Меняет жизнь стремительно окраску,
так трудно в ней не потерять лица.
Я, глядя в зеркало, порой таю опаску:
увижу подлеца или глупца?

Но у глупца написано на роже,
что он такой с рождения, Бог с ним.
А подлецу высвечивать негоже —
кто он такой. Он вечно аноним.

Где от себя и от людей замкнуться?
В какой-нибудь немыслимой дыре.
В провинции у моря. В захолустье.
И никаких зеркал чтоб во дворе!

В коммуналке за фанерной перегородкой
Жил одинокий мужчина с лицом скитальца.
Он, кажется, был расторопный, но кроткий.
На руке у него или на ноге не было пальца.

Пил он обычно ночью. Редко, но напивался.
Напившись, он лазил куда-то шумно.
Видно, куда не надо. Видимо, там и остался
Палец, засунутый спьяну неумно.

А после он шел на балкон и кидал оттуда
В приблудных каких-то людей прохожих
Окурки, тарелки и блюдца саксонской посуды,
Оставшиеся от репрессированных, похоже.

Их всех увезли по написанным им доносам.
Не думал он жертвою стать судьбы бумеранга.
Шпионом он сам оказался, остался с носом,
Ушел по этапу к чумам куда-то или к ярангам.

время бескомпромиссней нудиста
все бы ему обнажать
лет не прожить мне наверное триста
и от себя не сбежать

в космосе не побывал я ни разу
даже взрослее не стал
не сочинил даже умную фразу
и не скопил капитал

жаль что все эти мечты не случились
в этом виновны верхи
жаль что стихи мои не получились
что не сложились стихи