Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Послезавтра


Татьяна Бонч-Осмоловская



ПО ПОВЕСТКЕ


Увидев адрес на извещении, Лиза обнаружила, что здание суда находится на углу того самого сквера, в который она заходила ночью кормить лемуров. Она брала с собой кусочки фруктов, и звери слезали с деревьев носом вниз и брали дольки яблок и мандаринов у нее из рук. Они хватали коготками ее ладонь, и она уносила с собой в ночь ощущение их не то обезьяньего, не то младенческого касания.
В суд она явилась слишком рано. Нагулявшись вдоль здания в волне тружеников офиса, уже в ярме белых воротничков и с масками целеустремленности на гладких лицах, Лиза дождалась, когда стрелки часов сойдутся на девяти, и шагнула к раскрытым настежь стеклянным дверям.
В холле уже выстроилась очередь, и офицеры в накрахмаленных голубых рубашках и брюках серого картона разрезали тягучую людскую реку на отдельные ручейки. Лиза шагнула в строй, на ходу доставая из сумки извещение.
— Документы? Какое отделение? — женщина-офицер дотронулась до Лизиного извещения устройством в форме ручки, вроде тех, которыми орудуют кассирши, и махнула рукой. — Ваша стойка — номер семь.
Женщина за седьмой стойкой строго взглянула на Лизу:
— Будьте добры, сдайте телефон и часы, — сказала она. — Другая техника с собой есть? — Лиза отрицательно мотнула головой, и женщина сложила Лизины часы и мобильник в коробку, выдала ей карточку, похожую на  банковскую, только без имени и с длинным номером, и бросила коробку внутрь своей конторки. — Следуйте в зал.
Зал суда был оборудован как лингафонный кабинет. Еще один офицер встретил Лизу у двери и отвел в кабинку, отгороженную от других высокими матовыми стенками. На столе стоял странный толстый монитор, излагающий утренние новости. Две дамы в фартуках, на каблуках и с хорошим маникюром делились друг с другом тайной жарки баранины с овощами. Вскоре дам сменил мужчина, демонстрирующий чудо-кофеварку, а суд все не начинался. Лизу стало клонить в сон, но склонить голову было неловко, да особо и некуда.
Наконец на экране зажглись ядовито-лимонные строчки: "Внимание, наденьте наушники и выслушайте сообщение".
— Добрый день, — мягкая струя ровного женского голоса залила Лизины уши. — Мы ценим ваше желание осуществить свой гражданский долг, — голос обволакивал казенные формулировки, мягко засовывая их сразу в мозг. — Сегодня мы начинаем новое дело, и все мы очень обрадованы, как, вероятно, и вы. Возьмите анкеты, которые лежат на ваших сто лах, и внимательно изучите их. Когда вы закончите, сдайте анкету нашему сотруднику.
Голос умолк, и Лиза взяла бумаги со стола. Имя, фамилия, адрес, занятие... Лиза задумалась: бизнесмен, свободный художник, студент-вольнослушатель, домохозяйка, временно безработная — что выбрать? Обычно вариант ответа зависел от места анкетирования. "Временно безработная" — вывела она на листе в этот раз, как делала в официальных местах. Телефон домашний, мобильный, который они отобрали, фыркнула Лиза и ничего не стала указывать — номера своего мобильного она не знала, и узнать его было не у кого. Звонила ей иногда Маша, но если у нее начать разузнавать номер собственного мобильника, она точно в больницу сдаст. И еще Слава, но его Лиза боялась лишний раз тревожить. Имя родственника или знакомого, кому следует звонить в случае необходимости, Машка. Соглашаетесь ли вы участвовать в судебном разбирательстве, да. Имя, дата. Лиза отложила бумагу. На мониторе уже мигало новое объявление: "Нажмите старт, чтобы увидеть фильм о судебной системе нашей страны".
На экране возникли картины цветущих лугов, лесных чащ и многолюдных городов, а закадровый голос объяснял зрителям, как хорошо им живется, когда граждане ответственно относятся к своим гражданским обязанностям. Око камеры сфокусировалось на школах, где радостные детишки сидели на ковре вокруг молодой учительницы, затем — в больницы, где убогие и больные с надеждой снизу вверх глядели на хирургов в оливковых халатах. Голос за кадром рассказал о здоровом организме, которому нужны добротная еда, физические нагрузки и внимательный, но необременительный медицинский контроль, и об общественном организме, которому также необходимы нагрузки и тренировки, как и организму биологическому.
Камера сместилась в коридоры государственной власти, где министр общественного здоровья докладывал об отсутствии злостных нарушений в стране: никто не залезал в чужой дом, никто не разбивал стекло соседской машины, никто не воровал сумочки и не рвал майки на девушках — все было замечательно. Но министр труда критиковал его как недальновидного солдафона без объемного мышления. Следствием отсутствия нарушений станет атрофия судебной системы, рыдал с трибуны лидер трудоболов, мы должны стремиться к оздоровлению общества, мы должны соблюдать статус кво в количестве и качестве нарушений в стране, и тем самым не ослабить наши антивирусы, наши силы общественного здоровья. И вот министр уже ставил замысловатую закорючку на исторический документ, а диктор радостно сообщал зрителю, что с этого дня каждый гражданин страны на основании честного и случайного выбора может стать участником суда в качестве любого из действующих субъектов. Диктор облегченно выдыхал, а на экране уже улыбался блондин, размышляющий вслух, что он сделает, если обнаружит извещение с круглым гербом в своем ящике. Наконец блондин нашел верное решение — да, он обязательно явится в суд. Блондина сменил толстый негр, убеждающий невидимого комментатора, что быть гражданином страны означает, в частности, и знать свои обязанности, и делать то, что требует от тебя государство, тем более, что это тебе совсем нетрудно. Девушка с узкими глазами бегала из угла в угол, не в силах решить, что же скажет ее начальник, если она не явится завтра на работу, но тоже решила идти в суд, как все достойные граждане. А бабуся в инвалидном кресле стремилась быть нужной, и даже вызвала такси, чтобы добраться до суда. Офицеры суда, такие же серо-картонные, как и в жизни, разве что чуть четче, встретили ее у входа. Один офицер катил к машине кресло-каталку, усаживал бабусю и вез ее внутрь, а другой рассчитывался с таксистом и объявлял в камеру, что суд будет более чем счастлив возместить затраты граждан, а также кормить их и одевать в удобную униформу. Сдержанный офицер рекомендовал мятущейся девушке сказать своему начальнику, что они все граждане одной страны, которую серьезно разочарует неявка гражданина в суд. Блондину объявили, что за сидение в суде выдается хорошее вознаграждение, а бабушке выдали слуховую систему и личную медсестру.
На следующих кадрах знакомые уже субъекты дефилировали в новых одеждах — на блондине и девушке были деловые ярко-красные костюмы, негр нахлобучил искусственные белые кудряшки и длинную мантию, а бабуся в строгом черном балахоне восседала на инвалидном кресле с донельзя важным видом. Наконец все они, за исключением недужной бабуси, бодро выходили из здания суда, раскланивались друг с другом и радостно объявляли в камеру, как замечательно они себя чувствуют, отдав гражданский долг и избавив страну от нездорового организма. Фильм закончился, на экране возникли названия государственных организаций, благотворительных обществ и частных лиц, сделавших много хорошего для системы общественного здоровья в целом и для создания этого фильма в частности. Лиза отложила наушники. К этому времени анкету у нее уже забрали и выдали взамен новую, целый том в кожаной обложке.
Новая анкета тянула килограммов на шесть, со всей кожей и сто сорока страницами картинок, графиков, таблиц и блок-схем. Отвечайте разборчиво, ставьте знаки крестик, минус или галочка в соответствующих графах... Отвечайте сразу, не тратьте много времени на обдумывание... Давайте искренние ответы... За лживые и неискренние ответы вы ответите в соответствии с законом... Если вам что-то неясно или вы хотите улучшить судебную систему, обязательно сообщите об этом на бланке, который находится в конце анкеты, и мы немедленно рассмотрим ваши советы. Лиза заглянула в конец тома и разборчиво, большими буквами начертила: "Исключите меня из участия в деле", и нажала звонок вызова сотрудника суда, слева на столе. Тишина. Лиза как младшеклассница сложила руки и уставилась в тусклый экран. Через несколько минут над ее столом склонился мужчина в форме. "Ответьте на всю анкету", — сказал он, едва взглянув на Лизины бумаги, развернулся и исчез.
Вздохнув, Лиза склонилась над анкетой. Она отвечала, как было сказано в инструкции, не задумываясь, касалось ли то имени местной кинозвезды, количества колец у Сатурна или даты открытия Америки. В других разделах требовалось указать на карте, где находится Цивитас Солис, Лаггнегг и Бразилия. В третьих — выбрать между террористами и революционерами, мятежами и мирными демонстрациями. Лиза ставила галочки, не вникая даже в суть задания, не то, чтобы осознанно выбирать какой-то из ответов. Отчего нет ответа "не знаю" или "безразлично", обратившись в конец анкеты, добавила она. Что вы видите на этой картинке? Сколько микробов гонореи может разместиться на конце грязной иглы? Нужно ли стерилизовать умственно-несовершенных? Разрешить ли эвтоназию? Едите ли вы генномодифицированные овощи? Есть ли у вас аллергия на молоко? Считаете ли вы возможным браки между людьми одного гендерного вида? Не достигшими совершеннолетия? Разных сексуальных ориентаций? Не освященные религией? Кто убил Джона Кеннеди? Кто бреет брадобрея? Кому выгодно искать женщину?
Когда Лиза разогнулась, в зале было тихо. Невидимые галогенные свечи свистели сверху, вызывая детективные ассоциации с черными лентами и желтушными лицами. Натруженно дышал кондиционер, но никаких других звуков — ни дыхания соседей, ни шума автомобилей, ни человеческой речи, слышно не было. Лиза закрыла том и врезалась взглядом во взгляд из-за круглых очков. Ниже очков находились жестко сжатые губы и узкое змеиное тело в серой униформе. Его хозяйка сухо кивнула Лизе: "Идите за мной", схватила анкету и унеслась в сумрак коридора.
На ходу она быстро и неразборчиво, едва ли не разжимая губы, говорила:
— Благодарим, что ответили на нашу анкету. Сейчас я отведу вас в комнату отдыха, где вы смените одежду и обувь. Вы можете сложить свои личные вещи в этот ящик, закройте его на ключ вашей магнитной карточкой. Рубашка надевается завязками назад, обувь возьмите в корзине. Когда смените одежду, сестра отведет вас в вашу комнату. А мы сначала обработаем ваши ответы о кулинарных вкусах и религиозных ограничениях в еде, чтобы доставить вам ужин.
Женщина задернула за собой занавеску, висевшую на выгнутом рельсе над головами, и оставила Лизу одну. Та разделась до белья, сложила одежду в ячейку со знаками z3185157, как на ее ярлыке, и надела отутюженную рубаху до колен. Она оставила на руках семь серебряных колец, а на шее — дракона, держащего в когтях матовый кругляш. Занавеска дернулась и отъехала в сторону, открывая девушку со светлыми, собранными в хвостик, волосами.
— Готовы? — девушка улыбнулась ей грустной улыбкой Вергилия, готового вести новичка во тьму.
Они шли изогнутым коридором, между задернутыми и раскрытыми занавесками, и остановились у двери с электронным замком.
А через коридор от железной двери, за высокой стеклянной стеной был сад. Лиза не могла оторвать взгляд от морщинистых стволов, уходивших в неведомую вышину, от кустов цветущих акаций, в которых неслышно галдели зеленохвостые лорикиты. Девушка с хвостиком тем временем дотронулась до двери магнитной картой, и та бесшумно отъехала в сторону, открывая лифт с рядами гладких клавиш на зеркально-металлической стене. Девушка нажала G3, и лифт тронулся, так мягко, что неясно было, вверх ли они едут, вниз ли. Дверь открылась в точно такой же холл, только на месте скрытого за стеклом сада  тут белела штукатуркой стена с квадратиком аборигенского рисунка. Девушка уже уводила Лизу новым коридором, выложенным красным ковром, как в средней руки отеле, и все той же картой открывала дверь.
— Отдыхайте, ужин у вас на столе. Если вам что-то будет нужно, нажмите знак вызова.
— А-а... — начала Лиза, но девушка уже защелкнула за собой дверь.
Лиза обернулась внутрь комнаты, обставленной как аккуратный гостиничный номер — ванная, гардероб, стол, стул, кровать. На столе чайник с растворимым кофе, чай и кусочки сахара, кондиционер на одной стене, маленький телевизор на другой. Лиза раскрыла кремовые занавески и дернула ручку жалюзи. В раме окна оказалась только матовая металлическая стена, вроде той, что была в лифте. Лиза задернула занавески и села за стол, где ее уже дожидался набор бумажных коробочек. Она с минуту смотрела на мясо в густом соусе, а затем закрыла белую коробку и включила чайник. Телевизор гнал нечто высокохудожественное, в течение десяти минут Лиза смотрела на утомленное лицо мужчины, ворочающегося на кровати и тяжело вздыхающего во сне, а затем ее глаза тоже начали закрываться, и она выключила ящик.
Разбудил ее долгий звонок. Она лежала на кровати, завернутая в овечье одеяло, в ровном белом свете, заливающем комнату из неведомого источника. Звенело из небольшого динамика над кроватью, но как только Лиза, зевая, села, звон закончился. Она убрела в душ, а вернувшись, нашла на столе завтрак, такой же незамысловатый и обильный, как и ужин. Лиза добросовестно ковырнула ложкой овсянку, съела йогурт и залив ложку кофе скворчащей водой, уселась в углу, держа чашку двумя руками и тихонько отхлебывая, стараясь согреться. Через три чашки кофе дверь открылась, и вошел улыбчивый мужчина лет сорока в свободном зеленом халате с резиновым шлангом, обвивающимся вокруг волосатой шеи на манер декадентского шарфика. Следом за ним вошли две толстенькие медсестры, катящие раскладушку с системой искусственного дыхания и тумбочку с монитором.
— Здравствуйте, дорогая, я — судебный врач, — сказал мужчина, дотрагиваясь ручкой до Лизиного номера, — мы сделаем вам несколько замечательных анализов, узнаем, не страдаете ли вы серьезными заболеваниями, которые могут осложнить работу суда, и найдем, как мы можем вас вылечить. У вас нет аллергии? — Лиза отрицательно мотнула головой. — Отлично! Тогда залезайте.
Лиза улеглась на раскладушку. Одна из сестер бойко вколола в ее руку иглу, забрала несколько кубиков крови, а другая ввела в ту же иглу, торчащую из Лизиной вены, синеватую жидкость, и Лиза наконец ощутила, что согревается.
— Я улетаю, — медленно сказала Лиза в улыбающиеся лица медсестер.
Когда она открыла глаза, на нее смотрел немолодой китаец.
— Вы слышите меня? Кивните, если да.
Лиза кивнула. Китаец снял черный жгут с ее руки, заглянул ей в глаза и, бросив: "Одевайтесь и ждите тут", вышел, задернув за собой желтую занавеску.
Лиза лежала на высокой раскладушке, одетая в ту же рубаху без рукавов и с завязками сзади, а рядом на тумбочке была сложена новая одежда. В голове у нее шумели волны и тонули корабли, и она с трудом встала, чтобы влезть в широкие черные брюки с застежкой на боку и рубашку с двумя нагрудными карманами. На левом карману уже был врезан знакомый номер: z3185157.
Девушка с хвостиком, видом — родная сестра вчерашней Лизиной Вергилии, отдернула занавеску.
— Идемте, — кивнула она Лизе.
Двери лифта раскрылись в стеклянное окно сада. Солнце все так же светило сквозь узорчатые листья, и лорикиты клевали мохнатые желтые гроздья. Лиза вжалась в стекло, ладонями вокруг лица отгораживая для себя кусочек дня, но девушка мялась и кашляла сзади, и Лиза оторвалась от сада, в который не вела ни одна дверь.
Кабинет в углу коридора уже раскрывал зубастую замком дверь, и красный язычок ковра вел Лизу к столу куратора.
— Добрый день. Благодарю, что ответили на нашу анкету, — сказала куратор, глядя Лизе в глаза. — Ваши рекомендации будут рассмотрены и учтены в нашей работе.
Она листала страницы анкеты, не сводя с Лизы узких черных глаз.
— Вы отметили, что хотите отказаться от участия в деле. Вы, конечно, знаете, что сохранение общественного здоровья является обязанностью каждого гражданина страны. Вы имеете возможность отказаться, если назовете веские доводы, как то серьезные недостатки здоровья, физического и ментального, религиозные или моральные ограничения, или же личные отношения с другими участниками суда. Назовите ваши доводы сейчас, и мы тщательно обсудим их.
Лиза молчала.
— Результаты обследования, — объявила куратор, — выявили, что ваше здоровье в норме. Мы сделали вам необходимые анализы и осуществили санацию ротовой и вагинальной области. Небольшой кожный гнойник санирован, легкие вентилированы, кишечник очищен, — она безучастно смотрела, как краска заливает лизины щеки. — Разумеется, все обследования сделаны безвозмездно, это одно из условий свободного участия гражданина в судебной отрасли. На время суда государство берет на себя ответственность за ваше физическое и душевное здоровье. Вам также будет выдаваться материальное вознаграждение за каждый день, который вы будете осуществлять здесь свои обязанности. Вознаграждение начисляется в соответствии со средним национальным заработком. Вас будут снабжать всем необходимым, а также доставят личные объекты, которые вы закажете на этом бланке. Газеты, интернет и стелларкомм — исключены на время суда. Также и общение с родственниками, знакомыми и другими людьми и животными не разрешается, чтобы не воздействовать на течение суда. Но вы можете смотреть телеканалы, а также заказывать в любом количестве книги, музыкальные диски и фильмы. Обычно заказы доставляются на следующий день, в случае редких объектов возможна задержка до двух недель. Вам все ясно?
Лиза кивнула.
— Тогда заполните.
Женщина вытащила листок с краткой формулой: "Я... (Лиза аккуратно вписала свое имя и фамилию), сознательно и добровольно участвую в осуществлении регуляции общественного здоровья, действуя в соответствии с законами страны, которые я уважаю и соблюдаю". Имя, дата.
— А какое сегодня число? — задумалась Лиза.
— Двадцать седьмое, — ответила куратор, и Лиза осознала, что находится в суде на день дольше, чем думала — то ли вначале она дрыхла целый день, то ли наркоз вывел ее из сознания больше, чем на сутки, но день куда-то исчез. Она указала число, как было сказано, и отдала листок куратору.
— Хорошо, — сухо кивнула та. — Ждите тут.
Она собрала бумаги, сухой твердой ладонью сжала Лизину руку и вышла из комнаты.
Дверь тут же открылась снова, и в комнату задом зашел человек в джинсах и черной майке, катящий массивный штатив с электрофонарем. Вслед за ним втиснулся другой человек, с камерой, и влетела кудрявая девица в рубашке делового кроя, едва закрывающей ее зад, ощерившийся зубьями гофрированной миниюбки. В длинных алых ногтях девица держала головку микрофона. Человек в джинсах установил белый щит и включил фонарь, отчего Лиза сразу утратила зрение и растерялась. Она брела горячими барханами, солнце жгло ей левую щеку, а над другой ее щекой стервятником верещал незнакомый визгливый голос:
— Мы находимся в камере суда, где вот-вот начнется слушание дела гражданки Л., имя которой не разглашается в интересах общественного здоровья, обвиняемой в совершении актов насилия, суть которых также не разглашается в соответствии с законом. Мы имеем возможность узнать у самой обвиняемой о чудовищных нарушениях, которые она совершила.
— Возражаю, — в свет фонаря шагнула дама в деловом ярко-красном костюме, точно таком же, как у журналистки, разве что вместо гофрированной юбки на ней были атласные минишорты, — до начала суда вы не можете называть вероятную обвиняемую обвиняемой. Вы можете говорить с ней, а вы, — дама обернулась к Лизе ухоженном лицом, — можете ей не отвечать, что я, как вероятный адвокат вероятной обвиняемой, и рекомендую вам делать.
Стоя боком к камере, дама сжала Лизину рукой в гроздьях бриллиантов, мечущих разноцветные лучики во все стороны. Дама энергично встряхнула Лизину руку и объявила:
— Да, дорогая, я — ваш адвокат. Я обладаю необходимой квалификацией и назначена вам государственной комиссией. Вы можете дать мне отвод, в таком случае комиссия назначит вам другого квалифицированного адвоката. Вы можете совсем отказаться от адвоката и защищать себя самостоятельном, но этого я вам делать не рекомендую. Вы можете не вслушаться в мою рекомендацию и настоять на своем решении, в таком случае я слагаю с себя обязанности адвоката и оставляю вас.
Дама еще раз улыбнулась в камеру и шагнула вон.
Девица снова затараторила в микрофон:
— Уважаемые телезрители! Вы только что видели, как обвиняемая отказалась от государственного адвоката. Что это — наивная уверенность в собственной невиновности или злостная несговорчивость общественно-нездорового элемента? Скоро будет видно. А сейчас, — девица взглянула в сторону открытой двери, — сюда идут вероятные судьи, и на данной стадии телевидение оставляет их наедине. Мы вынуждены оставить обвиняемую, но мы не расстаемся с вами. Наши коллеги в данный момент находятся в комнате вероятной судебной коллегии, и сейчас вы будете наблюдать эксклюзивной момент встречи этих людей, в руках которых находится решение судьбы нашей обвиняемой, то есть, я хочу сказать, — мигнула в сторону камеры девица, — вероятной нарушительицы общественного здоровья.
— Снято, — объявил человек с камерой.
Его коллега выключил фонарь, и они в момент выскочили из комнаты. У двери девица обернулась к щурящейся им вслед Лизе и мигнула и ей тоже.
А в комнату уже вкатывались объемистые мужчины в тогах и с академическими седыми кудряшками. Они строго смотрели на Лизу из-за круглых очков, неразличимые как Тру-ля-ля и Тра-ля-ля. Дождавшись, когда телевизионщики закроют дверь, один из толстяков зайвил:
— Вам следует выбрать судью, ведущего ваше дело. В соответствии с законом, судьи должны явить обвиняемому всестороннюю информацию о себе, так что будьте внимательны.
Он сделал шажок назад, расстегнул крючок у шеи и сбросил тогу. Остальные судьи моментально сделали то же самое. Лиза уставилась на окружившие ее животики в обтягивающем шерстяном белье, уронила глаза к клетчатым гетрам со строгими черными лентами на жирных волосатых ногах.
— Итак... — осведомился Тру-ля-ля, — кого из нас вы выбираете?
Лиза, зажмурившись, ткнула в кольцо судей наугад.
— Очень хорошо, — объявил судья, — вероятная обвиняемая совершила свой выбор. Судья, имя которого не разглашается в интересах закона, избран. Ваша честь, — он ткнул считывающей ручкой в одного из толстяков, — мисс Л., — и в Лизу.
В комнате зашуршало и вскоре стихло. С минуту Лиза открывала и снова с силой зажмуривала глаза, стремясь сбросить с сетчатки тошнотворную картину. Затем она встала и шагнула к оставленной телевизионщиками технике. Камера тихонько жужжала.
— Не трогайте!
Человек в джинсах скакнул от двери к глазку камеры.
— Ну как? — девица в красном вытягивала шею из-за косяка двери. — Нормально?
— Отлично! — объявил тот, — темновато, конечно, но ничего, вытянем.
— Молодец! Давай сделаем еще вводную отсюда, тоже в темноте, а в студии смонтируем.
Человек кивнул, и девица начала:
— Дорогие телезрители, мы готовим для вас эксклюзивные кадры выбора вероятного судьи. Этические соображения, а также требования закона, не дают нам возможности демонстрировать обвиняемую и судей обнаженными, так что мы вырезали часть сцены из нашего отчета. Тем не менее, на время демонстрации этого эксклюзивного материала мы умоляем вас убедиться, что вместе с вами его не смотрят несовершеннолетние дети.
— Снято! — человек остановил камеру. — Нехило закрутила!
— А то! — девица гордо ухмыльнулась.
— Вы уже закончили? — в комнату вкатилась толстенькая, густо накрашенная дама.
Телевизионщики кивнули  ей на ходу, складывая оборудование.
— Обождите! Я должна сделать официальное объявление, — дама тряхнула овечьими кудряшками.
Ее бюст тяжело вздымался от волнения, разрывая отвороты казенного костюма. Телевизионщики остановились.
— Дорогая, — дама обдала Лизу ароматом засохших ландышей, — ты еще так молода, ты не должна страдать ни за что. Народ выдвигает для тебя общественного адвоката, то есть меня, — дама улыбнулась в Лизу сотней искрящихся золотом зубов, — совершенно даром. Ни о чем не думай, дорогуша, отныне ты в надежных руках.
Она развернулась к камере:
— Вы сняли это, дорогуши?
— Мы обязательно сообщим о вас в утреннем телеэфире, — журналистка изобразила на лице абсолютную искренность.
Толстуха вздохнула.
— Ну что ж, — она выкатилась вон вслед за телевизионщиками, оставив Лизу одну в темной комнате.
Лиза обошла комнату, вытянув руки и все равно разбив коленку о стол. Дверь была закрыта на замок. Она отыскала в темноте стул и села, замедляя дыхание и считая время ударами сердца. Сначала она стала считать нестандартные английские глаголы, затем — французские. Глаголов оказалось удивительно мало, но читала Лиза с трудом, так что хватило ей их надолго. Она решила было читать стихи, но только расстроилась. А обрывки из книг и фильмов оказались в ее голове такими зыбкими, что даже собирать эти мутные клочья воедино смысла не было. Она остановилась, решив, что внутри у нее так же темно, как и снаружи. И от этой мысли ей сразу стало легче. Ее не ждет ничего хорошего, решила Лиза и, оставив надежду, расслабилась и задышала легко и ровно. Время текло сквозь нее без возмущений, как высокая вода сквозь кругляшки на дне реки.
Затем, сколько бы это "затем" не длилось, дверь раскрылась и в сияющей арке возникла фигура девушки с хвостиком.
— Идемте, — сказала девушка, — время.
Лиза шла мимо застекленного садика, через жемчужно-серый ковер, устилавший долгий коридор, к двустворчатой деревянной двери, где их встретил охранник в серой форме. Он дотронулся до значка на Лизиной груди и сделал ей знак зайти внутрь.
Зал был в точности такой же, в каком Лиза слушала начальный инструктаж, давным-давно, когда все только начиналось — ряды застекленных коробок с мониторами на столах, отгороженные друг от друга высокими матовыми стенками.
— Введите ваш идентификационный номер и наберите слово COURT, — светилось на экране ее монитора.
Лиза вбила заученный наизусть номер. На слово COURT из наушников заиграла мелодия, и на экране возникли слова.
— Ожидайте, когда все участники войдут в систему.
Сложив руки на столе, Лиза смотрела в экран. Наконец на нем возникла новое сообщение: "Идет выбор участников суда, — и тут же, — дорогой участник z3185157, равновероятный случайный выбор не остановился на вас. Благодарим вас за участие в работе системы регуляции общественного здоровья. Выслушайте звуковое сообщение".
Мягкий женский голос уже тек из наушников:
— Возьмите нашу анкету, которую вы найдете на столе. Оцените работу сотрудников суда и оставьте свои советы, и мы обязательно учтем их для улучшению нашей работы.
Лиза достала листки, быстро расставила крестики во всех наилучших графах и нажала вызов. Тут же, словно она того и ожидала, стена уехала в сторону, открывая сияющее лицо охранника. Он счастливо улыбался и тарахтел без умолку:
— Ну что, здорово небось, на свежий воздух выбраться-то? Рада, что не тебя выбрали? Жаль только, обрили, ну да волосы ничего, волосы отрастут, главное — жива осталась, да? — он улыбался и улыбался и даже слегка обнял Лизу.
Она молча следовала с ним: к лифту, мимо неслышно голосящих лорикитов за стеклом, в загончик с ее вещами. Охранник обнял ее еще раз, чмокнул в обе щеки и вышел. Лиза сменила широкую тюремную одежду на свои джинсы, свиристящий кондиционер холодил затылок, но это действительно было не важно. В коридоре, огороженном извивами желтых занавесок, никого не было. Лабиринтом между ширмами Лиза вышла к узкой ленте эскалатора, медленно движущейся вверх. На наземном этаже в стеклянной будке сидел охранник, не обращающий внимания на Лизу, а за ним за высокими стеклянными дверями гудела улица. Лиза миновала охранника, шагнула в лакейски разъехавшиеся двери и вышла на свет.


Об авторе

Прозаик, переводчица, визуальная поэтесса, филолог, исследовательница литературного и художественного авангарда. Родилась в Симферополе. Закончила Московский физико-технический институт и французский университетский колледж. Работала в Объединённом институте ядерных иследований (Дубна), издательствах "Мастер", "Свента", "Грантъ". Кандидат филологических наук. Член исполнительного комитета International Symmetry Association (ISA). Автор учебного курса комбинаторной литературы (гуманитарный факультет МФТИ). Организатор Первого австралийского фестиваля русской литературы "Антиподы". Автор многочисленных публикаций (проза, визуальная поэзия, переводы) в России и за рубежом, книг прозы "День рождения" (1998) и "Мартовские мозаики" (2002). Гражданка Австралии и России. В №1 за 2008 г. "Знание-сила: Фантастика" был опубликован рассказ "Выбор Елены".