Моя настоящая профессия — ангел-спасатель. Именно спасатель. Более известны, конечно, ангелы-хранители. Но эта профессия для меня слишком несамостоятельна: ангел привязывается к человеку, теряет собственную сущность. К тому же внешняя защита делает человека слабым, снижает иммунитет. Про себя я называю хранителей ангелами-следителями. Поэтому я — ангел-спасатель. Хотя в трудовой книжке написано совсем иное. Нет такой должности: ангел. Да и денег за это не платят. А жить на что-то нужно.

Крылья ангелам обрезают в раннем детстве, пока они ничего не запоминают, нимб забирают на хранение и с виду никак не отличить его от обычного человека. Ему так же нужен сон, отдых, здоровая пища и физические нагрузки. Вот только работать по профилю приходится на добровольных началах. Или в нерабочее время. Чертям в этом смысле проще — они ничего другого делать не умеют. На любой работе только мерзопакостят. А ангелам удается все: они становятся прекрасными актерами-художниками-писателями-музыкантами, а также гениальными водителями автобусов-троллейбусов-трамваев, супер-продавцами, мега-популярными дизайнерами, сверхпозитивными рекламными агентами и далее насколько позволяет фантазия и жизненные обстоятельства. Если только… Впрочем, все обязательно будет хорошо. Мы же всех настраиваем на позитив.

Когда работа начинает мешать ангельской деятельности, приходится ее менять. Иногда из-за этого можно потерять много полезного: служебное жилье, хорошую зарплату, корпоративные скидки и специальные льготы… Но такова уж натура ангела. Поэтому его могут мучить приступы бесцельности. В такие моменты жизнь кажется ему бессмысленной и появляется стремление что-то поменять или срочно совершить что-нибудь полезное. Начинается Бурная Ангельская Деятельность. Иногда слишком бурная. С приступами Бурной Ангельской Деятельности тоже нужно научиться бороться. Для начала, просто замечать их проявления. Остальными болезнями ангелы заражаются редко. И то с целью профессиональной. Но об этом позже.
Многие ангелы живут и не знают, что они — ангелы. Им кажется, что тяга к спасательству — это социальная болезнь. Или особенности менталитета. Или издержки воспитания.
Я иду по набережной после провала основного вступительного экзамена. Иду и понимаю, что шансов на поступление у меня никаких. И не учиться мне на факультете моей мечты и не работать по этой профессии. Потому что это уже второй провал. А навстречу мне — такая же абитуриентка с нашей кафедры. Конкурентка то есть. И шансы на поступление у нее такие же.

— Поеду домой, — говорит она. — Нет смысла здесь находиться.

— А я остаюсь до конца, — отвечаю я, отлично понимая, что это провокация.

— А ты пойдешь сдавать остальные экзамены? Если ты пойдешь, то и я тоже.

— Конечно, пойду, — уверенно отвечаю я, абсолютно четко осознавая, что ее присутствие на экзаменах уменьшает мои шансы.

И мы идем. Я сдаю, конечно, слабенько. А она — блестяще. И одна из всех тех, у кого три по основному экзамену, проходит по конкурсу.

Я рыдала три дня и не могла остановиться. Все мои жизненные планы летели кувырком, и что дальше делать, я не знала.

— И все-таки я не зря приехала. Помогла кому-то исполнить свою мечту, — подумала я и перестала плакать. Если ты чувствуешь себя человеком, ты имеешь право быть бездарностью.

И я пошла забирать документы. В приемной комиссии удивленно посмотрели и сказали: "Для таких, как вы, тоже есть возможность учиться. Вы же сдали все экзамены". И мы учились с ней вместе.

Через пять лет девочка вышла из института с красным дипломом.

Тем, кто сдает экзамен в школе вожатых, нужно тридцать раз произнести вслух: "Я люблю детей". Многим нашим сотрудникам, имеющим дело с народом, не мешало бы пятьдесят раз произнести фразу "Я люблю людей". Как-то раз я даже повесила для своих эту надпись. А потом стала их понимать.

Утро. Не хочу идти на работу. Оттянуть как-нибудь это время. Но я уже на месте. Не хочу никого видеть. Спокойно посидеть в тишине, в одиночестве. Первый клиент врывается как только я успеваю открыть дверь: "Вы работаете?" Нет! Мы еще закрыты! Утро началось. Нужно опять улыбаться всем и говорить "Здравствуйте!".

— Здравствуйте! А не могли бы вы мне подсказать…

!!!

Нет меня!

Но улыбаюсь всем и говорю "Здравствуйте!" Профессиональное.Все. У меня обед! Извините, у меня обед. Ничем не могу помочь.

Ну вот, полдня прошло, слава Богу.

Появляются знакомые лица. Даже настроение откуда-то взялось.

— Здравствуйте!

— Здравствуйте!

Еще три часа и домой.

Ураааа!!!

Устала. Даже дверь не могу закрыть. Меня нет. Нет меня! Спать.

— Алле! Привет! Ты где сейчас?

А что случилось? Конечно, приеду. Высплюсь когда-нибудь потом.

И вот я пью чай у него на кухне. Точнее, это кухня, спальня и гостиная в одном лице — маленькая комната в коммунальной квартире. Зато чай хороший — настоящий, китайский.

Он говорит о чем-то общем: о том, как изучал китайский язык и о книгах Паоло Коэльо. Я пью чай и терпеливо жду. Ты же меня не затем позвал в десять часов вечера, чтобы говорить об иностранных языках. Но традиционное вступление необходимо. А пока я читаю по твоим глазам.


Какую страшную тайну хочешь рассказать мне этой ночью? Человек ты необычный, очень необычный. Действительно, кто еще будет серьезно изучать китайский язык, если вокруг нет ни одного китайца и даже интересующихся ими.

— А японский язык ты учить не пробовал?

— Не люблю японцев. Жестокий народ. Вот китайцы — они добрые.


Ты умный, талантливый, обаятельный, со своими особенными, иногда странными, принципами. Например, не целуешь любовниц, которых не любишь, в губы. Как проститутка Мария из книги Паоло Коэльо.

А еще ты в глубокой депрессии. Потому что ничего не держит тебя на этом свете.

— После ухода отца мать запила и умерла от алкоголизма. Я бросил институт и уехал на острова Смерти.

Нечего тебе делать на этих островах! Не для таких они!

— А меня на корабль не хотели пускать. Говорили, здоровье слабое для таких путешествий.

— Зачем же стремился тогда на острова?

— Интересно было. Только я не доплыл. Моряки из команды от скуки играли моей головой в мяч. Однажды мне это надоело, я взял топор и… Остановили. Отправили прочь с корабля. Когда я вернулся на Большую Землю, моя девушка ушла к другому. Я решил больше ни к кому не привязываться. Так и живу один.

Я вышла из дома Переводчика в четвертом часу ночи. Десять минут на всю дорогу до собственной кровати. Он сам нашел меня и способ познакомиться. Значит, ему надоела депрессия, но справиться сам он не может. Выбраться можно из всего, главное знать, что ты кому-то нужен. А еще важно не впасть в нее снова. Нужно настроить ему жизнь.

Я шла по ночной дороге и не видела ни звезд, ни камней под ногами. Я погружалась в мир его депрессии. Она наполняла меня, а я еще думала, пускать ее или нет. Можно взять на себя часть чужой боли, но с остальной он должен справиться сам. Иначе — все впустую. И депрессия проглотит обоих.

— Он сможет! — убедила я сама себя, засыпая.

Утро. Как вытащить себя из кровати! Нет меня! В этот момент хочется забыть про все, лечь, раствориться в воздухе и слушать росу. Ту, что утром на траве. Она так мягко звенит. И кажется, вся земля вторит ей эхом… И лети весь этот мир!.. Какая там работа!.. Но чувство ответственности и привычка заставлять себя действовать, выработанные годами, перебарывают. И вместо того, чтобы упасть и заснуть, я встаю и иду, объясняя попутно самой себе, что и зачем нужно делать.

Боже! Ну что вам не спится с утра! Стоит замок открыть — дверь вместе с ручкой снесут и тебя на улицу выкинут. Кредит. Да, оформляем. (Мило улыбаюсь.) Подключиться? В кредит? С ума сошли. Откуда я знаю, даст вам банк или нет. Да подождите! Я сначала данные забью.

Много вопросов задаю?! Это не я, это банк. (Мило улыбаюсь.) Долго? Вы рабочие телефоны полчаса вспоминаете, а я виновата! И не надо мне каждые пять минут говорить, что вы уже час здесь стоите! Дали вам кредит. (Мило улыбаюсь.) Фамилия, имя отчество и подпись, как в паспорте. А я что сделаю, если вы уже десять лет так не расписывались. В паспорте же расписались полгода назад! Или это дядя Вася за вас расписался? Сейчас вам дам почитать. (Мило улыбаюсь.) Вот вам бумаги, вот и вот еще!.. Все! Пожалуйста, спасибо, до свидания! Ну что еще! До свидания!

Здравствуйте! Я знаю, что у меня красивые глаза, но это не повод так пялиться на мою грудь.

Люди! Вы чего все прибежали? Вот именно сейчас всем срочно что-то понадобилось! Я есть хочу! Пустите меня на обед!
Мне тоже очень приятно. (Мило улыбаюсь.) Вам что, поговорить больше не с кем? Хоть бы дельное что спрашивали! Как у меня болит позвоночник! И голова! Просто раскалывается! Скорей бы домой…

Как много, все-таки, значит физиология! Пью горячий чай, обедаю, Злость куда-то пропадает…

Люди! За что я вас так ненавижу? Что вы мне плохого сделали? Разве вы виноваты, что у меня голова болит?! Что я не пообедала вовремя! Что не выспалась. Разве вы обязаны знать все на свете?! Все кнопки в телефоне, все функции в компьютере, все банковские условия, которые меняются каждый месяц! Да я сама это все не знаю! А вы родились тогда, когда и представить не могли, что появится такая техника. И друзья ваши этого не знают. А дети — по уши в работе. А внуки — уехали покорять другие города… И вы идете ко мне, как к последней надежде… А я не выспалась. И не пообедала. И голова болит. И думаю о человеке, которого не могу спасти. Люди! Вы простите меня. Я знаю, что должна вам помочь. А иначе, кто же? Но ему, ему я тоже хочу объяснить, что это еще не финал…

— Привет! — в трубке бодрый голос Переводчика. — Я сегодня проснулся, посмотрел в окно, на это чистое небо, и понял, что в мире не все так ужасно, что сегодня должно случиться что-то прекрасное. И вот я вышел из дома, и во дворе… Веришь, прямо во дворе…

Уф. Получилось. Получилось! Получилось!!!

Люди! Ну, конечно, помогу. Не волнуйтесь, сейчас все сделаем. Вот и все. Видите? Пожалуйста! Приходите к нам еще.

Как много, все-таки, зависит от настроения. Или все же от физиологии?

Я сижу на крыше. Люблю высоту — я же почти летающее существо. И когда предельно грустно, я залезаю повыше и размышляю.


Почему он меня не слышит! Я же чувствую, что ему нужна моя помощь! Странно как получается: кто-то "случайно" встречает меня в самые безысходные моменты жизни, и линия понимания появляется сразу как-то сама собой. А здесь… Нас познакомили уже дважды совершенно разные, незнакомые друг другу люди в радикально противоположных ситуациях и… "третьего раза не миновать" — утешаю сама себя. А на душе… одни многоточия.

Он обозначен в моем списке красной пульсирующей линией. Червовый Король. Персонаж почти мифический. В него верят только наивные девушки. Впрочем, в определенные моменты жизни все девушки становятся наивными и для них Червовый Король человек вполне реальный и самый желанный. Талантливый, разносторонний и бесконечно обаятельный. У него множество сфер деятельности. Про все не знает, наверно, никто. И проблем у него тоже много. Но про них тоже приходится только догадываться. По отголоскам и фрагментам, потому что и об этом тоже он никому не говорит. А человек он очень общительный. Впрочем, со своими проблемами он справляется сам, и помощь таких, как я, ему не нужна. Да и кто я для него? Всего лишь хорошая знакомая. И все-таки есть в его глазах какая-то нестабильность. Может быть, моя задача — найти ее источник?

Он много сил тратит впустую. Поэтому их часто не хватает на важное. А может, все дело в том, что не понятно, где главное. И хочется помочь ему определиться. Но — самостоятельный. А значит, многого добьется.

Ну а я ему зачем?

Первый раз нас познакомили несколько лет назад. Видимо, в том месте мы как-то выделялись среди остальных, были похожи своей непохожестью. Мы общались, но друзьями не стали. Вскоре он уехал.
Пару раз до меня доходили отголоски его жизни, но они были совсем невнятные. Следы потерялись. Через год уехала я.

Оказалось, мы находились в одном городе. Когда нас познакомили во второй раз, я долго не могла понять, откуда мне знакомо это лицо. Он вспомнил первым. И все завертелось. Но… "Почему он не заметил тебя в первый раз?" — спрашивает Фея Снов. Но он меня и сейчас не видит. Он спешит в стремлении успеть все и пролетает мимо. Как мы с ним похожи! В моей жизни его нет. В других, где он формально присутствует, его тоже нет. Слишком уж быстро он перемещается. Проткнутый воздушный шарик: летает по комнате, все его видят, но
поймать не могут. И все же он — в центре внимания.

Спускаюсь с крыши. В телефоне три неотвеченных вызова. Лучший друг, коллега по работе… Червовый Король звонил час назад! Зачем? В пятницу в девять вечера! Хотел пригласить куда-то? Не берет трубку. Через час — то же. И на следующее утро. Все! Не буду больше звонить, иначе все всплывет. Я знаю!

В гостях, как всегда, кто-то есть. Сегодня — Островитянин. Я пытаюсь улыбаться. Как было бы хорошо, если бы здесь был Червовый Король! Казалось бы, представь — и все. Но… Зачем обманывать себя?

Все больше хочется плакать. Наконец, я встаю и ухожу в ванную. Тупо стою и реву. Я ведь сейчас со всей дури скажу правду: "Я люблю его! Я люблю его!" Незачем Островитянину это знать. В душ. Вода смывает все. Червовый Король! Ну кто я ему! У него есть жена, подруга и любовница. А я ни при чем. У меня тоже есть друг, любовник и любимый. Но раз любимому я не нужна, нужно суметь его отпустить.

Все? Проревелась? Только бы Островитянин ничего не спросил. Совсем не хочется говорить.

Он не спросил. Я легла и заснула.

Она умирала. Время пришло. Несколько дней небесная канцелярия не могла принять решения о ее местоназначении. Что заставляло их сомневаться, не знаю. То ли старые грехи, то ли проклятие ее младшей сестры перед смертью. Меня попросили написать характеристику. Видимо, они ждали только моих слов. Значит, весы в равновесии. Скажи, брось гирьку — и человек свободен. Но слово, сказанное всуе, теряет свою силу. Да и нельзя в таких случаях говорить
"хорошо — плохо".

Что мне известно о ней? Закончила высшую партийную школу, да так и работала секретарем райкома партии в маленьком городке. Самая старшая из восьми сестер-братьев. Впрочем, они ее не любили, называли сухарем. Как-то отличалась она ото всех остальных. "Сухарь". Всегда знала, что правильно, а что нет, кто как должен поступить. И поучала всех: "Ты плохо моешь посуду; ты неправильно печешь пироги; почему ты не общаешься с этим человеком?" — "Не хочу потому что" — "Ну и что, что не хочешь". В доме у нее всегда был идеальный порядок. Но не было детей. Поэтому кто-то прозвал ее Пустоцветом. Приемных она тоже не взяла. Правда, к ней на лето приезжала племянница — дочь самой младшей сестры. Но племянница выросла и появилась на пороге с чемоданом.

— Здравствуй, тетя! Можно я поживу у тебя немного, найду работу, квартиру и…

— Нет!

Племянница была отправлена в большой город без единой знакомой души. Впрочем, как-то устроилась и привозила тете полные сумки
всего необходимого.

Каждому человеку хочется комфорта. Никто не обязан терпеть в своей уютной двухкомнатной квартире лишнего человека. Молодая незамужняя девушка — всегда беспокойство. И еще. Каждый человек должен добиваться всего сам. Все правильно. Нужно поставить плюсик
и отослать ответ.

Через двадцать лет на кухне Пустоцвета сидела дочь племянницы и плакала в свой пятнадцатый день рождения. Друзей в новом городе у нее еще не было, оставалось только посмотреть последнюю серию любимого фильма и попить чай с тортом.

Фильм девочка так и не посмотрела. Тихо (только бы не пришла старуха!) съели с мамой по кусочку торта на кухне и легли спать. Вскоре племянница в результате множественных усилий была изгнана со священной территории. Но эти две недели постоянного давления запомнились ей и дочери навсегда.

Но Пустоцвет требовала посещений своей персоны. С обязательным выслушиванием поучений. Каждое такое посещение обходилось племяннице потерей нервных клеток. Посещения стали редкими, за что племянница была лишена наследства. Старые заслуги — не в
счет.

В конце концов, она имеет право решать, как ей жить. И никому не обязана оказывать услуги. Если племянница развелась с пьющим мужем и потеряла при этом квартиру — сама виновата. Пусть теперь живет в полусгнившей хибаре без воды и отопления. Раньше нужно было думать, когда замуж выходила, когда детей рожала… Сначала наделают глупостей, а потом — пожалейте меня? Извините. От жалости и появляются безвольные и бессильные.

Последние тридцать лет Пустоцвет готовилась к смерти. Это было ее единственной заботой. Других интересов и стремлений попросту не существовало. О чем еще думать человеку со сложившейся биографией?

Когда умирала младшая сестра, мать племянницы, Пустоцвет зашла попрощаться. Все та же маленькая хибарка. Печка, копоть.

— Так и живете?

Разговор сестер закончился проклятием. А раньше они почти дружили…Теперь она не могла двигаться и членораздельно говорить. "Отдайте племяннице…" Видимо, что-то захотела изменить в последний момент. Но это только в фильмах человек перед смертью может все изменить. В реальности он может только подвести черту. Он оставит после себя только то, что сказал своей жизнью. А несказанное, неосуществленное исчезнет вместе с ним. Даже если она хотела переписать завещание, было поздно. Предсмертное желание на самом деле не существует. А если так, то какой от нее толк на этом свете? Я отпускаю тебя!

Мой мысленный крик разнесся, как финальное решение. Я почувствовала какую-то легкость, исходящую от земли.

В это время она умерла.

Я впервые показываю ей город. Она у меня в гостях проездом. На учебу.

Как мы подружились с этой девочкой, которая с тройками закончила девять классов деревенской школы и читала только дамские романы и кулинарные книги? Которая курила втихаря от мамы и могла растанцевать любого мальчишку? Казалось, в ней не было не грамма серьезности.

Казалось. Потому что никто не знал, что ей совсем не интересно было учиться в школе. А главное, незачем — особых перспектив не предвиделось. Жизнь человека предрешена тем, что он видит вокруг: пьянки, драки (особенно колоритны девчачьи), интересы, замкнутые на хозяйстве, сорокалетние старики. И всем на всех наплевать. Все ее тогдашние подружки пили и зажимались по подъездам с мальчишками. А других — просто не было. В пятнадцать лет ее изнасиловал какой-то знакомый на вечеринке… И некому было сказать ей: "Посмотри, какое небо на закате. Правда, красиво?" Конечно, такие люди существовали, но только в другом измерении.

Мы познакомились на Пасху. В этот день вылезла настоящая теплая апрельская весна, и все стремились на улицу. Она только что приехала с юга, такая же солнечная, веселая и новая. За семь месяцев ее отсутствия все поменялось: и родная деревня, и бывшие подруги и она сама. Ее стали раздражать сплетни и гадости за глаза. Она разозлилась и развернула ситуацию. В результате я разругалась с тусовкой, а она — с бывшими подругами. И завертелось — наезды, разборки, драки, приключения, открытия, знакомство с "Евгением Онегиным"… Мир стал интересным и осмысленным. Мы дышали свежим деревенским воздухом по вечерам, а заодно говорили. О чем-то философском, о метафизике, об искусстве, о поступках человеческих…

Почему-то мы всегда знаем, как жить нужно, как правильно. Когда вовремя выйти замуж. Как обставить дом. ("И почему это у тебя кресла в центре комнаты, а не по стенкам? А компьютерный стол нужно поставить в углу!") Мы знаем, что нужно говорить,
что — не нужно. Как правильно поступать. Как правильно думать. ("Почему ты думаешь неправильно? Думай правильно!") Мы всегда по умолчанию знаем кому кем нужно стать, где чему учиться.
("А вот этому учиться вообще не надо!") А главное, все верим, что за нас это кто-то уже решил. Кроме нас самих и окружающих. Как хорошо все свалить на судьбу, а потом жаловаться на свою несчастную долю!

Тогда я — ваша судьба! Я пришла встряхнуть и изменить равномерность вашей жизни!

— Кто тебе сказал, что весь твой мир — здесь? Что искусство не для тебя? Ты ведь умная и талантливая! Ты видишь то, чего другие не замечают!

Она верила мне без оговорок.
А вокруг шептали:
— Зачем тебе это нужно! Все уже свершилось! Уже поздно что-то начинать!

Поздно в девятнадцать лет? Она убеждала и переубеждала. И добивалась своего. Закончила десятый и одиннадцатый класс, и первый
курс института…

Мы идем по центральной площади. Тишина, вечер, как-то по-особенному смотрится древний собор. Она открывает новый мир, а я предсказываю.

— Красивый у вас город. И почему я здесь раньше не была? — удивляется она.

— Все впереди, все только начинается, — отвечаю я.