ТАМАРА КРАСНОВА-ГУСАЧЕНКО
ВСЮ ПРАВДУ О ЖИЗНИ СКАЗАТЬ
* * *
* * *
Почему облака не ложатся на землю?
Почему они в небе, как птицы, парят?
Почему и куда отступают метели,
И синее небес — ручейки и моря?
Почему только в мае кукует кукушка
И считает года, говорят, а кому?
Почему так люблю я из детства игрушку —
Самодельную куклу — никак не пойму.
И люблю я не замок, а дом в три окошка:
На окошках краснеет, белеет герань,
На завалинке дремлет с котятами кошка,
И встаю я, босая, в рассветную рань,
До зари, чтобы встретить её и приветить.
Вот моя панорама — крыльцо и окно:
Дрогнет занавес ночи и робко осветит
Первый луч тихо-тихо... А вот и Оно —
Солнце! Чуть показалось, опять, снова — чудом,
Сквозь лазурь, что налита в прозрачный стакан
Утра, вспыхнет, сверкнёт изумрудом
И, пульсируя, света польётся река...
Я всю жизнь одного неизбывно хотела:
Уложить этот свет на невиданный холст,
Только красок таких не нашла, не сумела.
Много лет мне, но снова — всё тот же вопрос:
Почему...
Почему они в небе, как птицы, парят?
Почему и куда отступают метели,
И синее небес — ручейки и моря?
Почему только в мае кукует кукушка
И считает года, говорят, а кому?
Почему так люблю я из детства игрушку —
Самодельную куклу — никак не пойму.
И люблю я не замок, а дом в три окошка:
На окошках краснеет, белеет герань,
На завалинке дремлет с котятами кошка,
И встаю я, босая, в рассветную рань,
До зари, чтобы встретить её и приветить.
Вот моя панорама — крыльцо и окно:
Дрогнет занавес ночи и робко осветит
Первый луч тихо-тихо... А вот и Оно —
Солнце! Чуть показалось, опять, снова — чудом,
Сквозь лазурь, что налита в прозрачный стакан
Утра, вспыхнет, сверкнёт изумрудом
И, пульсируя, света польётся река...
Я всю жизнь одного неизбывно хотела:
Уложить этот свет на невиданный холст,
Только красок таких не нашла, не сумела.
Много лет мне, но снова — всё тот же вопрос:
Почему...
* * *
И жалею, и зову, и плачу.
Только нет ни голоса в ответ.
Что деревни нет давно — есть дача,
Правда, детства моего там нет,
Где меня окликнули бы: "Тома!
За водою! Бочку наноси!
Прополи картошку! Чисто в доме
Вымой пол. Не ной. Не голоси.
Не забудь нарвать крапивы кошель,
Порубить и с зернем помешать,
Поросят накормишь, ну, а после
Можешь сесть, стихи свои писать!"
Где он, этот рай? Сияет месяц
Над волшебным ночи полотном,
Ива, косы в хрусталях развесив,
Сказочным сияет фонарём!
Чудо рядом было, под ногами:
Помидоры, яблоки, морковь,
Георгины — рядышком с кустами
Хмеля и акаций... И — любовь!
Так легко всё, радостно давалось,
Всё цвело, звенело наяву:
И украдкой, при луне — читалось,
Пелось, танцевалось и влюблялось,
Потому и плачу... И зову.
Только нет ни голоса в ответ.
Что деревни нет давно — есть дача,
Правда, детства моего там нет,
Где меня окликнули бы: "Тома!
За водою! Бочку наноси!
Прополи картошку! Чисто в доме
Вымой пол. Не ной. Не голоси.
Не забудь нарвать крапивы кошель,
Порубить и с зернем помешать,
Поросят накормишь, ну, а после
Можешь сесть, стихи свои писать!"
Где он, этот рай? Сияет месяц
Над волшебным ночи полотном,
Ива, косы в хрусталях развесив,
Сказочным сияет фонарём!
Чудо рядом было, под ногами:
Помидоры, яблоки, морковь,
Георгины — рядышком с кустами
Хмеля и акаций... И — любовь!
Так легко всё, радостно давалось,
Всё цвело, звенело наяву:
И украдкой, при луне — читалось,
Пелось, танцевалось и влюблялось,
Потому и плачу... И зову.
НЕ ВИНИ
Открыл мою книгу? Она — про тебя:
Похожие ночи, похожие дни,
Где в строки уложены жизнь и судьба,
А что не успела сказать — не вини,
Прости, что тебя предавали больней,
Коварней — обычная мзда за успех.
Себя не щадя, я постигла, что мне
Не выразить меры страданий за всех.
Бумагу возьми, карандаш и — пиши,
Не прячь своё горе, откройся до дна,
Пусть рвётся плотина страданий души
И боль истекает, и тает вина...
Когда мы встречаемся, а мы встречаемся редко,
Ну, может, раз в жизни, а коль повезёт сильно, — два,
То слов, заготовленных нами — за жизнь — для беседы,
Не выговорить... Слишком мало вмещают слова.
Мы просто молчим и отводим так бережно взгляды...
Не вынести сердцу горящему встречного взгляда огня.
Какое же выпало счастье — молчать с тобой рядом.
И встретиться — счастье. Хоть ты и не дождался меня.
Похожие ночи, похожие дни,
Где в строки уложены жизнь и судьба,
А что не успела сказать — не вини,
Прости, что тебя предавали больней,
Коварней — обычная мзда за успех.
Себя не щадя, я постигла, что мне
Не выразить меры страданий за всех.
Бумагу возьми, карандаш и — пиши,
Не прячь своё горе, откройся до дна,
Пусть рвётся плотина страданий души
И боль истекает, и тает вина...
Когда мы встречаемся, а мы встречаемся редко,
Ну, может, раз в жизни, а коль повезёт сильно, — два,
То слов, заготовленных нами — за жизнь — для беседы,
Не выговорить... Слишком мало вмещают слова.
Мы просто молчим и отводим так бережно взгляды...
Не вынести сердцу горящему встречного взгляда огня.
Какое же выпало счастье — молчать с тобой рядом.
И встретиться — счастье. Хоть ты и не дождался меня.
* * *
А что сильнее и верней,
Что долговечнее и ране?
Что было на заре тех дней,
Когда вода плыла в тумане,
И дух носился среди мглы,
И — ни начала, ни основы...
Ни звёзд, ни неба, ни земли...
Что было раньше? Было Слово!
И сила по сию пору,
И власть ему дана такая!
Скажи мне "нет" — и я умру,
Скажи мне "да" — и я летаю.
Что долговечнее и ране?
Что было на заре тех дней,
Когда вода плыла в тумане,
И дух носился среди мглы,
И — ни начала, ни основы...
Ни звёзд, ни неба, ни земли...
Что было раньше? Было Слово!
И сила по сию пору,
И власть ему дана такая!
Скажи мне "нет" — и я умру,
Скажи мне "да" — и я летаю.
* * *
Я здесь оборону держу, на земле,
Оттаявшей, мягкой и пахнущей прелью.
Мой сад-огород оживёт по весне,
Я битву свою начинаю в апреле:
Копать, поливать, и рыхлить, и сажать
Всё лето, а кто-нибудь скажет: "Морока!"
Но надо мне как-то в огне устоять
И душу сберечь. Ещё — выходить строки,
Как выходить смертно больного — тайком
От вражьего и вездесущего взгляда.
Берусь за лопату знакомым рывком
И землю копаю, и пью безоглядно
Холодный, берёзовый, терпкий квасок —
Сама заводила! — с изюмом и мёдом.
Под яростным солнцем темнеет лесок,
Полком выступающий вдоль огорода.
Я выживу страшным болезням назло —
В землянке на свет родилась я недаром!
Земля моя, как мне с тобой повезло!
Ты всё мне дала! И — навеки! И — даром...
Оттаявшей, мягкой и пахнущей прелью.
Мой сад-огород оживёт по весне,
Я битву свою начинаю в апреле:
Копать, поливать, и рыхлить, и сажать
Всё лето, а кто-нибудь скажет: "Морока!"
Но надо мне как-то в огне устоять
И душу сберечь. Ещё — выходить строки,
Как выходить смертно больного — тайком
От вражьего и вездесущего взгляда.
Берусь за лопату знакомым рывком
И землю копаю, и пью безоглядно
Холодный, берёзовый, терпкий квасок —
Сама заводила! — с изюмом и мёдом.
Под яростным солнцем темнеет лесок,
Полком выступающий вдоль огорода.
Я выживу страшным болезням назло —
В землянке на свет родилась я недаром!
Земля моя, как мне с тобой повезло!
Ты всё мне дала! И — навеки! И — даром...
КРАСНОВА-ГУСАЧЕНКО Тамара Ивановна родилась в 1948 году в деревне Щепятино Брянской области. Окончила филологический факультет Брянского и логопедический факультет Минского государственного педагогического института. Автор 19 книг поэзии, в том числе стихов и сказок для детей. Лауреат пяти Международных литературных премий, Всероссийской премии имени Ф. И. Тютчева, многих республиканских и областных литературных конкурсов. Живёт и работает в Витебске, председатель областного отделения ОО "СПБ".