Миновал Московский книжный фестиваль, задуманный его организаторами как кульминация Года литературы. Сам факт того, что столь масштабное мероприятие, да ещё и на Красной площади, всё же состоялось, несомненно, радует. Демонстрации книг возле Лобного места и храма Василия Блаженного не было очень давно – несколько веков. И новое явление книги в самом сердце столицы – событие, исполненное особого символического смысла. Четыре дня – то дождливых, то солнечных – мало кого оставили равнодушным. Великолепны были Денис Мацуев и Юрий Башмет. Обилие издательских стендов позволяло обычным посетителям попробовать отыскать то, что им интересно. Множество презентаций и дискуссий с весьма разнообразной тематикой привлекали искушённую публику.

Не может не обнадёживать то, что фестиваль почтил своим вниманием Президент России Владимир Путин и по итогам посещения принял решение выделить значительную сумму на поддержку отечественной детской литературы из своего личного фонда. Это говорит о том, что высшая власть понимает: словесность шире издательского бизнеса, она – важнейший инструмент в формировании общественного сознания и гражданского общества.

Но при всех победных реляциях думается, что устроителям рано почивать на лаврах. Всё предваряющее фестиваль, всё происходившее на нём в очередной раз обнажило проблемы нашего литературного мира, заставило задаться целым рядом вопросов. Почему акция, о которой было известно загодя, отличалась изрядным организационным беспорядком, путаницей со стендами, несостыковками в программе? Те, кому было поручено вести подготовку, не имеют должной квалификации? Или оргработа не почитается ими значимой и акцент делается на что-то другое? По каким причинам из официально объявленной на сайте Агентства по печати и массовым коммуникациям полной программы "чудесным образом" выпало немало пунктов, и это в основном творческие встречи с участием писателей почвенной государственно-консервативной ориентации? Или они заранее не планировались? Отчего так много времени было отдано авторам, представляющим, скажем так, экспериментальную, не вполне традиционную литературу? Очевидно, что сейчас вовсе не то время и не те настроения у людей, чтобы подобные эстетические установки возрождали любовь к чтению. По каким критериям как главное поэтическое действо был выбран спектакль прародителя "Золотой маски" Эдуарда Боякова "Двенадцать", в котором ведущие роли отведены стихотворцам, исповедующим не бесспорную и не ключевую для нашей поэтики стилистику? Кому пришло в голову в год юбилея Великой Победы лекцию, посвящённую теме Великой Отечественной войны в новой русской литературе, доверить читать Михаилу Веллеру, автору заметному, но никак с военной литературой не связанному? И это при живых Юрии Бондареве, Данииле Гранине, Владимире Бушине! А уж показ пьесы Александра Бека "Волоколамское шоссе", поставленной режиссёром из Германии, выглядел, мягко говоря, неуместным возле Кремлёвской стены, где покоятся русские военачальники, ковавшие Победу над германским фашизмом. И наконец, если декларировалась задача вернуть читателя к книге, то возможно ли это сделать в ситуации, когда огромный процент представленных изданий принадлежит массовой литературе?

В предваряющем фестиваль интервью "Вечерней Москве" советник Президента России по культуре и искусству Владимир Толстой справедливо отметил: "Важно, чтобы всё прошло хорошо в этот раз. Тогда можно будет замышлять и долгоиграющую историю". Очень хочется верить, что этот фестиваль действительно станет традицией, и что с каждым годом всё больше читателей и писателей станут ощущать его своим праздником, и что все мы вместе не заблудимся на пути к храму.