Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Иосиф Письменный


ДРУГИЕ КООРДИНАТЫ


цикл рассказов


1. Профессор и смежники


Бывает, что случайная удачно (или неудачно) сказанная фраза и даже одно-два слова вызывают непредвиденные последствия или доступ к неожиданной интересной информации.

...Я поискал глазами свободный столик возле стенки и расположился за ним со своей кружкой пива. В этом городе я был впервые, знакомых не имел и зашел в этот бар, чтобы убить свободный вечер. Вскоре ко мне подсел немолодой мужчина со своей кружкой.
В это время бармен усилил звук телевизора, и все повернули головы к большому плоскому экрану, установленному над барной стойкой. В прямом эфире передавали финальные сцены полицейской погони за группой преступников. Документальные съемки очень напоминали кадры из детективного фильма.
Преступники забаррикадировались в восьмиэтажном здании в самом центре одного из американских городов. Полицейские расположились вокруг здания.
— Все входы и выходы из здания блокированы, — вещал в мегафон полицейский начальник, руководивший операцией. — Сопротивление бесполезно. Сдавайтесь!
В ответ из дома раздавались редкие одиночные очереди. Кольцо вокруг здания все сужалось, но никто оттуда не выходил. Прилетел вертолет, из него на крышу дома высадились две группы атакующих.
Начался штурм. Когда вооруженные полицейские ворвались в здание, там никого не оказалось.
Бармен ослабил звук телевизора.
— Как вы думаете, куда они подевались? — обратился ко мне мой сосед по столику.
— Ушли в другую систему координат, — пошутил я.
— Вы это серьезно? — переспросил мой сосед.
— Разумеется, нет, — ответил я. — Сейчас обнаружится, что доблестные детективы забыли перекрыть выход из шахты, по которой в дом поступала вода или электроэнергия.
— Скорее всего, так и будет. Но вообще-то вы верите в возможность существования других координат?
— Я вообще-то в них не верю.
— И напрасно!
Мы разговорились, и я перескажу, если не возражаете, то, что услышал от моего случайного соседа по столику. Постараюсь быть как можно ближе к его рассказу...

Я был одним из немногих студентов, которые занимались в нашем университете на семинаре по физике у профессора Андрея Николаевича Виноградова. И совсем не потому, что на его семинар трудно было попасть. Совсем наоборот, несмотря на громкую — в масштабах университета! — славу профессора, большинство студентов сами не желали у него заниматься — из-за сложности материала и практически нулевой перспективы сделать быструю научную карьеру. Дело в том, что во всем мире еле-еле набирался десяток специалистов, занимающихся и что-то понимающих в той редкой области релятивисткой механики, которая определяла круг научных интересов профессора. Кроме самого Виноградова, как он неоднократно повторял, его статьи могли читать только один физик из Обнинска, два из Дубны, немец из бывшего ГДР, один израильтянин, один румын, два американца (один китайского, второй корейского происхождения), два англичанина и один француз с турецкой фамилией. Этот француз и в самом деле был турком; его отец проник во Францию как нелегальный рабочий, трудился на стройке, спал на полу в одной ночлежке вместе с десятком своих соотечественников, потом перетащил за собой в Париж всю семью, а сын окончил Сорбонну. (Я рассказываю об этом исключительно для того, чтобы показать, как хорошо все члены этого неформального научного сообщества знали друг друга и насколько профессор, как мне казалось, был откровенен со мной.)
Так вот, я записался на семинар профессора Виноградова только потому, что туда записалась одна студентка с нашего курса, но из другой группы. Эта студентка, звали ее Надеждой, мне тогда очень нравилась. Я применил слово "тогда" не для того, чтобы сказать, что теперь она мне уже не нравится, а исключительно из-за того, чтобы подчеркнуть, что позже я вообще влюбился в нее. По самые уши. Я полагал, что занятия на одном семинаре будут способствовать моим надеждам на взаимность. По легкомыслию, я не обратил внимания на то, что у этой девушки была та же фамилия, что и у Андрея Николаевича. Она тоже была Виноградова. Вскоре выяснилось, что Надежда Виноградова — единственная дочь профессора Виноградова. Я потому подробно останавливаюсь на этом, чтобы вы не подумали, будто я из карьеристских соображений начал ухаживать за дочкой своего профессора. Чем больше я с ней общался, тем больше видел ее не только внешнюю, но и внутреннюю красоту. Видел, какая это необычайно одаренная личность. Потом уже я смог убедиться, что она так самоотверженно предана науке, что и среди мужчин встретишь не часто.
Пройдет совсем немного времени, и мне станет известно — при весьма специфических, чтобы не сказать при критических обстоятельствах — от дочери профессора Виноградова, что профессор, оказывается, вел двойной образ жизни, о чем знал весьма ограниченный круг лиц. С одной стороны он, под своей собственной фамилией, — как Андрей Николаевич Виноградов — был признанным авторитетом в одном из самых сложных разделов релятивисткой механики, ездил на международные конференции по физике и печатался в солидных научных журналах. С другой стороны, профессор — под именем и фамилией Андрей Николаев — был одним из самых известный в стране уфологов, причем еще в то время, когда уфологию за науку не считали, и все статьи по этому вопросу печатались в самиздате на папиросной бумаге.
Андрей Николаев считался признанным авторитетом в области контактов с внеземными цивилизациями, и при любых публикациях по проблемам этих контактов было принято ссылаться на его основополагающие работы. Но он ухитрился поссориться с друзьями-уфологами как раз тогда, когда уфология вышла из подполья, а телевидение, радио и научно-популярные журналы стали предоставлять ученым-уфологам широкую трибуну.
Случилось это так: на одном из конгрессов по внеземным цивилизациям слово предоставили легендарному Андрею Николаеву. Уже одно объявление его имени вызвало ажиотаж в зале. И неудивительно — при огромной популярности работ ученого, самого Андрея Николаева до этого, кажется, еще никто не видел. На трибуну бодро взбежал немолодой сухощавый мужчина с седоватой бородой, очень напоминающий пожилых героев американских кинобоевиков. Он слегка приподнял правую руку, одновременно приветствуя и успокаивая собравшуюся публику, дождался полной тишины в зале и тут же выступил с сенсационным заявлением, что все описанные случаи встреч с внеземными цивилизациями — не что иное, как блеф. Все они являются встречами с представителями нашей же, Земной, цивилизации, только имеющими другие измерения. После этого, не дав публике, а главное, президиуму опомниться, Андрей Николаев так же бодро сбежал со сцены и по боковому проходу вышел из зала.
Реакцию нетрудно было предсказать. Друзья-уфологи (во всяком случае, те немногие, кто был с ним до этого знаком лично) прекратили с ним всяческие контакты. Андрея Николаева перестали приглашать на конференции, съезды, симпозиумы и дали понять средствам массовой информации, что любое упоминание имени заблудшего соратника, по меньшей мере, нетактично. Если во время интервью, какой-нибудь журналист неосторожно называл имя Николаева, его собеседники немедленно строили такие кислые мины, что сообразительные журналисты тут же тут же благоразумно переходили к следующему вопросу, уводя беседу в приличествующее ей русло.
Разлад мифического Андрея Николаева с былыми соратниками по поиску внеземного разума никоим образом не сказался на научной карьере реального профессора Виноградова и на моих встречах с его дочерью в учебное и в неучебное время. Да что там говорить, я тогда и не знал вовсе, что ставший при жизни легендарным (причем, — как вы догадались, — дважды легендарным) уфолог Андрей Николаев и мой учитель профессор Виноградов — это одно и то же лицо.
На факультете, среди студентов и молодых преподавателей, немедленно стало известно: знаменитый уфолог Андрей Николаев выступил со своей невероятно смелой гипотезой. Мы все в кулуарах обсуждали его заявление и спорили о том, насколько возможно, чтобы все описанные ранее случаи встреч с внеземными цивилизациями оказались встречами с представителями нашей же, земной цивилизации, только имеющими другие измерения. Вкратце поясню, в чем здесь дело.
Мы привыкли к тому, что наш мир имеет в пространстве три координаты — длину, ширину и высоту. Есть даже такое выражение: мы живем в трехмерном пространстве. (Четвертую координату, время, трогать не будем — с нас станется забот с пространственными координатами.) Однако вы, надеюсь, заметили, что в ряде случаев мы используем не три, а две координаты, а иногда только одну координату. Например, картины в живописи или фотокарточки дают исчерпывающее представление обо всем, ограничиваясь всего лишь двумя координатами, — это так называемое двумерное пространство. А для того, чтобы узнать температуру по ртутному термометру, нам достаточно одной координаты — для восприятия движения ртути по стеклянной трубочке мы обходимся одномерным пространством.
Так вот, и несуществующий Андрей Николаев, и реальный профессор Виноградов пришли к выводу, что в действительности наш реальный мир имеет не три пространственные координаты, а значительно больше — во всяком случае не меньше шести. Забегая вперед скажу, что спустя некоторое время профессор Виноградов уточнил количество возможных координат. Сейчас профессор, а вместе с ним и я с его дочерью, считаем, что таких координат не менее семи. Почему именно семь, вам должно стать ясно из дальнейшего. В то же время мы, люди, (и вообще весь известный нам земной мир) имеем только три координаты. Поскольку мы сами трехмерны, мы не можем знать, что в данный момент происходит в остальных координатах.
Теперь представьте себе, что существует еще один трехмерный мир со своими тремя координатами в многомерном земном пространстве. А раз так, то ничего не мешает нам в своих трех координатах и им в их трех координатах существовать, жить и развиваться самим по себе, не мешая друг другу. Согласны?
Представьте себе также, что параллельная, или смежная, (назовем ее так) земная (подчеркиваю — земная!) цивилизация опережает нас в своем развитии. Обидно, конечно, что не мы, а они нас опережают, но в качестве рабочей гипотезы можно принять. Раз уже они нас опережают, то естественно, что мысль о том, что рядом с ними, в других трех координатах, существуем мы, должна прийти к нашим смежникам значительно раньше, чем нам.
Что вы предприняли бы на их месте? Ну, разумеется, сделали бы попытку выйти из своих трех координат в смежные, наши координаты. Каким образом — пока не знаю, мы ведь отстаем от них. А если им это удалось, и они оказались в наших координатах, следовательно, рано или поздно мы должны их заметить! А поскольку мы еще не вооружены теорией многомерного земного пространства, то ничего лучшего, как принять появление в наших координатах земных представителей других земных же координат за пришельцев с Луны, Марса или даже с других звезд, люди придумать не смогли. Вот и все!
Полагаю, что теперь вам ясно, почему координат должно быть не менее шести? Да потому что, будь их пять, у нас была бы одна координата общая, и тогда бы мы так или иначе обнаружили присутствие друг друга значительно раньше!
Хорошо, скажете вы, на шесть координат я согласен. Но откуда взялась седьмая и что с ней делать? Не все сразу, дойдем и до седьмой координаты...
А сейчас вам следует только запомнить, что профессор, он же Андрей Николаев, пришел к выводу, что наш реальный мир имеет не три пространственные координаты, а значительно больше, и эти координаты заселены по меньшей мере двумя независимыми цивилизациями — нашей и смежной. Когда он понял это, то решил также посетить их цивилизацию и стал искать способ войти в контакт со смежниками, как он их окрестил...

Теперь оставим на время в покое уфолога Андрея Николаева с его теорией, или, если вам угодно, его гипотезой. В это время в Париже должен был проходить очередной конгресс физиков, и профессор Виноградов традиционно получил приглашение принять участие в конгрессе. Но поскольку профессор был занят неотложными работами со смежниками, то он предложил мне поехать на конгресс и вместо него зачитать его доклад. Я несказанно обрадовался и тут же предложил, чтобы в Париж мы поехали вместе с Надеждой Виноградовой, резонно мотивируя свое предложение незнанием французского.
— Ничего, — ответил Андрей Николаевич, — обойдешься английским. А Надежда нужна мне здесь. У меня как раз этап ответственных экспериментов.
Я настолько был рад предстоящей поездке в Париж, что не обратил внимание на слова "этап ответственных экспериментов", что в устах теоретика должно было звучать, по меньшей мере, весьма странно. Но я тогда еще ничего не ведал о контактах профессора со смежниками, в то время как Надежда знала о них — ей даже отводилась важная роль в проведении экспериментов...
Повторяю, все мои мысли были настолько заняты предстоящей поездкой в Париж, что я тогда не обратил внимание еще на одно важное обстоятельство, которое в другом случае не могло бы не привлечь моего внимания. Дело в том, что был у Виноградовых чудесный пес по имени Пит. Пит был пуделем средней величины с на редкость игривым характером. Этот Пит настолько привык ко мне, что при моем появлении в квартире немедленно начинал демонстрировать свое расположение, прыгая вокруг меня и норовя лизнуть в лицо.
Но перед моим отъездом Пит вел себя очень странно. Он вообще не приближался ко мне, а словно приклеился к стене и от нее не отходил. Вид у него был очень грустный. Но я и на это тогда не обратил никакого внимания...
В Париже я, как говорят, живьем встретился с одиннадцатью физиками, работающими в одной с нами области, (одним из Обнинска, двумя из Дубны, немцем, израильтянином, румыном, двумя американцами, двумя англичанами и французом турецкого происхождения) и прочитал за Андрея Николаевича его доклад. Поскольку все они были предупреждены об этом моим профессором заранее, поэтому никаких сложностей с зачитыванием доклада не возникло.
— Нашего полку прибыло! — радостно заявил по окончанию доклада американец китайского происхождения, бывший на этом заседании председателем нашей секции, а француз турецкого происхождения немедленно предложил перенести заседание нашей секции в ближайшее кафе, что мы с удовольствием и сделали.
Поскольку это был мой первый выезд за границу, то еще до моего вылета в Париж Андрей Николаевич предложил мне воспользоваться конгрессом, чтобы немного ознакомиться со страной, ее столицей, городами, парижскими и загородными музеями. Короче, я задержался во Франции еще на неделю после окончания конгресса...
Представляете, как я горел нетерпением рассказать Андрею Николаевичу и Надежде (прежде всего Надежде) о Париже, о конгрессе, о докладе, о его продолжении в кафе, о наших коллегах... Обо всем, что увидел после конгресса.
В тот же день после возвращения я позвонил в квартиру Виноградовых. Пит, как обычно, поднял радостный лай и стал бегать вокруг меня, норовя лизнуть в лицо.
— Прежде, чем ты зайдешь к папе, я должна тебе кое-что рассказать, — сказала, открывая мне дверь, Надежда и провела меня почему-то на кухню.— Эксперимент удался лишь частично. Папа потерял одно наше измерение и приобрел одно чужое измерение.
— Господи, Надя, о чем ты говоришь?
— Все дело в том, что напрасно папа согласился с предложением смежников... Это они настояли, что не следует сразу же переходить из одной системы координат в другую, а целесообразно менять координаты по одной.
— Ничего не понимаю... Объясни подробнее!
Надежда вкратце объяснила мне ситуацию и ввела в суть эксперимента, о котором я ничего раньше не знал.
Итак, для начала Андрей Николаевич и смежники решили проводить эксперимент по изменению координат поэтапно. Сначала только одну координату, потом две, и наконец три. Более того, они предусмотрели предварительное проведение эксперимента на животных, а уже потом на человеке. Наиболее подходящим способом изменения координат обе стороны посчитали создание такого лекарства, приняв которое, объект испытания — будь то животное или человек — безболезненно сможет изменить свои координаты. Создание и поставку лекарства смежники брали на себя — у них уже был в этом большой опыт. Именно благодаря этому они могли постоянно посещать нашу цивилизацию. При этом им удавалось длительное время водить нас за нос, создавая видимость, что они прилетают с других звезд и планет. Пока Андрей Николаев не выступил на съезде уфологов со своим сенсационным открытием...
Вот тогда смежники и решили вступить в контакт с Андреем Николаевым и вышли в конце концов на профессора Андрея Николаевича Виноградова.
Первый этап экспериментов по обоюдному согласию проводили на Пите. Я выразился неточно. Имеется в виду не по обоюдному согласию с Питом, а по обоюдному согласию между профессором и смежниками. Согласия Пита никто не спрашивал. Перед началом транспортации пса, профессор и его дочь сводили Пита на прием к ветеринару, который документально подтвердил то, что они и без врача знали — состояние здоровья собаки отличное и никаких опасений не вызывает.
Когда я приходил прощаться перед полетом в Париж, эксперимент уже начался, и Пит успел потерять одну нашу координату и приобрести взамен ее координату в смежном пространстве. Именно поэтому он в тот день не подошел ко мне. Он вовсе не приклеивался к стене: лишившись одной нашей координаты, Пит в нашей системе координат стал плоским. Вот от чего он был грустным. Пес просто не мог понять, что с ним произошло. Жаль, что я тогда не обратил на это никакого внимания... А ведь я упустил возможность увидеть уникальное явление – двумерный для моего восприятия пес!
Итак, для начала Пита лишили объема — по нашим восприятиям. Потом оставили ему только одну нашу координату. И наконец целиком переправили в смежную систему координат. Ровно сутки подопытный пес прожил в смежной системе координат. После этого его стали поэтапно возвращать к нам.
Через день он обрел снова одну нашу координату, на следующий день — вторую, пес стал плоским. Наконец, он полностью возвратился в нашу систему координат.
Профессор и его дочь снова сводили Пита на прием к ветеринару, который, разумеется, никаких отклонений в показаниях не обнаружил. Более, чем пес, ветеринара обеспокоили его хозяева. Тем, что — без видимых причин — опасались за здоровье своего питомца, которого врач обследовал всего неделю тому назад.
Итак, первый этап эксперимента — на животном — прошел блестяще, и было решено немедленно приступить ко второму этапу — на человеке. Здесь уже роль объекта для транспортации отводилась самому профессору. Как вы понимаете, именно в преддверии этого этапа Надежда не смогла лететь в Париж...
Начался второй этап эксперимента. Перед сном профессор принял одну таблетку из трех, лежавших у него на прикроватной тумбочке. Надежда пожелала отцу спокойной ночи и удачи. Перед тем, как выйти из комнаты, она еще раз посмотрела на отца и сказала:
— Ни пуха, ни пера!
— К черту! — ответил Андрей Николаевич.
На следующее утро Надежда постучала в дверь отцовой комнаты и, как было оговорено заранее, не дожидаясь ответа, открыла дверь.
Отец лежал в постели. Он стал по нашим понятиям плоским, но дочь хорошо понимала, что третья его координата транспортировалась в другую систему координат. Тем более, что на примере Пита Надежда была уже приучена к такому плоскому восприятию объектов эксперимента. Она приняла все, как должное.
Вечером того же дня дочь положила в щель плоского рта профессора вторую таблетку. Она снова пожелала отцу спокойной ночи и удачи. И опять, перед тем, как покинуть комнату, Надежда сказала:
— Ни пуха, ни пера!
И ей даже показалось, что она услышала в ответ:
— К черту!
На следующее утро Надежда снова постучала в дверь профессорской комнаты и снова, не дожидаясь ответа, открыла дверь. Плоский отец все также, как вчера, лежал в постели. За ночь ничего не изменилось. Надежда поняла, что эксперимент дал сбой — вторая координата профессора не транспортировалась в другую систему!
"Возможно для этого требуется больше времени", — решила дочь.
Оставалось только ждать.
Тут мне придется дать разъяснения. По непонятным мне причинам смежники ни с кем, кроме профессора, до сих пор не контактировали. Поэтому профессорской дочери ничего не оставалось, как ждать.
Прошло несколько дней. Профессор оставался двухмерным.
Прошло еще несколько дней — и тут я прилетел из Парижа. Моя любимая вздохнула с облегчением — проблема, разделенная на двоих, ответственность, разделенная на двоих, становится вдвое легче. Именно с моим возращением были связаны все надежды у Надежды — прошу прощения, я совсем не хотел каламбурить.
Теперь я должен был оправдать ее ожидания. Но каким образом? Этого я не знал! Единственно, что я мог посоветовать — ждать, когда и каким образом проявятся участники эксперимента из смежной системы координат. Ведь не могли же они бросить своего коллегу в беде! Наверняка, они сейчас ищут способ для исправления какой-то допущенной ими же ошибки. И возможно уже нашли! Жаль, что Андрей Николаевич не посвятил Надежду в то, каким образом он связывался со смежниками. Или они с ним.
Как ни странно, но, наговорив подобной чуши, я и сам немного успокоился.
Два дня прошли в ожидании. Я переселился в квартиру Виноградовых — не мог же я, в самом деле, оставлять Надю одну с плоской проекцией ее отца на кровати — всем, что оставалось от профессора...
Прошла еще неделя. Однажды я включил компьютер профессора, набрал свой пароль и прочитал адресованное мне обращение неизвестного мне корреспондента. Автор послания сообщал, что никакого нарушения в ходе эксперимента нет. Именно так было запланировано участниками эксперимента из смежной цивилизации с самого начала. Ибо их целью было вовсе не транспортировать профессора в свои координаты, а отбить у него (и у всякого другого, например, у меня или Надежды — они и это предусмотрели!) всяческое желание проникнуть в их цивилизацию. Сейчас третье измерение профессора Виноградова находится вовсе не в одной из их координат, а в координате, которая не принадлежит ни нашей, ни их цивилизации. (Теперь, надеюсь вам понятно, почему с самого начала я говорил о седьмой координате! Три наши, три координаты смежников и седьмая координата, куда они ухитрились отправить третье измерение доверившегося им Андрея Николаевича!)
На этом сообщение заканчивалось. Надя удивилась, что в нем нет никакой информации о том, как возвратить ее отца в нормальное трехмерное измерение нашей цивилизации. Пришлось мне придумывать, что смежники сделали это специально. Что они дают нам понять: все, происшедшее с Андреем Николаевичем, не случайно. Они дают нам время привыкнуть к этому. А метод выхода из сложившегося состояния будет сообщен нам, когда мы поймем истинные цели смежников и их возможности по транспортации.
Теперь мы знали, каким образом профессор контактировал со своими коллегами из смежной цивилизации!
И действительно, прошло еще три дня, и я получил второе послание от смежников. Они ставили нас в известность о том, что не испытывают никакого желания видеть кого-либо из нашей системы координат в своей системе, ибо опасаются негативных последствий такого посещения. Им хорошо известна агрессивность человеческой цивилизации, господствующей в нашей системе координат. Примеры тому — различные виды оружия массового уничтожения — ядерного, химического, бактериологического, хранящегося в арсеналах многих государств, а также неконвенциональные способы ведения войны, используемые некоторыми наиболее агрессивными и фанатическими представителями нашей цивилизации. Уже сейчас каждое испытание ядерного оружия в наших странах, будь то на земле, под землей или под водой, сотрясает их мир. Даже локальные взрывы во время террористических актов в наших кафе или автобусах и то отдаются у них недобрым эхом... Не говоря уже о постоянных войнах и революциях. Поэтому они вынуждены принимать меры по защите своей цивилизации от возможного нашего желания проникнуть к ним в будущем.
Однако, руководствуясь гуманными соображениями, они все же решили предоставить профессору Виноградову возможность выбора.
Или они возвращают профессора Виноградова в нормальное трехмерное измерение, какое было у него с самого рождения, и тогда уфолог Андрей Николаев должен выступить с заявлением, что его утверждение о наличии смежной цивилизации было розыгрышем, и он отрекается от него!
Или они предоставляют полное право бывшему уфологу Андрею Николаеву выступать с какими угодно заявлениями об их цивилизации, но в таком случае они не станут возвращать профессора Виноградова в нормальные для нас трехмерные координаты!
— Соглашайся, папа, и возвращайся к нам поскорее! — обратилась дочь к Андрею Николаевичу, но профессор только отрицательно покрутил свое двумерное лицо. — Но почему?
— Как ты не понимаешь? — объяснил я ей за профессора. — Ведь здесь стоит вопрос не об обратной транспортации Андрея Николаевича. Стоит вопрос об отречении ученого от своих убеждений!
— Ну и что! Галилео Галилей отрекся и не стал от этого менее великим!
— А вот Джордано Бруно не отрекся и взошел за свои убеждения на костер, — неосторожно напомнил я.
— Ну и что? Что он от этого выиграл? Его больше уважают, чем Галилея?
— Хорошо, — говорю я. — Сроков они нам не назначили. У Андрея Николаевича есть время подумать. Как он решит, так и сделаем. А пока эти смежники подали мне мысль... Сейчас у нас главная проблема в общении с твоим отцом — это то, что мы не можем слышать его голос. Значит, задача состоит в возможности управления клавиатурой компьютера по его желанию. Если мы положим клавиатуру компьютера рядом с ним на постель и...
Короче, мы нашли способ переговариваться с Андреем Николаевичем через экран компьютера... Перед нами открылись интереснейшие возможности для научных исследований!..

В это время к нашему столику подошел и уселся, не спросив на то нашего согласия, молодой угрюмый парень, с виду лет двадцати пяти. Он молча поставил на стол свою кружку пива, удобно расположился на стуле, отхлебнул пивка и после этого сказал моему собеседнику:
— Папа, мама просила тебя долго не засиживаться здесь. Ты можешь понадобиться деду...
Мой собеседник допил свое пиво, поднялся, посмотрел мне в глаза и ответил на мой немой вопрос:
— Профессор все еще не принял окончательного решения...
Кивнул мне и вышел из бара...


2. Вторая степень защиты


В аэропорт я приехал заблаговременно и уютно расположился в кресле в ожидании начала регистрации пассажиров. Углубившись в свои размышления, я сначала не заметил, что регистрация почему-то задерживается. Однако спустя часа полтора я все же посмотрел на часы, на огромное табло в зале ожидания и сообразил, что информация о моем рейсе почему-то отсутствует. В справочной мне вежливо сообщили, что мой рейс откладывается по техническим причинам, и посоветовали следить за объявлениями.
Я снова уселся в кресло и в который раз стал перебирать в своей памяти рассказ человека, с которым случайно оказался за одним столиком в пивном баре этого города. Его рассказ ошеломил меня. Я все время пытался представить себе жизнь в нашем объемном мире плоского человека — человека, лишенного третьей координаты! — и не мог. Вы только представьте себе — в течение многих лет — да что там лет! — в течение десятилетий ученый сознательно обрекает себя на плоское существование. И не только себя обрекает, а подчиняет всю жизнь самых близких ему людей — дочери, зятя, внука — только одной цели: служению ему, ученому, поставившему эксперимент на самом себе! Тут было что-то сродни подвигу тех врачей, которые заражали себя холерой, тифом, чумой, чтобы убедиться в действенности созданной ими вакцины, чтобы потом спасти жизни сотен тысяч и даже миллионов неизвестных им людей. Но здесь не стоял вопрос о человеческих жизнях. Просто исследовалась еще одна научная проблема. Ну, пускай не одна, возможно, не только научная... Все равно такое подвижничество профессора и его близких не могло оставить меня равнодушным.
Я представил себе, сколько бытовых проблем им приходилось и приходится решать ежедневно — прием пищи, поддержание температуры тела, умывание, бритье, зарядка и вообще физические упражнения, смена белья, утилизация отходов жизненных процессов — и мне стало не по себе.
Несмотря на всю фантастичность рассказанного, я все же допускал, что услышанное мною не выдумка. Тем не менее, что-то в рассказе этого человека — на уровне подсознания — меня смущало. Я не мог точно сказать, что именно, и пытался сформулировать для себя, какая именно деталь рассказа вызывает у меня если не возражения, то сомнения.
Я прокручивал ленту событий, иногда возвращаясь назад и уточняя детали.

Итак, мой случайный собеседник рассказал мне, что его тесть профессор Андрей Николаевич Виноградов пришел к выводу, что земное пространство не трехмерно, а многомерно, что реальный мир имеет не три пространственные координаты, как мы привыкли считать, а значительно больше. Более того, в многомерном Земном пространстве, кроме нашего трехмерного мира, существует еще один реальный мир со своими тремя, не такими, как у нас, координатами. Таким образом, многомерность Земного пространства позволяет нам в своих трех координатах и им в их трех координатах существовать, жить и развиваться независимо друг от друга.
Профессор обнаружил также, что цивилизация, существующая в трех смежных с нами координатах, намного опережает нашу и ее представители умеют переходить из своих трех координат в наши три координаты, а затем возвращаться обратно.
Все это было вполне логично и пока не вызывало никаких возражений.
Профессор Виноградов сумел установить контакт с представителями смежной цивилизации (которых мой знакомый для сокращения называл смежниками). Хотя, скорее всего, они сами установили с ним контакт после того, как профессор пришел к выводу, что представители смежной цивилизации постоянно посещают нашу цивилизацию, и при этом им удается водить нас за нос, создавая видимость, что они прилетают с других звезд и планет.
Конечно же, все было не так. Ну, откуда было знать в смежной цивилизации об одном из многих профессоров одного из провинциальных университетов?
Все было по-другому.
Все началось с того сенсационного заявления, с которым выступил на конгрессе уфологов некто Андрей Николаев. Да нет, не некто, а авторитетнейший, знаменитый, прославленный специалист по внеземным цивилизациям Андрей Николаев.
Итак, на одном из конгрессов по внеземным цивилизациям слово предоставили легендарному уфологу Андрею Николаеву, и тот неожиданно для всех сделал сенсационное заявление, что все известные случаи встреч с внеземными цивилизациями — не что иное, как блеф, что они являются встречами с представителями нашей же, Земной, цивилизации, только имеющими другие измерения. Николаев заявил, что представители смежной, но тоже Земной цивилизации постоянно посещают нашу цивилизацию. После этого ошеломляющего заявления Андрей Николаев покинул трибуну.
Друзья и единомышленники Николаева по поискам контактов с разумными внеземными цивилизациями тут же прекратили с ним всяческие земные контакты. Его перестали приглашать на конференции, съезды, симпозиумы. Средства массовой информации тут же сообразили, что любое упоминание имени заблудшего уфолога Николаева не только нежелательно, но даже нетактично.
Вот тогда-то Николаевым и должны были заинтересоваться представители смежной цивилизации. Они должны были выяснить, что не существует уфолога Андрея Николаева, а есть реальный профессор Андрей Николаевич Виноградов, который подписывает свои уфологические работы соответствующим псевдонимом. Поэтому смежники и установили контакт с профессором.
И это тоже пока не вызывало у меня никаких возражений. Что же было дальше?
Для начала смежники предложили Андрею Николаевичу принять участие в эксперименте по транспортации — изменению координат.
Нет, не так. Прежде всего, они предложили провести предварительно эксперимент по транспортации на животном, а уже потом на человеке, причем — поэтапно. Сначала изменить только одну координату, потом две, и наконец, три. Наиболее подходящим способом изменения координат обе стороны посчитали применение такого лекарства, приняв которое, животное или человек безболезненно сможет изменить свои координаты. Поскольку у смежников уже был опыт применения такого лекарства для постоянного посещения нашей цивилизации, то они решили поделиться своим лекарством с Андреем Николаевичем Виноградовым.
Я представил себя на месте смежников. Даже локальные взрывы во время террористических актов в наших кафе или автобусах отдаются у них, в их координатах недобрым эхом... Не говоря уже о войнах и революциях. Поэтому они вынуждены принять меры по защите своей цивилизации от возможного нашего желания проникнуть к ним в будущем. Однако до поры до времени смежники решили ничего не говорить профессору об этом.
После успешной транспортации собаки в другую систему координат, немедленно приступили ко второму этапу испытаний — на человеке.
Перед сном профессор принял одну таблетку из трех, лежавших у него на прикроватной тумбочке.
Когда на следующее утро дочь вошла в отцовскую комнату, в постели лежал плоский — по нашим понятиям — профессор: третья его координата транспортировалась в другую систему координат.
Вечером того же дня дочь положила в щель плоского рта профессора вторую таблетку. Однако эксперимент дал сбой — вторая координата профессора не транспортировалась в другую систему координат!
Вот тут-то и обнаружилось коварство замысла представителей смежной цивилизации! Они заявили, что никогда не желали и не желают впредь видеть кого-либо из нашей системы координат в своей системе координат. Из опасения негативных последствий такого посещения. Им хорошо известна агрессивность господствующей в нашей системе координат человеческой цивилизации: различные виды оружия массового уничтожения — ядерного, химического, бактериологического в арсеналах многих государств, неконвенциональные способы ведения войны, используемые агрессивными и фанатическими представителями нашей цивилизации.
Однако, руководствуясь, как они выразились, гуманными соображениями, смежники все же решили предоставить профессору Виноградову возможность выбора. Или они возвращают профессора Виноградова в нормальное трехмерное измерение, какое было у него с самого рождения, и тогда уфолог Андрей Николаев должен выступить с заявлением, что его утверждение о наличии смежной цивилизации было розыгрышем, и он отрекается от него! Или они предоставляют полное право бывшему уфологу Андрею Николаеву выступать перед любой аудиторией с какими угодно заявлениями об их цивилизации, но в таком случае они не станут возвращать профессора Виноградова в нормальные для нас трехмерные координаты! (Интересно, как они представляют себе такие выступления перед аудиторией уфолога Николаева, если уфолог Николаев, имея общее тело с профессором Виноградовым, стал плоским?)
Профессор Виноградов решил не торопиться с обратной транспортацией, ведь перед ним открылись интереснейшие возможности для научных исследований!.. (Как сказал мне при прощании в баре его зять: "Профессор все еще не принял окончательного решения..."). Сначала дочь и зять, а потом и внук подчинили свои жизни одному, посвятили себя только единой цели — помощи ученому, поставившему эксперимент на самом себе! И так изо дня в день — почти что тридцать лет!
Тридцать лет! Целых тридцать лет! Было чему восхититься.
И все это на фоне того обмана, который совершили представители смежной цивилизации.
Хотя почему — обмана? С их точки зрения это совсем не обман, а защитная операция. Операция по защите своей цивилизации от попыток вторжения нашей цивилизации, нашей возможной агрессии, если угодно. Странно, что они предусмотрели только одну степень защиты от нас.
Стоп! А кто сказал, что они предусмотрели только одну степень защиты? Это я сказал! Значит должна быть — как минимум! — еще одна степень защиты! Какая?
Я непрестанно прокручивал в своем мозгу ленту событий, снова и снова анализируя и уточняя детали.
Наиболее подходящим способом изменения координат обе стороны посчитали применение такого лекарства, приняв которое животное или человек безболезненно сможет изменить свои координаты. Почему обе стороны так посчитали? Да потому, что у смежников уже был опыт применения такого лекарства для постоянного посещения нашей цивилизации.
Откуда это известно? Да от них же самих! А если они и здесь соврали? Нет, не соврали, а просто скрыли истинную информацию о том, как они изменяют координаты? Что тогда?
А то, что истинный способ изменения координат совсем другой, а таблетки — это отвлекающий маневр, вторая степень защиты! Каков же тогда настоящий способ изменения координат?
Какой бы я сам применил способ изменения координат?
Какой?
Скорее всего, я бы для изменения координат занялся изменением полей: электрических, магнитных, гравитационных. Каких там еще? Боже, как мало я знаю в этой области!
Но в чем абсолютно уверен: действовать надо не таблетками, а изменением полей!
Неужели профессор Виноградов и его помощники не додумались до этого? Или додумались?
Я спешно раскрыл свой переносной компьютер.
Какой телефон у Виноградова Андрея Николаевича?
Господи, сколько Виноградовых А. Н. в этом городе! Долго перебирать...
Нет, надо по-другому. Вот сайт местного университета. Нет, профессора Виноградова А. Н. у них нет. А дочь его, Надежда — Виноградова Надежда Андреевна есть? Тоже нет?
Нет, кажется, есть! Доцент Виноградова-Позднякова Н. А. И еще профессор Поздняков Сергей Захарович. Должно быть — это ее муж, мой собеседник в пивном баре...
Радость-то какая! Приведены оба телефона — и домашний, и на кафедре!
Я набрал номер домашнего телефона:
— Сергей Захарович? Доброе утро. Это Ваш вчерашний собеседник в пивбаре... Помните такого? Вот и прекрасно... Тысяча извинений. Мне надо сообщить вам нечто важное. Срочно... Нет, по телефону нельзя... Откуда говорю? Из аэропорта. Хорошо, записываю адрес... Встретите возле подъезда? Чудесно! Выезжаю. Через полчаса буду у вас.
Я выскочил на площадь перед зданием аэровокзала.
По радио извещали о начале регистрации на мой рейс.
— Такси, такси!
Возможно, я еще успею вернуться до окончания посадки на мой рейс...
Я назвал адрес.
Мой вчерашний собеседник с сыном ждали меня у подъезда.
— Сергей Захарович, они вас обманули! — закричал я, едва выйдя из машины. — Таблетки...
Я не успел докончить фразу: "Таблетки — это отвлекающий маневр", как Сергей Захарович взглядом и жестом приказал мне замолчать. У меня хватило ума — хоть с опозданием — сообразить: они опасаются, что на улице смежники могут их подслушивать. Очевидно, в квартире имеется экранирование против подслушивания. Сергей Захарович с сыном молча провели меня к лифту, затем к своей квартире, молча открыли в двери не менее трех замков, молча впустили меня в коридор квартиры, весь уставленный какими-то металлическими конструкциями, молча заперли за собой дверь — и только после этого разрешили мне заговорить.
— Таблетки — это отвлекающий маневр, — взволнованно сообщил я. — Изменения координат нужно осуществлять изменением полей: электрических, магнитных, гравитационных. Или еще каких-то, пока не знаю каких.
— Да, — подтвердил Сергей Захарович. — Вы абсолютно правы: изменения координат можно и нужно осуществлять изменением полей. Этими исследованиями мы и занимаемся последние двадцать пять лет. И даже достигли кое-каких успехов... По крайней мере, Андрей Николаевич и его внук, наш старший сын Николай, (тут сын Сергея Захаровича впервые улыбнулся мне и слегка наклонил голову) за последние два года неоднократно транспортировались из одной системы координат в другую...

В такси по дороге в аэропорт и в самолете я имел возможность поразмышлять над тем, почему же при прощании в баре Сергей Захарович сказал мне несоответствующую истинному положению вещей фразу:
— Профессор все еще не принял окончательного решения...
Ведь эксперименты, и весьма успешные, шли уже полным ходом. Значит, это была сознательная дезинформация?
Вот именно, поскольку я был для него посторонним человеком, возможно даже агентом смежников, Сергей Захарович обязан был предусмотреть в разговоре со мной достаточную степень защиты.


3. Рутинный "выход в открытый космос"


Может быть, кто-то из читателей уже читал мои рассказы о профессоре Виноградове Андрее Николаевиче, его дочери доценте Виноградовой-Поздняковой Надежде Андреевне, его зяте профессоре Позднякове Сергее Захаровиче и внуке профессора Виноградова Позднякове Николае Сергеевиче, старшем сыне четы Поздняковых? Впрочем, пока он еще просто Николай, Коля, Коленька, но не за горами то время, когда студенты будут и его уважительно величать по имени-отчеству. Так читали или не читали?
Впрочем, это не имеет принципиального значения. Просто я обязан предупредить тех, кто читал (если они захотят повторить эксперименты этой семьи), от возможных ошибок, от которых оказались не застрахованными даже такие классные специалисты, как семья Виноградовых и Поздняковых.
Для тех, кто не читал моих рассказов об этой семье и их многолетнем научном подвиге, придется дать необходимые пояснения, впрочем, весьма краткие. Настолько краткие, что, надеюсь, они не утомят тех читателей, которым уже известно кое-что из жизни этого необыкновенного семейства.

Все началось с того, что профессор Андрей Николаевич Виноградов обнаружил, что земное пространство не трехмерно, а многомерно, то есть наш мир имеет не три пространственные координаты, как принято считать, а значительно больше.
Как сумел установить профессор А. Н. Виноградов, смежная с нами цивилизация существенно опережает нашу в своем развитии, а их представители умеют переходить из своих трех координат в наши три координаты, а затем возвращаться обратно.
Когда смежники узнали об открытии профессора Виноградова, они вступили с ним в контакт и предложили ему принять участие в совместном эксперименте по транспортации из нашей системы координат в их систему координат — и обратно. Как обычно принято в науке, сначала эксперимент провели на животном, пуделе по имени Пит. Транспортация Пита прошла успешно.
Следующий эксперимент — опять же, как это принято в науке — ученый провел на себе. И тут эксперимент, до этого удачно проведенный на собаке, дал сбой. Профессор стал по нашим понятиям плоским, поскольку одна из его координат транспортировалась в другую систему координат. Но вторую координату ученого транспортировать в другую систему координат не удалось.
Впоследствии выяснилось, что никакого нарушения в ходе эксперимента не было. Именно такой результат запланировали участники эксперимента из смежной цивилизации с самого начала, так как их целью было отбить у кого бы то ни было желание проникнуть в их цивилизацию. Оказалось также, что третье измерение профессора Виноградова находится вовсе не в одной из координат смежной цивилизации, а в координате, которая не принадлежит ни нашей, ни их цивилизации.
При этом, однако, — и это они особенно подчеркивали — руководствуясь гуманными соображениями, смежники решили предоставить профессору Виноградову возможность выбора. Или профессор отрекается от своих утверждений о наличии смежной цивилизации и не публикует о ней ничего ни под своей фамилией, ни под псевдонимом — и тогда они возвращают его в нашу нормальную трехмерную систему координат, именно ту, какая была у него с самого рождения. Или ученый волен делать какие угодно заявления об их цивилизации на конференциях и симпозиумах, но тогда они не станут возвращать его в нормальные для нас трехмерные координаты. Юмор заключался в том, что делать заявления на конференциях и симпозиумах, будучи лишенным третьей координаты, практически невозможно. Смежники просто-напросто вывели профессора Виноградова из строя.
Их тоже можно понять. Они хотели, нет, они были обязаны, именно обязаны защитить свою цивилизацию от нашей, с нашими постоянными классовыми, расовыми, религиозными, межнациональными, межпартийными, групповыми распрями, стычками, конфликтами, войнами. Войнами объявленными и необъявленными... Войнами с применением конвенционального и неконвенционального оружия, ядерного, химического, бактериологического оружия, оружия массового уничтожения и пытками в одиночных тюремных камерах. Массовым террором, захватом заложников, взрывами, концлагерями... И все это во имя великих идей, великих целей, светлого будущего для всего человечества или ради кучки его лучших представителей...

Но вот что любопытно: истинный ученый Виноградов решил не торопиться с обратной транспортацией, поскольку — благодаря аномальности его координат — перед ним открылись интереснейшие возможности для научных исследований. В результате этого решения, жизнь всей семьи — сначала профессора, его дочери и зятя, а потом и внука — подчинялась только одной цели: эксперименту ученого на самом себе! И так почти тридцать лет, изо дня в день, изо дня в день!
Прежде всего, ученые выяснили, что смежники сообщили профессору Виноградову ложный способ изменения координат: якобы с помощью лекарства, приняв которое можно безболезненно менять свои координаты. Смежники намеренно скрыли от профессора истинный способ изменения координат путем изменения электрических, магнитных, гравитационных или еще каких-либо, ранее неизвестных полей. Профессор и его помощники занялись поиском возможности изменения координат сначала путем изменения электрических, магнитных, гравитационных или других, ранее неизвестных полей, а потом различных сочетаний этих полей.
Вот тут-то и проявились конструкторский талант и производственные качества Сергея Захаровича Позднякова, зятя профессора Виноградова. Это он разработал и изготовил уникальную аппаратуру для транспортации и для управления транспортацией. Причем такого управления, которым можно было пользоваться, как находясь в наших, так и в чужих координатах. И все это он умудрился проделывать скрытно, в условиях полной конспирации, не вызывая подозрений ни у смежников, ни у работников местного университета.
Выручало, однако, принятое мнение, что ученые имеют право на чудачества. Весь университет добродушно посмеивался над причудами сначала доцента, а потом и профессора Позднякова, которые выражались в коллекционировании старой аппаратуры, даже с других факультетов. Завлабы и завкафедрами охотно избавлялись от списанной аппаратуры и устаревшего оборудования, передавая их профессору Позднякову. А уж как ее приспосабливал для своих целей Сергей Захарович, никого не интересовало.

Многолетние поиски увенчались успехом, и стали профессор Андрей Николаевич Виноградов и его внук Николай транспортироваться, или, проще говоря, перемещаться, гулять из одной системы координат в другую и обратно.
И вдруг — после серии удачных экспериментов и радостей от первых побед — неожиданный сбой! Впрочем, лучше всего предоставить слово участникам эксперимента и рассказать о нем в том виде, как они сами мне о нем рассказали.

Мы сидим в гостеприимной (правда, для очень и очень узкого круга людей) квартире семьи ученых Виноградовых и Поздняковых. По правде говоря, мне даже кажется, что этот круг ограничен одной моей персоной. С разрешения хозяев, на столе лежит мой диктофон, запись которого должна мне пригодиться для этого рассказа, а хозяева посвящают меня в главные подробности своего удачного или неудачного (судите сами!) эксперимента.
Скажу больше, они сами оказали мне доверие, пригласив меня и попросив, для исключения ошибок при пересказе, записать этот их коллективный рассказ на магнитофон. Единственное поставленное ими условие касалось того, когда я смогу это опубликовать. Забегая вперед, отмечу, что я выполнил это условие...

Андрей Николаевич Виноградов, глава семьи: Все объясняется очень просто. Мы все время были настроены на ожидание очередных происков со стороны смежников. И не удивительно: сначала они обманули нас по-крупному, указав тупиковое направление для транспортации из одной системы координат в другую — транспортации путем принятия таблеток. Потом они начали обманывать нас по-мелкому: Пита транспортировали туда и обратно, создавая видимость, что таблетки действуют успешно и без вредных последствий. А затем они поместили меня между небом и землей, точнее изменили мне только одну координату, фактически сделали меня плоским и оставили в таком состоянии.
Сергей Захарович Поздняков, отец Николая: Именно поэтому мы были вынуждены скрывать свои результаты от всех и вся, чтобы они не стали достоянием смежников. Мы даже вас, наш дорогой гость, изначально подозревали в том, что вы — агент смежников. Поэтому я и сказал вам при первой нашей встрече: — "Профессор все еще не принял окончательного решения" (о возвращении в свои обычные координаты), хотя мы уже овладели транспортацией с помощью полей. К счастью, вы сразу же дали нам доказательства, что не являетесь их агентом. Какие доказательства? А то, что вы поделились с нами своей догадкой: — "Таблетки — это отвлекающий маневр. Изменения координат нужно осуществлять изменением полей".
Надежда Андреевна Виноградова — Позднякова, мать Николая: Это был серийный эксперимент. Мы их зовем рутинными. Ничего особенного мы от него не ожидали. Набор статистики, не больше. Коленька возвратился точно в срок, без каких-либо задержек. Он всегда старался возвращаться в срок, без задержек. Чтобы излишне не волновать меня. Я, как обычно, тщательно осмотрела его. Это у нас такой защитный ритуал — мало ли что непреднамеренно можно притащить из смежных координат. Или — наоборот — уронить там. Так что каждый, побывавший у смежников, обязан пройти тщательный осмотр кем-либо из оставшихся дома. Обычно эта обязанность лежит на мне. Что-то в Коленькиной внешности на этот раз меня насторожило. Я даже не сразу сообразила, что именно. Еще раз внимательно посмотрела на его лицо — и все поняла. У Коленьки с самого детства над правой бровью был незаметный шрам, след от падения с дерева. Так вот, после этого эксперимента шрам оказался не над правой бровью, а над левой. Абсолютно симметрично. И все. Я, конечно, ничего ему об этом не сказала, только предложила: "Знаешь что? Не будем на этот раз ходить на проверку к врачу, Я сама сделаю тебе кардиограмму и сама сердце прослушаю. Не возражаешь?" — "Нет, конечно". — "Вот и чудесно!" Прослушивание сердца и кардиограмма подтвердили мои самые худшие предположения: сердце у Коленьки или того, кого нам вместо него возвратили, оказалось не с левой стороны, а с правой.
Коля: Обычно после возвращения из смежных координат мы устраивали небольшой праздник, семейный ужин в полном составе. А тут мама говорит: "Коленька, у деда что-то голова разболелась. Я тебя прошу, ты поешь на кухне один. А я к нему на пять минут схожу и быстро вернусь". И ушла... Ну, я положил себе в тарелку еды и стал ужинать один.
Надежда Андреевна: Когда я обнаружила, что нам, вместо Коленьки, прислали его зеркальную копию, я прежде всего испугалась: что случилось с настоящим Коленькой? Где сейчас мой сын и какие неприятности ожидают его в плену у смежников?
Сергей Захарович: Я в это время был в комнате у Андрея Николаевича. Заходит Надя, держится вроде спокойно, а у самой, можно сказать, страх написан на лице: "Кажется, нам, вместо Коленьки, прислали копию, причем зеркальную". Андрей Николаевич говорит: "Не надо паниковать, Наденька. Может, это и есть Коля".
Надежда Андреевна: Я спрашиваю папу: — "А как узнать?" — "Очень просто. Если он в нашем мире почувствует себя некомфортно и скажет нам об этом, значит это настоящий Коля".
Сергей Захарович: Мы хорошо помнили любимую фразу Андрея Николаевича: "Не считай оппонента умнее тебя, но и глупее себя тоже не считай!" Особенно ее первую часть "Не считай оппонента умнее тебя", не особенно задумываясь над смыслом ее второй части "но и глупее себя тоже не считай!" А ведь в данном случае она означала, что не могли наши смежники, наши оппоненты, подготовив замену Коли своим дублером так грубо, так заметно ошибиться и сделать дублера зеркальной копией Коли. — "Надо поскорее все проверить", — говорю я. — "Иди с ним из дома, — командует Андрей Николаевич, — и посмотри, как он будет улицу переходить. Если он стал зеркальным, значит, для него естественным будет левостороннее движение транспорта, а не наше, правостороннее". Пошел я на кухню, а там наш сын правша Николай со шницелем расправляется: вилку держит правой рукой, а нож в левой. Как Штирлиц в известном анекдоте о полковнике Исаеве... Ничего не сказал я ему об этом, только предложил пройтись подышать воздухом.
Коля: Каждая транспортация из нашей системы координат в смежную систему и обратно требует такого напряжения сил, что мы называем ее между собой "выходом в открытый космос". После возвращения не сразу приходишь в себя. А тут, когда отец предложил пройтись и подышать свежим воздухом, я очень обрадовался.
Сергей Захарович: Светофор у нас, как и везде, на углу. От нашего подъезда это далековато. Вот мы и привыкли переходить дорогу не у светофора, а сразу после выхода из подъезда. Посмотришь по сторонам налево-направо, и быстренько через дорогу. Коля вышел из подъезда первым, я за ним. Я даже опомниться не успел, как слышу визг тормозов и крик возмущенного шофера: "Куда прешь, идиот?! Налижутся до бровей, а ты за них потом отвечай..." Смотрю, а перепуганный Коля в прямом смысле улегся животом на капот автомобиля. Помог я ему слезть. "Ничего не ушиб?" — спрашиваю. — "Нет", — отвечает. — "Что же ты по сторонам не посмотрел?" — "Я смотрел". — "Куда ты смотрел?" — "Как положено, сначала налево (а сам направо показывает), а направо уже не успел посмотреть".
Коля: Автомобиль уехал, я говорю отцу: "Ты видишь, что он, как ехал, так и едет по левой стороне улицы!" А потом как закричу: "Да они все с ума посходили?! Посмотри: они все по левой стороне улицы двигаются!" А папа отвечает: "Успокойся, сынок, и прикрой глаза. Сейчас ты возьмешься за мое плечо... Никуда не смотри, только держись за меня. Мы вернемся домой и там все обсудим..."
Надежда Андреевна: Не успели Сережа с Коленькой выйти из дома, как тут же возвращаются и рассказывают, что только что автомобиль чуть не задавил Коленьку. Тут папа и говорит: "Все ясно, это наш Коля. Никто его нам не подменял. Просто он из правосторонней системы координат перешел в левостороннюю. Теперь надо его возвращать обратно в правостороннюю систему координат".
Андрей Николаевич: Все мы помним известную фразу: "Новое — это хорошо забытое старое". Но мало кто готов к встрече с хорошо забытым старым. И мы тоже не оказались исключением. Когда-то я теоретически установил, что реальный мир должен иметь не менее семи координат. Рассматривая — в чисто теоретическом плане — переход для трехмерных тел из одних триад координат к другим триадам координат, я показал, что такой переход должен обязательно выполняться при строго определенной последовательности смены координат. При несоблюдении этой последовательности, можно в результате транспортации получить вместо исходного тела — другое, симметричное исходному. Говоря другими словами, можно вместо правосторонней системы координат перейти в левостороннюю. Поясню на пальцах, что это такое. Загните на своей правой руке два меньших пальца и растопырьте три больших. Вы видите, что обходить эти три пальца можно в двух различных направлениях — по часовой стрелке и против часовой стрелки. Одна из систем координат будет в таком случае правосторонней, а другая — левосторонней. Как видим, какая — правосторонняя или левосторонняя — система, получается, зависит от направления обхода. В результате, полученном нами в том эксперименте, мы сами нарушили привычную последовательность изменения координат. И в результате мы получили копию Коленьки, причем зеркальную. Смежники были здесь ни при чем!
Надежда Андреевна: Папа не зря говорил: "Не считай оппонента умнее тебя, но и глупее себя тоже не считай!" — смежники ни в чем не ошиблись, мы сами нарушили последовательность изменения координат и поэтому получили Коленьку в левосторонних координатах...
Сергей Захарович: Действительно, смежники оказались здесь ни при чем! Пришлось уточнить нашу инструкцию по транспортации в части строгой последовательности изменения координат. Надя стала торопить нас с приведением Николая в исходное состояние...
Коля: Но я посоветовался с дедом и не стал торопиться с возвращением в исходную правостороннюю систему координат... Захотелось немного поэкспериментировать, находясь в зеркальном состоянии.
Надежда Андреевна: Пришлось нам привыкать общаться с нашим Коленькой, но существующим в зеркальном виде.
Сергей Захарович: И Коле, во время его существования в зеркальном виде, в левосторонних координатах, пришлось приспосабливаться, чтобы общаться с нами и нашим миром... Зато материала он набрал не только на кандидатскую, а сразу на докторскую диссертацию...
Андрей Николаевич: Но это уже, как принято говорить, совсем другая история... А я безмерно счастлив, что Николай унаследовал мой характер, мой подход к научным исследованиям.
Надежда Андреевна: Папа, видите ли, безмерно счастлив... А обо мне они не думают! Что это у меня за судьба такая! Все время переживать за близких, делающих эксперименты на себе... Сначала за отца, потом за сына. Я ведь, в конце концов, не дух святой... Я обыкновенная слабая женщина. Не более...
Коля: Мама! Ты необыкновенная женщина, и совсем не слабая.
Надежда Андреевна: Не надо подлизываться! Они совершают научные подвиги, а я у них должна вкалывать за служанку, сиделку, кухарку, прачку...
Сергей Захарович: Нет. Не так. Ты первый в мире ученый, который увидел и длительно наблюдал не трехмерного, а двухмерного человека! И ты же первый в мире ученый, который обнаружил и длительно наблюдал живого человека в зеркальном для него состоянии. Вот ты у нас кто!


Об авторе

Доктор технических наук, родился в 1937 году на Украине. Окончил Московский авиационный институт. С 1995 гоада работает старшим научным сотрудником в Хайфском Технионе (политехническом университете) в Израиле.
Научно-фантастические произведения печатались в журналах "Знание-сила", "Наука и жизнь", в альманахе "Знание – сила. Фантастика". Автор книг "Спасибо, бабушка!", "Палатка Гаусса", "Это аномальное время", "Вторая встреча".