Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Ольга Савкина



Родилась в ушедшем веке (1968 год), в ушедшей стране (СССР). Географически место рождения — Средняя Азия (теперь почему-то Центральная), Узбекистан. Национальность, от которой теперь отказалась паспортная служба, — русская. Окончила физический факультет университета в г. Калинине (теперь — Тверь). Вернулась на неисторическую родину, работала по разным специальностям в различных организациях (спасибо российскому образованию). Сейчас тружусь в геологической отрасли. Писать начала недавно, источник вдохновения — подлинные истории моих родственниц и коллег, которые осели в моей памяти, но при этом постоянно требовали выхода. Пришлось оформить их письменно, может, теперь они успокоятся?


Перманентная невеста


И стория эта до того необычная, что если бы ее мне не рассказала моя внучатая тетка, женщина серьезная и обстоятельная, а главное, не имеющая привычки привирать при изложении событий, то никогда бы я в такое не поверила. Но тетя Надя — женщина без фантазий, а потому верю.
Эта самая тетя Надя получила приглашение на свадьбу своего двоюродного брата Василия. Не письменное и не официальное: забежала на работу старшая Васькина сестра Панка (ну не то чтобы забежала, Панна была особой крупной и деловитой, двигалась тяжело и размеренно, но в этот раз действительно торопилась: дел было невпроворот). Бегом наказала Наде, что сделать (дойти до базара с другой Васькиной сестрой — Анькой, набрать продуктов, салатов настрогать, холодец поставить…). Надя хоть и была замужем и по возрасту не молоденькой, но помочь никогда не отказывалась, тем более люди свои — родственники. А Панна поспешила дальше поручения раздавать. Была она самой старшей в их компании: три сестры и два брата. Вася был самым младшим. Все Елисеевы были крупные, русые, с румянцем во всю щеку, и только Василий ростом не вышел, лысеть начал рано, характер имел стеснительный, застенчивый (не то что сестры, из них любую возьми — генерал!), способностей и талантов особых не имел, потому окончил техникум, отслужил в армии и вернулся в родной совхоз к родителям. При таких вот обстоятельствах оставался холостяком. Потому мучило Надежду любопытство: откуда и что за невеста и почему свадьбу здесь играют, а не в России (здесь — это в Узбекистане, куда перебралась Васина родня еще в 50-е годы, подальше от лютых морозов, с подачи все той же старшей сестры, да и пальто покупать тут даже не надо).
Свадьба, конечно, громко сказано: собрались родня да соседи, человек двадцать.
Надя принарядилась, взяла мужа и новые босоножки в качестве подарка (свадьба была внезапная, ни времени, ни денег лишних не было, чтобы за подарками бегать, а босоножки по тем временам были очень даже неплохим презентом) и пошла на свадьбу. А по дороге все прикидывала, что же там за невеста у Васьки — поди, мышка какая-нибудь серая или в возрасте девица, что так быстро на Василия соблазнилась (Надя двоюродного брата любила: еще ведь мальчишкой помнила, росли вместе, но оценивала трезво, как, впрочем, и всех остальных, вообще восторженностью не страдала, дамой была рассудительной с большой долей скепсиса).
Вошли в зал Панкиной квартиры, расцеловались с приезжей родней, и тут Надежда обомлела: рядом с ее неказистым кузеном сидела девица красоты невиданной. Редкая женщина в силу именно женской загадочности похвалит или отметит красоту другой особи женского пола, если она, конечно, ей не дочь или внучка. Надежда не была исключением, но, видимо, внешние данные новобрачной действительно впечатляли, потому что этот момент отметили все без исключения гости, даже Надин супруг — мужик серьезный, не бабник, равнодушный ко всем женщинам, кроме собственной жены, — и то удивленно покачивал головой, глядя на молодых. А о женихе и говорить нечего — тут уж и счастье полной ложкой, и гордости доверху. Надежда все пыталась у Панки выведать, как она такую невесту сосватала, но в свадебной суматохе и праздновании Панке было не до того, а может, и рассказывать не очень хотелось.
Праздник закончился, гости разошлись. Город был небольшой, разговоров хватило на неделю. Больше всего комплиментов досталось невесте, и не только за красоту: и улыбчивая, и приветливая, правда, не очень разговорчивая, так это даже лучше.
Надежда после этого к родне не ходила. При встрече Панка сказала, что молодые уехали на постоянное место жительства к родителям, вот и все новости. Дальше пошли свои хлопоты да заботы, так что и вовсе было не до дальней родни. Но при случае все-таки Панку расспросила. Панка сначала отнекивалась да отмалчивалась, где-то отшучивалась, словом, вела себя как партизан на допросе. Надежда решила больше не допытываться, в конце концов, что ей за дело. А тут при встрече кузина сама досадно ляпнула: "Васька развелся!" Надежда так и ахнула, и поскольку вопросов она больше не задавала, ехидно не заявляла, что так и думала, Панка смягчилась и уже спокойно выложила все подробности.
"Зашла я как-то к Лидке, сменщице моей, ключи от столовой забрать, а у нее какая-то девка посторонняя окна моет, красавица — глаз не оторвать (да ты и сама видела), и, главное, шустро все так делает, да с песнями, да с улыбками. Я, конечно, к Лидке за разъяснениями, а та с досады мне все и выложила, что Катька, дочка ее, на прошлой неделе с улицы привела. Катька домой шла, а эта краля на скамеечке плакала. Катька давай ее расспрашивать, что да почему, а та вроде как к мужу приехала, друзей, знакомых нет, а с мужем поругались, он ее на улицу выставил, податься ей некуда, ни денег, ни вещей, а сама сирота, вот у нас уже вторую неделю живет. Что дальше с ней делать, ума не приложу, паспорт вроде есть, вот и все ее пожитки". Панка женщиной была деловой и предприимчивой, и как всякий бизнесмен понимала, что деньги и вещи — дело наживное, человек ценнее. Такая красавица, работящая, приветливая, без роду, без племени, если ее в хороший дом взять, всю жизнь ноги целовать будет в благодарность, к тому же младший брат неженатый, с родителями живет, им такая подмога очень кстати. Тут Панна Лидку успокоила: "Сейчас я с этой раскрасавицей сама разберусь, а если договорюсь, то и тебя ослобоню". Приступила к гостье со строгими разговорами, что за муж, почему разругались. Девица отвечала спокойно, даже устало, не муж он пока вовсе, а ревнует уже, как оголтелый, на пустом месте скандал затеял, да еще руки распускать начал, вот и сбежала, а познакомились в поезде. Ну что ж, девку понять тоже можно. Тут Панна пооткровенней стала. Мол, есть у нее братишка, парень после армии, с виду не красавец, но не пьет и работящий — если не возражаешь, я вас и сосватаю. Девица помолчала, потом еще что-то поспрашивала, в общем, ушли они вдвоем к большому Лидкиному облегчению.
Панна на следующий день Ваське телеграмму отбила, мол, приезжай, оженю тебя, век благодарить будешь. Васька себя ждать не заставил, деньги с книжки снял, родителям наказал самогонку ставить, чтоб уже потом в совхозе свадьбу играть, как вернется с молодой супругой, и полетел легким соколом в Среднюю Азию. От невесты сразу ошалел, и хотя с регистрацией не получалось (за три месяца заявление подавать надо было), свадьбу решили сразу играть, а уж официально в своем сельсовете расписаться. Поэтому повествование Панкино сразу на совхозную свадьбу перекинулось. И тут надо немного назад вернуться. Чтобы ввести в нашу историю еще одного персонажа, а именно Васькиного закадычного дружка. Звали его тоже Василием (удивительно популярное было тогда имя), но, в отличие от нашего героя, выросшего в большой, обеспеченной (все-таки отец живым с фронта вернулся, с руками, с ногами) семье, Василий № 2 был единственным сыном у вдовы-соседки. Несмотря на скудный достаток и ограниченные средства, парень вымахал красавец, но жениться не спешил, несмотря на томные взгляды незамужних односельчанок. Что до матери, так у нее тоже не зудело с разъединым чадом расставаться. Потому крепко дружили два Василия еще с детства, оба молодые, неженатые, а социальные различия тогда ощущались не так остро, как сейчас. И не было у них зависти друг к другу. Ни к достатку одного, ни к мужской популярности другого. Но все враз переменилось, когда привез Василий первый свою невесту: вся деревня на уши встала, весь совхоз охнул — городская невеста! Бабы обсуждали невестину красоту да скорую свадьбу, мужики завидовали молча. Что до закадычного дружка, он и раньше не был разговорчивым, а теперь и вовсе онемел. Только внутри кипяток начал расплескиваться: как же Ваське, этому неказистому, да такой подарок достался, но вслух не досадовал, не шутил, только пока по делам с невестой пересекался, от нее глаз оторвать не мог, хоть шею руби, чтоб за чужой суженой не поворачивалась. Как до свадьбы дотерпел, самому не ясно, благо долго ее не готовили, через два дня и сели пировать. Один Василий — женихом, второй — дружкой. А невеста — ничего, веселая, всем улыбается ласково и на дружку изредка поглядывает. Как подошло время к танцам, жених курить убежал, а невеста приласкала свидетеля взглядом. Да сама его за руку на вальс вывела. Василий шел, ног под собой не чуял, сначала холодным потом обливался, потом от жара дышать не мог. А невеста ласково ему так: "Что это ты с меня глаз не сводишь?", Вася и выдохнул: "Я такой красивой в жизни не видел, смотрю и Ваське завидую, что такое ему счастье досталось". Девица посмотрела долгим взглядом и выдала: "А хочешь, я его брошу и к тебе уйду? Я с ним связалась, потому что деваться некуда было, а тебя увидела и поняла, что не жить мне с ним все равно, так что если хочешь, отсюда вместе уйдем — тебе решать". Василий и обдумывать такое предложение не стал, невесту за руку, гармониста плечом оттер — и ходу. Шум, гам, скандал, драка (как на свадьбе и положено). Соседи, родственники — все переругались. Мать Василия второго, новоиспеченная свекровь, неделю держала оборону, а потом собрала сыну чемодан и велела ехать к дальним родственникам на Урал вместе с его молодой супругой, перекрестила вдогонку и пошла за плотником, чтоб застеклил разбитые окна. В деревне пошумели неделю, пошушукались месяц да и замолчали. Прошла зима, а по весне заявился Василий второй, вдовий сын, злой и оживленный. Пришел к бывшему другу в дом, хлоп на стол две бутылки водки: "Васька! Друг! Сука она, ей-ей сука полная. Ни одна баба мужской дружбы не стоит, прости меня, дурня!" У Васьки сердце — не кремень, выругался, но за стол сел, но простить не смог, хоть и толковал друг, что невеста его бывшая — стерва редкая, и все равно его бы бросила, и мать с отцом то же самое твердили.
Но Васька так и не смог отказаться от счастливой мысли, что жил бы он с красавицей женой в любви и согласии до конца дней своих, если бы не друг-разлучник. Так здороваться друг с другом здоровались, но по душам говорить душа не желала. А потом и вовсе подался Васька в город, так и женился на городской, под стать себе — неказистой, тихой, работящей, порядочной, да еще и образованной (техникум и очки с линзами минус три). Родили и вырастили двоих сыновей, а что до первой Васькиной свадьбы, то родственники и соседи про нее помалкивали, а сам Васька вслух никогда не вспоминал.

г. Ташкент