Сергей МНАЦАКАНЯН
Москва
СНЕЖНОЕ
У старых Сретенских Ворот,
над Трубной и над Самотёкой —
сегодня первый снег идёт
над городскою суматохой...
И над Садовой — от угла
до Троицкого переулка,
как белые колокола,
раскачиваются хлопья гулко.
И жизнь бела, и ночь бела —
в снегах, словно в своей тарелке!
Идут снега, идут дела,
идут часы, топорща стрелки.
И белоснежной бородой
туман над трубами клубится,
окутывая ветви, лица, —
ты им захлёстнут с головой.
Дошли деревья до седин!
Всё в этом мире перепутав,
снег неразрывен и един
с архитектурой переулков.
Люблю!.. бела моя столица,
а снег над крышами идёт,
как будто мне и вам сторицей
за все печали воздаёт.
Небесный, как благословенье,
идёт над миром снегопад,
идёт — светло и вдохновенно,
идёт — вовсю и нарасхват.
над Трубной и над Самотёкой —
сегодня первый снег идёт
над городскою суматохой...
И над Садовой — от угла
до Троицкого переулка,
как белые колокола,
раскачиваются хлопья гулко.
И жизнь бела, и ночь бела —
в снегах, словно в своей тарелке!
Идут снега, идут дела,
идут часы, топорща стрелки.
И белоснежной бородой
туман над трубами клубится,
окутывая ветви, лица, —
ты им захлёстнут с головой.
Дошли деревья до седин!
Всё в этом мире перепутав,
снег неразрывен и един
с архитектурой переулков.
Люблю!.. бела моя столица,
а снег над крышами идёт,
как будто мне и вам сторицей
за все печали воздаёт.
Небесный, как благословенье,
идёт над миром снегопад,
идёт — светло и вдохновенно,
идёт — вовсю и нарасхват.
МИМОЛЁТНОЕ
Вы ждали у моря погоды,
но ветер в душе не утих.
Куда они канули, годы
безумных надежд золотых?
И где они, радость и жажда?
Закончился летний сезон,
а море студёное — так же
отчаянно — бьётся в бетон.
но ветер в душе не утих.
Куда они канули, годы
безумных надежд золотых?
И где они, радость и жажда?
Закончился летний сезон,
а море студёное — так же
отчаянно — бьётся в бетон.
ТАЙНОЕ
.а ты — пропоица и шут —
прикидывался столько лет,
что за тобою не придут,
что даже и потерян след.
Ан нет, догонят, заметут,
и не поможет парашют,
и не поддержит исполком,
а жизнь несётся кувырком.
прикидывался столько лет,
что за тобою не придут,
что даже и потерян след.
Ан нет, догонят, заметут,
и не поможет парашют,
и не поддержит исполком,
а жизнь несётся кувырком.
НЕБЕСНОЕ
Милая девочка в мамою связанном свитере,—
в чём только держится юная эта душа? —
пишет: "Прошу не винить в моей." —
в twittere
прежде, чем выпорхнуть в небо
с 16-го этажа.
К чёрту метания, незачем мучиться,
шаг — и не надо страдать,
это российские школьники учатся
в небе без крыльев летать.
За руки взявшись со школьной подругою,
не искушая судьбу,
словно в кроссовочку, в небо упругое
тонкую вставить стопу.
Синие-синие, серые, карие,
чистые эти глаза,
только ломаются крылья икаровы —
в мире, где выжить нельзя.
Дерзкие мальчики, девочки милые,
в мире, прозрачном насквозь,
синие-синие веточки в инее,
плавится греческий воск...
Только мгновенье — и двери откроются
прямо в небесный Париж,
только мгновенье — и ты, словно Троица,
в утреннем небе паришь.
Где-то в Архангельске или в Саратове
рвётся незримая нить,
душу бессмертную в кровь расцарапывает
это — "прошу не винить."
в чём только держится юная эта душа? —
пишет: "Прошу не винить в моей." —
в twittere
прежде, чем выпорхнуть в небо
с 16-го этажа.
К чёрту метания, незачем мучиться,
шаг — и не надо страдать,
это российские школьники учатся
в небе без крыльев летать.
За руки взявшись со школьной подругою,
не искушая судьбу,
словно в кроссовочку, в небо упругое
тонкую вставить стопу.
Синие-синие, серые, карие,
чистые эти глаза,
только ломаются крылья икаровы —
в мире, где выжить нельзя.
Дерзкие мальчики, девочки милые,
в мире, прозрачном насквозь,
синие-синие веточки в инее,
плавится греческий воск...
Только мгновенье — и двери откроются
прямо в небесный Париж,
только мгновенье — и ты, словно Троица,
в утреннем небе паришь.
Где-то в Архангельске или в Саратове
рвётся незримая нить,
душу бессмертную в кровь расцарапывает
это — "прошу не винить."
РУССКОЕ
Ты обрусел ещё до рожденья —
Жизнь просвистала на сквозняке:
Вот и возникло стихотворенье
на восхитительном языке.
Жизнь просвистала на сквозняке:
Вот и возникло стихотворенье
на восхитительном языке.
ВЛАЖНОЕ (Верлибр)
Пусть это банальная истина,
но всё же человек на 90 процентов
состоит из водопроводной воды
и в этом смысле чем-то напоминает
зелёный
гидропонный
огурец
с колючими пупырышками.
Но, в отличие от прыщавого огурца
он способен,
на 90 процентов соответствуя свойствам
воды,
растекаться
перед начальством,
расплываться в улыбке,
застывать, как льдина,
от пренеприятнейших известий,
таять от умиления,
капать
на коллег в анонимных письмах,
наплывать,
течь,
булькать
и претерпевать прочие метаморфозы,
которые выражаются в тех же глаголах,
что определяют движение воды —
её стратегию,
её монотонную речь,
так напоминающую
бессвязный плеск и шорох толпы,
вытекающей из метро...
но всё же человек на 90 процентов
состоит из водопроводной воды
и в этом смысле чем-то напоминает
зелёный
гидропонный
огурец
с колючими пупырышками.
Но, в отличие от прыщавого огурца
он способен,
на 90 процентов соответствуя свойствам
воды,
растекаться
перед начальством,
расплываться в улыбке,
застывать, как льдина,
от пренеприятнейших известий,
таять от умиления,
капать
на коллег в анонимных письмах,
наплывать,
течь,
булькать
и претерпевать прочие метаморфозы,
которые выражаются в тех же глаголах,
что определяют движение воды —
её стратегию,
её монотонную речь,
так напоминающую
бессвязный плеск и шорох толпы,
вытекающей из метро...
БЕССМЕРТНОЕ
Если Клара у Карла украла кларнет,
значит, Кларе обрыдло готовить омлет.
Чтоб заняться искусством высоким,
она в дудку гудит, она дудку сосёт,
достигая при этом небесных высот,
переполненных ангельским соком.
Если Карл у Клары кораллы украл,
это значит — ему ненавистен коралл,
буржуазные цацки и стразы,
он не то что поэт, но, конечно же, бард,
это значит — прямая дорога в ломбард —
избавляться от хрупкой заразы.
Год за годом проносятся именно так,
ну не жизнь, а какой-то гитарный бардак,
то ли Карл виноват, то ли Клара
и опять в этом доме творится скандал,
не понять, где кларнет, кавардак и коралл,
то грызётся бессмертная пара.
Это Карл, как безумный, кораллы крадёт,
и по новой за годом проносится год —
о, мгновенья прекрасные эти.
Ну а Клару манит не какой-нибудь друг,
только этот из кости моржовой мундштук
на ворованном этом кларнете.
значит, Кларе обрыдло готовить омлет.
Чтоб заняться искусством высоким,
она в дудку гудит, она дудку сосёт,
достигая при этом небесных высот,
переполненных ангельским соком.
Если Карл у Клары кораллы украл,
это значит — ему ненавистен коралл,
буржуазные цацки и стразы,
он не то что поэт, но, конечно же, бард,
это значит — прямая дорога в ломбард —
избавляться от хрупкой заразы.
Год за годом проносятся именно так,
ну не жизнь, а какой-то гитарный бардак,
то ли Карл виноват, то ли Клара
и опять в этом доме творится скандал,
не понять, где кларнет, кавардак и коралл,
то грызётся бессмертная пара.
Это Карл, как безумный, кораллы крадёт,
и по новой за годом проносится год —
о, мгновенья прекрасные эти.
Ну а Клару манит не какой-нибудь друг,
только этот из кости моржовой мундштук
на ворованном этом кларнете.