Руками юными согретый
На столике перед тобой
Лежит раскрытый том поэта
С такой мучительной судьбой.

И снова - пары вьются рядом.
Мелькает праздничный наряд,
И Лермонтов тяжёлым взглядом
Глядит на светский маскарад.
Не знает он - вся бездарь эта,
Самодовольный этот бал
Рукой убийцы на поэта
Подымет дуло пистолета.
Чтоб смертью Пушкина он пал.
В твой груди горит тревога -
Предупреди - ведёт дорога
Туда, к подножью Машука...
Толпятся в небе облака.

Идёт убийца шагом резким,
Красавец в пламенной
черкеске...
Ты видишь - сходятся они.
Он насладится местью быстрой
И оборвёт короткий выстрел
Векам назначенные дни.

Ты видишь - сходятся они...
И в позе каменной застынув
Прицеливается Мартынов...
Бросайся, грудью заслони!

Всё кончено. Чудес не будет.
Бегут испуганные люди.
Ты видишь - Демон бурю будит,
На волю вызвал он ветра
И носится в безумной муке,
И молнии ломают руки,
И содрогается гора.

Скользит дорога рекой скользит
Из Арзамаса в Невинномысск через Тильзит,
И так загибает, крутит, вихляет, тащит, плывёт,
Что не всегда понятно, - лодка или машина идёт?

Благо у барина саночки - четыре ведут,
Полный привод,
В зажигалке кремень,
Под капотом огниво,
По радио между шансоном передают.
Что там даже хуже, чем тут.

Заснуть бы, забыться, и Лермонтова на грудь
Принять и забыться, чернил бы, не плакать, не биться,
                                             заснуть,
Но и во сне предательская кровать
  Заладила плыть, скользить и рыбьим бедром вилять.


Сергей Сутулов-Катеринич, Михаил Лермонтов