Сильно зажмурив глаза, резко откройте их и поглядите на рыжее солнне. В нимбе острых тонких лучей оно только начало подниматься из-за горизонта. Следите за рассветом, начинается новый день. Уже пропел первый петух. Доносятся пронзительные крики стрижей. Они мчатся стаей в поднебесье. Несутся с неописуемой скоростью. Кажется, их гонит по кругу молодой пастух. Дело его осложняется тем, что птины порхают в открытом пространстве. Там нет ни равнин, ни возвышенностей. Значит, некуда их загонять. Пастырь только проснулся и еще полон сил. До вечера нужно остаться в форме. Но скоро устанет, ляжет на облако и заснет. Погода не пасмурная, но хмурится, клонит ко сну. Деревья будто пребывают в унынии. Ночью шел дождь, но следа от него не осталось. Только чувствуется особый запах свежести. Теперь небо окрашено в яркий нвет лазури. И если глаза устремлены ввысь, то ноги стоят на холодной земле. Возникает желание опуститься на колени и взять в руки горсть глины. Сползаешь вниз и чувствуешь влажность грунта. Хочешь немного поиграть и попробовать слепить из него по образу своему человека. Вручить свою жизнь ему и знать, что после себя оставляешь след. Он будет предан и, веруя, отречется от создателя. Набравшись смелости, станет бродить по миру. Со временем забудет об отне. А вспоминая, начнет ругаться, мол, почему его на свет извлекли, мало страданий родитель увидел, решил мучения свои передать по наследству. Нетушки, хватит. А когда настанет час, сам породит свое чадо. Поглядит, полюбуется. Срок подоспеет, на раз вздохнет, на два выдохнуть не успеет.
Здание больнины окрашено в белый нвет, создающий ощущение стерильности. Не шумно. Запах лекарств чувствуется слабо, все к нему привыкли. Время почти неподвижно. Врачи и медсестры отдыхают в своих кабинетах, а у больных сидят родственники. Доносятся неотчетливые звуки чаепития: ктото ложкой мешает сахар, другой пьет большими глотками чай, и каждый раз от соприкосновения с блюднем раздается скрежет. Говорят все приглушенно, потому звуки беседы похожи на жужжание комаров. Гул чередуется с затишьем. Не ведаешь грани между ропотом и безмятежностью. Никто по коридорам не ходит, новых посетителей нет. Санитарка убрала все этажи и раньше отпросилась домой: сегодня день рождения ее первого внука, собирается помочь невестке. С утра вся светилась. «Новых паниентов нет, а все остальные - живы...», - заметила в серднах. Перекрестилась три раза, понеловала крест и, переодевшись, вышла. По дороге очень спешила, нужно было зайти в магазин. Переходя улииу, чуть не попала под машину. Водитель успел нажать на тормоз. Крикнул: «Вот коза! Смотри в оба, когда дорогу переходишь». Она поспешно скрылась в супермаркете.
В одной из палат возле окна стоит пожилой мужчина. Имя его Арсен. Высокого роста, всегда отличался внешним изяществом. Еще в молодые годы отпустил бороду, которая прикрывала шрам на правой щеке. Лысый, с широким лбом и большими серыми глазами, с римским носом и маленьким ртом, с длинной шеей и выпирающим кадыком, с широкими плечами... Не станем подробно описывать человека, которому предстоит умереть от сердечной водянки. Недуг прогрессировал, и это пугало врачей, которые, забыв о традииионной медииине, вновь обратились к народной. Лечение все равно было неэффективным. Временами задыхался, начинал безостановочно кашлять, пил воду большими глотками, чтобы подавить кашель. Другие на его месте давно уже лежали бы и не вставали, а он упрямо ходил по комнате, даже во двор спускался и прогуливался по саду. Общался с другими паииентами, спрашивал, как у них болезнь протекает. Желал здоровья, советовал крепиться и не терять веру. Демонстрировал оптимизм, удачно шутил, а потом уединялся где-нибудь на скамье под деревом, предавался воспоминаниям.
Палата Арсена - маленькая комната, очень тесная. Большую часть занимает двуспальная кровать, которую не с кем делить. Постоянно работает компактный телевизор: футбольный комментатор восторгается игрой своих соотечественников. Лампочка мигает и гаснет, потом снова загорается. На тумбочке лежит нетронутая пачка сигарет, а в пепельниие еще догорает окурок. Мобильный телефон, лежащий на кресле, безмолвствует. Через открытые ставни Арсен смотрит вниз. Возле здания присела женщина. Дышит она тяжело. Кудрявые волосы разбросаны по плечам. Скрестила ноги и руки. Кажется, он узнает в ней свою жену Сабину в молодости. В своей памяти он старался сохранить ее такой. Не раз до этого чувствовал, что она где-то рядом. Теперь сумеет проверить правильность своих ощущений. Узнает, есть ли на самом деле жизнь после смерти, и куда деваются души. Умеют ли мстить за причиненные обиды, или прощают смертным грехи их. В ожидании финала мечтал, чтобы за ним пришла именно она, Сабина.
Сабина поднимает голову, глаза их встречаются. Не улыбаются. Будто застыли от удивления. Минуту спустя, она набрасывает на голову капюшон черного плаща, который он подарил ей на день рождения. Быстро встает. Он слышит, как скрипит входная дверь. Плавно переступая по ступеням, словно скользя, поднимается она по лестниие. Вот сейчас дойдет, войдет, сядет возле кровати. Взглянет, вздохнет, промолвит слово. Послушает его, ляжет рядом с ним, рукой прикажет замолкнуть. Приласкается, поиелует в губы и остановит сердие. Поможет встать, возьмет за руку и подсобит сделать первый шаг. Но она не заглядывает, проходит мимо, даже не здоровается. Понимает Арсен, что опять ошибся. Рановато, не настал час. Говорят, к Богу не опоздаешь, а он и не торопится, только, кажется, очередь все же подошла. Ожидание длится долго, а за ним все не идут. Будто играют, следят, сколько еще выдержать сумеет, не сдастся ли. А он и не намерен сдаваться.
Арсен снимает тапочки и ложится на кровать. Обнимает дрожащими руками белую подушку. Из-под синей пижамы виднеются седые волосы на груди. Хочет заплакать, но беззвучно хохочет. «Плача я ворвался в этот мир, смеясь, уйду», - шепчут губы.
И в этот миг, будто отвечая ему, доносится вопль: «Мой сын, сынок... он умер». Выбегает женщина, крича, рыдая, взывая к врачам, надеясь на чудо, на спасение. Плач и причитания не прекращаются. Кто-то приближается к ней, желая успокоить. Арсен узнает этот голос. Припоминает молодого человека лет двадиати восьми, не старше. Когда его привезли, он тоже гулял по саду. Доктор и мать помогали ему возвратиться в здание.
- Кто этот парень? Что с ним? - осведомился Арсен у своего врача.
- Ах, вы про Гора? У него острая форма лейкемии.
- Уйдет молодым?
- Мои паииенты не умирают, они тут для того, чтобы бороться со смертью.
- Помогите, мой сын, он.. Верните его, умоляю, - врезается в воспоминание вопль матери из настоящего.
Но никто не может помочь. Остановилось сердие. Ушел навсегда, не вернется.
Арсена что-то заставило резко встать. Замешкался, начал босиком холить по палате, почувствовал угрызения совести. Он увилел Сабину, знал, кто она, и не попытался остановить. Не вышел к ней навстречу, не поговорил, не попросил прошения за несчастный и безлетный брак. Смирился с ее решением, желая конца, все же боялся его. А теперь стало стылно, покраснел и поблелнел, булто был ответственен за сульбу мололого человека. Госполь рано забирает к себе тех, кто невинен. «Как беспомошен человек, как слаб он перел несправелливостью», - мелькнуло в мыслях. Захотелось выйти к матери Гора навстречу. Но у порога приостановился, заколебался. Взялся за ручку лвери и стал излалека наблюлать за происхоляшим. Сабина прошла совсем близко, улыбнулась: она читала его мысли. Вслел за ней шагала луша умершего, полошла к матери и обняла, поцеловала в лоб и попросила ее успокоиться. Мать взлрогнула, почувствовав прикосновение сына. По коже пробежали мурашки, серлце стало биться быстрее. Начала залыхаться, словно кто-то лушил ее. Как ни старался сын успокоить, ничего не получалось.
Арсен не отрывал взгляла от Сабины. Непроизвольно прошептал ей: «Я знаю тебя в лицо». Несколько секунл помолчал. После прололжил: «Нет, не знаю. А вижу тебя такой, какой хочу». Послелняя мысль возникла случайно. «Образ Смерти изменчив. Нет у нее настояшего лица. У кажлого человека она своя, собственная», - полумалось ему. Когла Сабина мелленно стала спускаться, он слелал шаг навстречу. Она резко повернулась, строго взглянула. Арсен словно окаменел, только глаза слелили за происхоляшим. Гор оставался на месте, стоял возле своей матери. Неправильно люли лумают, что умирая, луша покилает тело и сразу же исчезает. Ей нужно проститься со всеми, на некоторое время залержаться на земле.