Есенин, например. Там же запах, запах! "Пахнет рыхлыми драчёнами, у порога в бочке квас". Этот запах ещё Баба-яга не любила.
Но чтобы вот так взять и отринуть Бродского, который, казалось, сидит у интеллигенции обеих столиц в самой сердцевине культурного кода? Это как самому себе аппендицит вырезать. А куда девать отскакивающие от зубов цитаты из "Писем римскому другу"? А "Рождественский романс", ещё в юности наизусть заученный, прикажете теперь забыть? А "Я входил вместо дикого зверя в клетку" – что ж, не входил, получается?
Наконец, не было бы большой ошибкой сказать, что аудитория самого Быкова – это в значительной мере аудитория, воспитанная на Бродском.
Бродский думал, что он "заражён нормальным классицизмом"; доктор Быков диагностировал у поэта инфекцию патриотизма и поместил его в карантин. По сути, Бродский для Быкова лишь повод ещё раз эту инфекцию обличить.
"Потому что патриотический дискурс – это умение извлекать наслаждение из гнусностей".
Да, давно нам пора узнать, что и Пушкин в "Полтаве", и Лермонтов в "Бородине", и Блок в цикле "На поле Куликовом", и Ахматова в "Мужестве" тем именно и занимались, что извлекали наслаждение из гнусностей.
Обо всём этом, может, и не стоило писать, если бы мы тут столкнулись с извивом ума оригинального одиночки. Но я боюсь, что Дмитрий Быков поддался более общей тенденции, "страсти к разрывам", которая всё более овладевает либеральным сектором нашего общества.
Здесь, несомненно, есть влияние Украины. Многие российские либералы превратились теперь в "политических украинцев" и все на свете меряют на украинский аршин, который ощутимо короче русского.
Русская всеотзывчивость? Не слыхали о такой. Вместо неё тут господствует узость исторического и культурного горизонта, мелочность обид, воля к проведению разделительных линий: "кто не с нами, тот против нас".
Бродский же не первый полетел за борт; ещё раньше с корабля рукопожатной современности были сброшены и Новелла Матвеева, и Юнна Мориц. Последнюю недавно разоблачил филолог Ян Пробштейн: мол, ещё в 1966 году она как-то неправильно выступала на писательских собраниях, так что её последующее "моральное падение" (протест против бомбёжки Белграда американцами) было предрешено.
Воля "политических украинцев" к идейной полицейщине доходит до курьёза. Я по простоте душевной думал, что поэт Игорь Иртеньев и его супруга Алла Боссарт, тоже поэтесса, – образцы рукопожатности, ничем не отличающиеся от других известных образцов, один к одному, как луховицкие огурчики.
Но есть, оказывается, нюансы: недавно поэт Александр Самарцев, эмигрировавший в Киев, подверг сию чету остракизму (т.е. забанил в социальной сети Facebook) за имперский синдром. В то же время поэт Алексей Цветков, фанатичный сторонник украинского национализма, послал чёрную метку поэту Виктору Куллэ – умеренному либералу и, кстати, большому специалисту по Бродскому.
Словом, на палубе корабля, проходящего экватор года, творится такая пиратская махаловка, что Нептуну впору было бы не новичков обливать, а забираться с ногами на фальшборт, как арбитру в канадском хоккее.
Что ж, если либеральное течение стало разделяющей силой в нашей культуре, то патриоты просто обречены на объединяющую миссию. Не искать врагов. Не вычислять ненадёжные элементы. Прощать творцам слабости и брать у них лучшее.
Тем более что доброе слово уже показало себя эффективным оружием: Бродского-то отбили, Бродский наш! Надо развивать наступление. Не замахнуться ли теперь… да хоть на того же Окуджаву? Говорят, некоторые его песни популярны у донбасских ополченцев. Разве это не повод сбросить его с либерального корабля?
А мы подберём, мы всех подберём.