Одно время в Академии наук СССР было принято иметь в своём составе несколько выдающихся писателей. Да, все понимали, что никто из писателей не сделал великих научных открытий. Однако считалось, что они внесли определённый вклад в развитие языка (подчеркну: не в изучение, а именно в развитие) и уже только поэтому могли претендовать на звание академика. Но главные соображения у академического начальства и их партийных кураторов при выдвижении литераторов были всё-таки иные. Присутствие именитых писателей, безусловно, повышало престиж академии.
Известно, что действительными членами АН СССР были Алексей Толстой, Константин Федин и Михаил Шолохов. Кроме того, научные сообщества в разное время выдвигали на академическое звание Николая Тихонова, Александра Твардовского и некоторых других писателей. Не раз в роли соискателя оказывался и Леонид Леонов.
Одна из попыток сделать писателя академиком была предпринята в 1968 году. В тот год газета "Известия" 20 августа поместила сообщение об открывшихся в Академии наук вакансиях, а уже через неделю, 27 августа, срочно собрался секретариат правления Союза писателей, который принял решение: "Учитывая выдающиеся заслуги Л.М. Леонова в развитии советской литературы, выдвинуть тов. Леонова Леонида Максимовича кандидатом в действительные члены (академики) Академии наук СССР (отделение литературы и языка, специальность – литература" (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 3361, л. 16).
Вслед за Союзом писателей кандидатуру Леонова поддержал учёный совет Ленинградского университета. А дальше началась целая кампания.
Уже 10 сентября 1968 года состоялся учёный совет историко-филологического факультета Ивановского государственного педагогического института им. Д.А. Фурманова. Выслушав доцентов Л.А. Розанову и Ф.И. Беленькую, а также заведующего кафедрой профессора П.В. Куприяновского, этот совет отметил не только романы и пьесы Леонова, но и речи и статьи писателя о Грибоедове, Чехове, Горьком и Льве Толстом и решил: "Леонид Леонов – классик советской литературы и достоин выдвижения кандидатом в действительные члены (академики) Академии наук СССР по специальности "литература" (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 3361, л. 29).
12 сентября 1968 года прошло уже заседание учёного совета Института мировой литературы им. А.М. Горького, на котором выдвижение Леонова в академики по специальности "литература" инициировали профессор В.Р. Щербина и член-корреспондент АН СССР Д.Д. Благой (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 3361, л. 20).
Подписывая после учёного совета характеристику писателю, руководство ИМЛИ подчеркнуло несколько моментов. Первое: Леонов – это художник-мыслитель, который в своих книгах вскрыл, по сути, все основные конфликты эпохи. Второе: писатель показал себя новатором, создав замечательные образцы нового по содержанию и форме советского романа. В то время, когда на Западе возникли теории "антиромана", поощрявшие раздробленность, эмпиризм и отказ от обобщений, Леонов выступил за концептуальную, философски-целостную форму охвата действительности.
Особо руководство ИМЛИ отметило вклад писателя в развитие языка. В характеристике было подчёркнуто: "Совершенно исключительны заслуги Л.М. Леонова в борьбе за культуру русской литературной речи. Чудодейственное языковое мастерство писателя высоко оценил Горький ещё по ранним его произведениям. Он с восхищением писал о "вкуснейшем, крепком, ясном русском языке" Леонида Леонова. Почти вся сознательная жизнь Л.М. Леонова была тесно связана с Горьким, который высоко ценил талант Леонова. Искусство Леонида Леонова – художника и "умельца" русского языка – всегда служило вдохновляющим примером для наших писателей и сыграло большую роль в обогащении и совершенствовании языка всей советской литературы" (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 3361, л. 18).
В тот же день, 12 сентября 1968 года, аналогичное заседание учёного совета состоялось в Институте русской литературы (Пушкинский Дом). Там идею о выдвижении Леонова обнародовал заведующий сектором советской литературы В.А. Ковалёв. В своём решении учёный совет отметил, что в случае избрания Леонова действительным членом "Академия наук СССР будет иметь в своём составе трёх бесспорно наиболее крупных современных советских писателей, зачинателей литературы новой эпохи: Шолохова, Федина и Леонова. Тем самым будет подтверждена давняя академическая традиция признания заслуг писателей-современников в художественном освоении действительности и познании общества в его настоящем, его прошлом и его обозримом будущем" (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 3361, л. 22).
Затем в кампанию по избранию Леонова академиком включились Московский государственный пединститут им. В.И. Ленина и Мордовский государственный университет. Сохранились документы, из которых видно, что в Саранске за кандидатуру писателя горячо ратовали профессор И.Д. Воронин и доцент В.В. Горбунов. Они подчеркнули: "Своей разносторонней деятельностью романиста и драматурга Л.М. Леонов великолепно продолжил традиции русского реалистического аналитического психологизма и обогатил метод социалистического реализма как своей художественной практикой, так и теоретическими разработками марксистско-ленинской эстетики" (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 3361, л. 26).
После такой мощной артподготовки многие рассчитывали, что Леонов попадёт в Академию наук без сучка и задоринки. Но у писателя оказалось множество завистников и недоброжелателей. Он даже не прошёл первый этап, не набрав нужного количества голосов на собрании Отделения литературы и языка АН СССР.
Позже выяснилось, что помешали избранию Леонова академиком не столько даже завистники его таланта. В высоких инстанциях писателю не простили проявленную принципиальность. Ведь незадолго до начала старта кампании по выдвижению новых имён в академию первый заместитель главного редактора газеты "Правда" Борис Стукалин заказал ему статью о проблемах культуры. В партаппарате считали, что уже сам факт появления перед голосованием академиков леоновской публикации в главной газете страны обеспечит художнику нужный исход. Однако Леонов в своём материале расписался до такой степени, что переступил, по мнению чиновников, грань дозволенного. Стукалин попросил писателя кое-какие моменты смягчить, а некоторые абзацы, касавшиеся утраты многих великих памятников, и вовсе убрать. А Леонов ни в какую не согласился. Это стало известно главному партийному идеологу Михаилу Суслову. Большому начальнику не понравилось упрямство писателя. Якобы Суслов и намекнул академику – секретарю Отделения литературы и языка АН СССР Михаилу Храпченко, что следовало бы проучить упрямого мастера. В итоге Лео­нов ни в академию не попал, ни свою статью – а называлась она "Раздумья у старого камня" – не опуб­ликовал (статья вышла лишь в начале горбачёвской перестройки – в 1986 году).
В другой раз Леонов проявил упрямство в 1969 году, отказавшись вносить исправления в свой доклад о Максиме Горьком. Но тогда ситуацию сгладил секретарь ЦК КПСС Пётр Демичев. А в 1970 году писатель неожиданно отказался от выдвижения в Верховный Совет СССР, чем вновь вызвал недоумение у Суслова.
Принципиальность Леонова стала раздражать не только партийную верхушку, но и целый ряд академиков, попавших в своё время в академию не за крупные научные открытия, а в основном за умение прогибаться перед партийными чиновниками.
Меж тем совсем не считаться с Леоновым тоже было нельзя. Слишком огромный этот писатель имел авторитет среди художественной интеллигенции и особенно у почвенников. Неслучайно вопрос об избрании Леонова академиком регулярно поднимался в отделах культуры и науки в ЦК КПСС, а в 1972 году был вынесен даже на обсуждение в Политбюро. Суслов, решив, что уже достаточно помучил писателя, предложил выделить Академии наук специально под Леонова дополнительную вакансию. Оставалось обеспечить нужные итоги голосования как на заседании Отделения литературы и языка, так и на общем собрании академиков. Секретарю ЦК Петру Демичеву пришлось лично вызывать на первое мероприятие Шолохова (без голоса Шолохова Леонов первый этап выдвижения в академики мог и не пройти).
Впоследствии из писателей действительным членом Академии наук был избран Сергей Залыгин. Уже в начале "нулевых" баллотироваться в академики предлагали Валентину Распутину. Но он ответил отказом.