Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Литобоз


Ведущий — Владимир Коркунов
 
Итак, тик-так

Графическая философия Сергея Бирюкова («Урал», № 3 / 2015) сродни знаменитому Pac-Man-у, пожирающему время и пространство и обогатившемуся языком-ниточкой — авторским комментарием. «Наиболее краткое определение философа» — в первую очередь, графическое стихотворение, к традиционной традиции (простите за тавтологию) отношения не имеет, к «нетрадиционной» (вспомним текст Кирилла Ковальджи о том, что верлибрист — поэт нетрадиционной ориентации) — вполне. Да и размах — эпический.
Однако читать Бирюкова с листа — занятие неблагодарное. Стихи — звучащие, и рассчитаны на воспроизведение голосом (обеззвученное нередко тривиально). Скрытые в них механизмы на журнальной странице лишь угадываются. В качестве примера приведу фрагмент цикла «Часы»:

как следует часам идти
как следует идти в часах
как следует внутри часов
идти
вот так
тик так
тик так
тик так
вот так

и вдруг!
не так!
не так
вот это да внутри часов
не так
вот это да идти в часах
не так
вот это да самим часам
идти
не так

не тик не так!

итак
внутри часов идти внутри
пружинами пути
и важно сдерживая шаг
идти уже в самих часах
снаружи как внутри
но как идти самим часам
один четыре три

Эффект нарастающего шума, какофонии часового механизма, суеты и бедлама, — отточенные, очерченные слова, заинтонированные в круг часовой стрелки.



Звуками музыки

Арсен Мирзаев продолжает поиск смыслов в обыденном, соединяя сакральное и профанное:

в крайнем случае —
умрем
в бескрайнем —
воскреснем

Это афористическая поэзия, прикладная и смыслообразующая. Хотя подборка «В крайнем случае» («Зинзивер», № 2 / 2015) больше посвящена звукам, чем смыслам. Смысл в этой парадигме лишь производная звука; перед нами музыка и пение, а, как известно, распеваем мы гласные. Вот и вышла «симфония» Мирзаева закольцованной:

я говорю:
а! о! у!

ты говоришь:
е… ю… и…

музыка
разговора —

в начале подборки и: «а!/ даже:/ о!» (а затем графически выраженное слово «адажио») — в конце. Музыка в верлибре — это отдельная и крайне интересная тема; у Арсена Мирзаева эти звуки-вздохи находятся на тонкой грани запретного/обыденного, пробуждая фантазию и договаривая или «достанывая» за героев реплики.