Замахнуться на Данте нашего Алигьери — поступок отважный и опасный. Но риск — дело благородное, решила московский поэт и прозаик Людмила Осокина и написала роман под названием «Новая божественная комедия: Веселые истории о делах земных, небесных и поднебесных».
Смелая заявка сама по себе вызывает интерес и уважение. Несложный, но увлекательный динамичный сюжет романа, доверительная интонация, языковая пластичность соответствуют нынешним реалиям. Текст нашей современницы далек от дантовских глубин и доступен практически любому пловцу. Кроме того, у нее получилась именно комедия, по всем канонам жанра.
При всей окрыленности письма и юморе от сочинения Людмилы Осокиной веет некоторой безысходностью, ведь три ангела (Чистоты, Милосердия и Честности), вселившиеся по воле Бога в души смертных, так и не сумели облагородить и очистить ни вора Муньку, ни городского палача Мико, ни блудницу Фаину, ведь собирались они попасть в души более тонкие и благородные, но черная кошка спутала карты, перебежав дорогу. Обессилевшие Ангелы вернулись на Небо. И даже намаявшийся на земле Великий Праведник или отец Никодим «надеялся уже никогда, никоим образом, ни за какие грехи не попадать на эту проклятую землю».
Значит, темные силы взяли свое? Неужели нынешний человеческий материал уже не «отстирывается»? Эта трагическая догадка доминирует, но существует и узкий проход к свету, о чем скажу позже.
В связи с романом Людмилы Осокиной можно вспомнить не только собственно пародии на Священное писание от Лео Таксиля и Емельяна Ярославского, как это сделала в своей рецензии критик Елена Сафронова, но и фантастические сюжеты произведений наших современников, в которых в земных условиях живут неземные существа.
Это повесть Евгения Велтисова «Электроник — мальчик из чемодана», изданная в 1964 году и в 1980 году ставшая основой для детского музыкального телефильма К. Бромберга «Приключения Электроника», и необыкновенно популярный в свое время роман Владимира Орлова «Альтист Данилов», вышедший в свет в том же, олимпийском 1980 году.
Вполне логично спустя 34 года вернуться к любимым волшебным поворотам…
«— А может, ты в кудесницы переучилась, чудеса начала городить?..» —изводил гадалку Виринею Черный Праведник, когда в ее раскладе появились два валета червовой масти. Но никаких подтасовок не было. По версии философа Квентиса, «ангелы не могут быть темной масти».
И так страница за страницей… Первая, вторая, сто семьдесят третья... (как в «Пиковой даме»: тройка, семерка, туз»). Чудеса городились как будто сами собой и выросли в небольшой, но цельный садик-роман под названием «Новая божественная комедия». Надиктовано Сверху? Вполне вероятно.
Во всех 35 главах романа Людмилы Осокиной практически нет безупречных героев, на каждом шагу у них случаются казусы и спотыкушки. Жизнь у поднебовцев не совсем по-чертовски безобразна, а быт райских существ не безупречно чист. Одна из глав так и вовсе звучит кощунственно: «Божий грех, или Козел отпущения». Для вдумчивого читателя — это еще одна из причин все четыре выстроенных в комедии этажа (Небо, Поднебье, Земля, Подземье) расшифровать как недвижимость, находящуюся в пределах одной только грешной Земли, а в образах героев узреть знакомые лица.
Жизнь Ада и Рая в романе накрепко повенчана с земной, прислушаемся к перевернутым выражениям: «избиение прелюбодеев»; «в рай ни одна бесовская нога не ступала»; «явление чертей народу»; «побойся черта», «райское отродье».
Повествователь экономен в словах и верен своему принципу отыскивать даже для имен своих героев что-то узнаваемое, много говорящее русскому читателю. Невероятно сильный долговязый бес по кличке Шатун напоминает живущего в тайге медведя-шатуна. А всегда готовые насолить ангелам рассыльный бесенок Чап и маленькая ведьмочка Чапа отчасти перекликаются с темной парочкой из детской книжки — старухой Шапокляк и ее крыской Лариской.
С первой же главы романа — «Черная дума или Ангельский валет» — герои словно помогают автору перевернуть все с ног на голову, рушат привычные мифы, удивляя изобретательностью. Оказывается, Дьяво из принципа назначил только 11 советников. «Число 13 уже так поднадоело и навязло в зубах, не меньше, чем черные кошки, что Дьяво очень редко использовал его в своих делах». Да, для порядка Черную Кошку все же пригласили, однако «Дьяво выбрал такую кошку, у которой под хвостом имелось небольшое белое пятнышко…». Здесь невольно улыбаешься, а писательница и дальше юморит, изящно договариваясь до неологизма: «…Никто об этом не знал, а сама Кошка особо хвост не задирала. Так благополучно и числилась в Думе. А Дьяво, всякий раз глядя на эту Кошку, испытывал особую, тайную радость: вроде и традиции соблюдены, но все-таки он, Дьяво, хоть немного, но им всем напротиворечил — Кошка-то с изъяном!»
Появляющиеся по ходу дела диалоги, будто взятые из отечественных кинокартин и мультфильмов, иллюстрируют парадоксы нашей повседневности, вызывающие и смех, и стыд… Проходят десятилетия, а мир не меняется: жадность, глупость, абсурд совершают свой круговорот в природе.
— Уж и помочь женщине нельзя, — пробурчал Удав. — Чуть что — сразу вязать.
— Помогать надо сумки носить, а не кошельки, — заметил сыщик.
А вот другой эпизод из той же главы «Кошелек, или “Не укради!”».
— Стойте! — вдруг вмешался полицейский. — Не трогайте кошелек! Может, он не ваш, а чей-нибудь еще, ведь мог же его кто-нибудь другой потерять?
Тетка замерла с протянутой рукой и разинутым от изумления ртом. Она и не предполагала, что нельзя будет вот так просто взять свой собственный кошелек.
Веселенькое окружение у наших героев! Не удивительно, что вор Мунька с Ангелом Честности в душе «при всех своих благих намерениях в конце концов так бесславно влип» и чуть не угодил в тюрьму.
Не прижились ангелы на Земле и возвысить до себя души простых людей им не удалось. Недостаточно мощным оказался выброс субстанции любви в земную атмосферу?..
Тут впору процитировать строчки Юрия Влодова, завершающие его «Сказку о Боге»: «Да... Человеком трудно стать. / Уж проще Богом быть».
С иронией описывает автор действия Праведника на земле. Особенно примечательна глава «Поединок со львом, или Всенощное бдение». Героя занесло в каменную пещеру — жилище огромного песчаного льва. «Отменным стеностоянием» названо автором пребывание Праведника на приступочке в стене, куда его загнал зверь. «Убивать хищника он не хотел, несмотря на то, что зверюга промучил его всю ночь. Святейший все-таки должен был блюсти свою святость и проявлять посильное милосердие и к людям, и к зверям». А вот как выглядит сон Праведника на дороге: «Отец Никодим спал своим праведным сном, уютно устроившись возле валуна и положив рядом с собой мешок с райскими причиндалами».
Комедия комедией, но не все так просто. Порой автор прячет от читателя свое серьезное лицо, удачно маскируется, не забывая в особенно значимых местах защелкнуть ларец смыслов изящным ключиком шутки.
Что же может храниться в подкладке текста?..
Возьмем, к примеру, фразу: «Вторая Черта или просто Черта II». В варианте с римской цифрой явно слышится: «Черта с два!» — эмоционально окрашенное выражение, фига, продемонстрированная нормальным нечистым собратьям, заявка «дефективных», сосланных на болота чертей на инакость. «Черта с два мы будем такими, как вы!» — словно говорят провинившиеся с Вечных своих болот и им, как монахам в монастыре, живется очень даже хорошо в изоляции. Тут и слово «Пост» оказывается кстати, также намекая на чистоту чертей-отщепенцев.
Непринужденный тон повествования как бы затушевывает выразительную картину нашей реальной духовной жизни. Спросите, почему именно нашей?.. В названии одной из главок романа ясно прочитывается аллюзия русской народной пословицы, напоминать которую даже нет смысла «Буйки и буйнаки, или Какой же черт не любит быстрой езды?»
Людмила Осокина ловко жонглирует своими, как будто бы только что на дороге найденными образами, нимало не заботясь о том, все ли шарики в этой игре ее читатель успеет заметить и разглядеть. Если недосуг вглядываться в строку, наслаждайтесь просто ее музыкой... Словно поэтические произведения, ее миниатюрные рассказы о фантастическом быте и законах Поднебья, Подземья и Неба, с их границами и ссылкой для непокорных, с их странной едой в виде «райских колбасок», «ситро» и «божьей манны», с их обузданными, наподобие лошадей и овец, ветрами, облаками и тучами («буйнаками» и «буйками», «ляками» и «кляками»)… не требуют немедленного усвоения. Писатель сделал свое дело, запустил шаровую молнию: любопытно — наблюдайте за ней, страшно — бегите от нее, но она уже существует как факт природы.
Интересно, что нынешнее название романа Людмила Осокина выбрала для себя в самом начале, еще в девяностые годы, когда и появилась рукопись. Затем он долгое время числился у нее под именем «Козел отпущения», был даже третий вариант — «Божий грех, или Козел отпущения». В итоге все вернулось на круги своя, и читатель держит в руках «Новую божественную комедию». Все эти метания, разумеется, неслучайны.
Самое нейтральное, настоящее, название романа дает некую вилку в понимание содержания. То есть читатель сам должен решить, что черное, а что белое, где и с кем творятся приключения. Действительно, принимая все описанное за чистую монету, мы видим, что автор обвиняет Бога в предательстве своего сына Дьяво, прежде носящего имя Люцы, то есть Люцифера, которого он оболгал, сделал козлом отпущения, свалив на него тяжесть накопившихся райских грехов. Читатель сочувствует сыну.
Таким образом, роман посвящен, ни много ни мало, реабилитации Дьявола.  Может быть, и фигура Спасителя забрезжит где-то там, впереди, «в белом венчике из роз» по Блоку.
Сюжет с ангелами при этом — отвлекающий маневр, одновременно показывающий плоды того самого первого греха-предательства.
По мысли автора романа, ничего исправить нельзя, но попытаться что-то сделать нужно.
Если же рассматривать сочинение Людмилы Осокиной как произведение исключительно о земной жизни, где автор пытается «подсмотреть» райский фильм через щелочку своего маловерия, то Богом здесь оказывается лишь артист, играющий Всевышнего, совершающий попытку сложить картину непостижимого с помощью знакомых пазлов. Такой человек не верит в чудо и абсолютную чистоту, зато своим откровением обнажает всю силу и липкость человеческих слабостей, подспудно доказывая нам, что без вмешательства сверхъестественных сил отрешиться от грехов невозможно.
«Нашли кого облагораживать — людское племя! Да они грязнее нас, чертей, будут! Одни души чего стоят, глаза б не смотрели!» — Таковы размышления беса Шатуна, возмущенного ангельским десантом.
В эпоху конца мира очень хочется предположить, что внеземные чистые существа спустятся с облаков, переработают нашу грязную грязь и останутся с нами на земле. В кривозеркалье все именно так… Но не ангелы должны опуститься до человека, а человек подняться до ангелов.
Не все потеряно. Надежда проклюнулась…  Как я уже сказала, в тексте Людмилы Осокиной практически нет безупречных героев. Оговорка сделана из-за единственной солнечноликой героини. Это не больше-не меньше, дочь самого Создателя — Любовь, сокращенно — Лю. Таким образом, и в этой Божественной комедии нашлось место для идеала, новой Беатриче. Правда, муза Данте Алигьери была сначала земной женщиной, лишь потом вознеслась в райские кущи, а дочь Бога плавает себе в райском бассейне наперегонки с маленьким дельфинчиком, ничего не ведая пока о бедах людских… Чистый образ прекрасной девушки транслирует в мир не новую, но желанную для верующих идею второго пришествия Христа — возможно, уже не в мужском, а в женском обличье. Это символ надежды на спасение человечества, благая весть о грядущем великом событии…
Откуда взялись горести неземной тяжести и, вообще, кто мы такие?.. В своей «Новой божественной комедии» Л. Осокиной удалось привести в движение важнейшие вопросы морали и веры, оставив место и для читательского сотворчества. Эта несомненная удача.
Роман-откровение, роман-послание Людмилы Осокиной закутан в обертку цветной вывески «комедия»... Условия для сохранения тайны аккуратно соблюдены. Эту мысль я, пожалуй, закреплю афористичной концовкой одной из глав:

«Господь вышел в Рай, осторожно прикрыв дверь Потайной комнаты».