Михаил Афанасьевич Булгаков — выдающийся русский писатель, автор бессмертных произведений «Белая гвардия», «Дни Турбиных», «Бег», «Мольер», «Собачье сердце», «Мастер и Маргарита» родился в Киеве 15 мая (по новому стилю) 1891 года. Его родители Афанасий Иванович, доцент кафедры истории Киевской духовной академии, и мать Варвара Михайловна, дочь протоиерея из Орловской губернии, обвенчались в 1890, а через год у них родился первенец — Михаил. Имя ему дали в честь деда по материнской линии и в честь покровителя Киева. Через 16 лет в семье было семеро детей — четыре девочки и три мальчика.
Большая семья никогда не имела своего собственного дома. С 1900 по 1906 год Булгаковы поменяли шесть квартир в Киеве, последняя была на Андреевском спуске, № 13. Единственным собственным жильем у них был просторный деревянный, пятикомнатный дом в Буче.
Михаилу Булгакову было 9 лет, когда его родители приобрели в Буче «две десятины земли у господина Красовского». Сыграла роль небольшая, по сравнению с другими местами, стоимость земли. Но на выбор дачного места повлияло и то, что через Бучу в будущем должна была пройти новая железнодорожная трасса Киев‑Сарны-Ковель, строительство которой в 1900 году шло бурным ходом. В перспективе это давало возможность иметь удобное сообщение с Киевом, с которым семья Булгаковых была тесно связана. Возможно, именно это обстоятельство и стало решающим в выборе участка под дачу.
В семье потомков Булгаковых сохранилась фотография, где можно увидеть всю семью на бучанской даче. В центре Варвара Михайловна с младшей дочерью Лелей на руках и Афанасий Иванович (в широкополой шляпе), держит Ваню, рядом Варя. В верхнем ряду Миша и Вера. В нижнем ряду слева Надя, внизу сидит Коля. И такой снимок не единственный. Бучанских фотографий сохранилось довольно много: вот дети босиком на даче, в цветнике, на отдыхе в роще, за полгода до смерти отца, после кончины Афанасия Ивановича.
Из воспоминаний Надежды Афанасьевны, сестры писателя, известно, что каждое лето семья Булгаковых проводила в Буче.
«… дача дала нам простор, прежде всего простор, зелень, природу. Отец (он был хорошим семьянином) старался дать жене и детям полноценный летний отдых. Роскоши никакой не было. Было все очень просто. Ребята спали на так называемых дачках (знаете, теперь раскладушки). Но роскошь была: роскошь была в природе. В зелени. Роскошь была в цветнике, который развела мать, очень любившая цветы. Она еще в Карачеве, в своем родном городе, девушкой занималась цветами, о чем писала отцу, тогда жениху, в Киев», — вспоминала Надежда Афанасьевна.
В романе «Белая гвардия» Михаил Булгаков называет свой родной Киев не иначе как «Город» (с большой буквы), а небольшой поселок Буча, где прошло его счастливое детство, в литературных произведениях писателя мы не найдем, но он всегда с трепетом вспоминал о нем в своих письмах. Достаточно прочитать его письмо от 27 октября 1923 года, адресованное сестре Вере, где он пишет: «Моя большая просьба к тебе: живите дружно в память мамы. Я очень много работаю и смертельно устал. Может быть, весной мне удастся ненадолго съездить в Киев, я надеюсь, что застану тебя, повидаю Ивана Павловича. Если ты обживешься в Киеве, посоветуйся с Иваном Павловичем и Варей, нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы сохранить мамин участок в Буче. Смертельно мне будет жаль, если пропадет он. Ивану Павловичу передавай мой и Таси горячий привет. Твой брат Михаил».
И, как бы ни хотели Булгаковы сохранить «мамин участок в Буче», им это не удастся. Дача, сгоревшая во время продолжавшихся революционных событий 1918 года, уже никогда не будет восстановлена.
Детство Михаила Булгакова было счастливым, однако сам писатель мало писал о нем, но остались замечательные воспоминания его сестры Надежды, которые опубликованы в третьем номере журнала «Наше наследие» за 1988 год. Благодаря этим воспоминаниям мы знаем о Булгакове больше.
Буча нравилась не только Булгаковым. В киевских газетах того времени можно было увидеть такие объявления: «Платформа 34 версты. Дачные участки с прекрасным лесом. В живописной и здоровой местности дешево продаются близ первой станции Киево‑Ковельской железной дороги “Буча”. Земля от 10 копеек квадратный сажень и лес по казенной оценке. Подробности в конторе: Институтская, 4. Совершение купчих безпрепятственно…».
Или другое: «Около станции Буча, в имении Ф. и В. Сагатовских продаются дачные участки; справляться ежедневно будни от 5 до 7 ч. по полудню…».
Буча, благодаря смешанному лесу, где преобладала сосна, чистому воздуху, отсутствию туманов и проточному пруду для купания, была самым популярным местом у киевских дачников. Дачные участки располагались вблизи вокзала. На станции был врачебный кабинет Юго-Западных железных дорог. Ближайшая аптека находилась в Гостомеле. Там же находился и полицейский участок.
Строительство дачи Булгаковых началось весной 1900 года, к 1902 году она была готова. Окончание строительства дачи совпало с открытием в 1902 году постоянного движения поездов из Киева в Бучу. Приезжать в Бучу стало гораздо удобнее.
Я приехал в Бучу весной. Из справочника «Киев» мне было известно, что Буча — город областного значения в Киевской области Украины и расположен он на территории Киево‑Святошинского района, но в его состав не входит. Находится в 25 километрах к западу от Киева в лесной зоне между небольшими реками Бучей и Рокач. Это левые притоки реки Ирпень. Граничит с Ирпенским городским советом.
С востока на запад проходит автодорога международного значения Киев‑Ковель. Через южную часть города проходит железная дорога Киев‑Коростень.
Население небольшое: 27460 человек (2011 г.). Площадь — 2657,6 гектара.
Но мне хотелось воссоздать старый облик дореволюционной Бучи и посмотреть на нее глазами Михаил Булгакова.
До наших дней почти без изменений дошло здание железнодорожного Бучанского вокзала. Небольшой вокзал с башенками со шпилями, с арочными сводами над окнами — это действительно жемчужина Булгаковских мест.
Живой свидетель! Можно представить, как выглядел он 100 лет назад. Каждое воскресенье на вокзале играл духовой оркестр, когда к перрону прибывал киевский поезд. По воспоминаниям жительницы Бучи Галины Кошут: «На вокзале была вся Буча, так как это наш Крещатик…» Возле вокзала стояли брички, кареты, ландо, которые за отдельную плату развозили прибывающих по дачам, расположенным почти по всей территории современного города.
Вокзал становился центром поселка, где встречались и великие актеры, и писатели, и гимназисты, словом, гости и жители Бучанских дач. Интересен и тот факт, что Михаил Булгаков в 1908 году работал кондуктором на железной дороге по направлению «Буча» и непременно видел эту церемонию встреч.
Более 100 лет прошло с того времени, но и сегодня поколение поклонников творчества Булгакова так и не смогло возродить их родовое имение. На месте бывшей усадьбы Булгаковых в Буче установлен памятный знак в виде камня из гранита.
С благодарностью вспоминают бучанцы врача гидропатический клиники Витольда Каминского, который всю свою жизнь посвятил лечению больных водными процедурами. Сегодня многим известна его книга «Друг здравия», где собраны рецепты лечения водой от различных заболеваний.
С 1904 года в Буче каждое лето отдыхали семьи академика Евгения Патона, выдающегося украинского композитора Льва Ревуцкого. Сегодня местная детская школа искусств носит его имя.
Недалеко от Булгаковых жил известный украинский художник, основатель Киевской школы живописи, Николай Иванович Мурашко. На большой веранде художника собирались друзья, соседи, устраивались театральные представления. Сейчас на этом месте сквер памяти «афганцев».
Побывал я и в местном бучанском музее, из материалов которого узнал, что впервые в письменных источниках топоним «Буча» упоминается в 1630 году в отношении к селу Яблонька, которое располагалось на левом берегу реки Буча. Принадлежало оно польскому шляхтичу Ю. Лясота, который получил эти земли от графа Потоцкого за героизм на военной службе. Земли обрабатывали местные крестьяне: выращивали рожь, пшеницу, гречиху, овощи. В конце XIX века земли перешли во владение помещиков Красовского, Пиховського и Сагатовского.
В 1868 году сын Северина Сагатовского построил неподалеку от села Яблонька кирпичный завод, который в свое время был крупнейшим предприятием этого края. Кирпич производили очень высокого качества с личным клеймом «Яблонька». Она была известна не только в Украине, но и за рубежом. А еще на собственные средства Сагатовский построил для крестьянских детей школу. Здание сохранилось. В нем сейчас находится межшкольный учебно-производственный комбинат.
Господин Красовский, у которого Афанасий Иванович Булгков приобрел участок под дачу, построил на территории Бучи крахмально-паточный завод, устроил два водохранилища, соединив их шлюзом. Предприятие работает и сейчас, а на живописных озерах отдыхают жители города.
В 2001 году был утвержден герб и флаг Бучи. С 1 января 2007 года Буча получила статус города.
Но мало кто знает, что через 32 года после рождения Михаила Булгакова в Буче родился еще один замечательный человек — Леонард Кошут. Имя Леонарда Кошута так тесно сплела судьба с Михаилом Булгаковым, что он навечно вошел в мировое булгаковедение.
Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» впервые был напечатан (в сокращенном варианте) в журнале «Москва» через 27 лет после смерти писателя в 1966–1967 годах. Это стало возможным во многом благодаря помощи известного российского писателя Константина Симонова. А первое полное издание бессмертного романа появилось вначале на немецком языке в 1968 году и только потом уже в 1973 году — на русском.
Удивительно, но главным редактором немецкого издания оказался Леонард Кошут, который родился в киевском пригороде Буче в 1923 году, где у Булгаковых до 1918 года была дача.
Лесная Буча под Киевом — место особенное. Кто хотя бы раз побывал здесь, тот не мог не задаться вопросом: то ли здешние дома расположились «в гостях» у леса, то ли лес вплотную приблизился к людским подворьям и с любопытством приглядывается к соседям. Очевидно, что и австриец Роберт Кошут, которого в начале минувшего века привела судьба в Бучу, не мог не оценить красоты и необычности этой местности.
Роберт поселился рядом с усадьбой Логгиновых, где подрастала девятилетняя девочка Галя. После нескольких лет войны, проведенных в Архангельске, он вернулся в полюбившуюся ему Бучу. Галина была моложе его на 24 года. К этому времени Кошут уже потерял первую жену и растил дочь. Но это обстоятельство не помешало его браку с Галиной Логгиновой. В своем дневнике Галина написала: «Венчались мы в Гостомеле у священника, который меня крестил, и т. к. больше заплатить нам было нечем, мы поднесли ему живого гуся, который, сидя на подводе рядом со мной, так отчаянно гоготал всю дорогу, что я почти оглохла, когда наконец приехала и вошла в церковь. Свадьба наша состоялась 6 ноября по новому стилю 1921 года… Кроме того, пришлось зарегистрироваться в загсе в Ворзеле, где Роба заплатил пуд муки за то, чтобы получить меня в жены».
Роберт Кошут, инженер-строитель с поистине золотыми руками, сам построил для своей семьи дом с водопроводом. К слову, в 60‑х годах в этом доме располагалась больница. Правда, через некоторое время строение разрушили, чтобы построить детский сад. Но Галине Кошут, матери двух детей — сына Леонарда и дочери Эльвиры, не суждено было это узнать…
…В своем дневнике Галина Кошут описывает непростой быт тех, кому довелось пережить лишения, голод и безработицу, царившие в годы первой мировой войны и разрухи. Хрупкий организм молодой женщины не выдержал нагрузок — Галина Кошут заболела туберкулезом. Любящий муж Роберт, в надежде вылечить жену за границей, в 1931 году увез семью в Вену, к родственникам. Но болезнь уже зашла слишком далеко: через год Галина Сергеевна умерла в больнице. Оставшийся с двумя малолетними детьми Роберт тяжело переживал горе и больше не женился.
…Леонарду Кошуту, когда мама умерла, было восемь лет. «Но, по сути, вся моя жизнь — это память о ней», — напишет он 15 марта 2001 года в Берлине. Прошло много лет, а Леонард Кошут по-прежнему помнит всю свою семью в бучанском доме, прогулки по близлежащему лесу, сбор грибов, украинские и русские песни, которые пела мама. Детская память сохранила эпизоды переезда семьи в Вену, и один из них — на Киевском вокзале, когда бабушка долго бежала за поездом, словно пыталась догнать навсегда исчезающих из ее жизни дочку и внуков…
Когда в послевоенной Германии нуждались в учителях русского языка, Леонард, несмотря на то, что не закончил ни одного класса русской школы, хорошо знал этот язык и стал учителем. Случалось, даже разучивал с немецкими детьми песенки, которые пела ему мама… Выбор высшего образования (изучение славистики) — тоже родом из детства. Так же, как и выбор дела всей жизни — Кошут стал редактором издательства иностранной литературы в Берлинском издательстве «Volk und Welt» по советской, в том числе и по украинской и казахской, литературе. В течение 30 лет под его руководством были переведены на немецкий язык и изданы книги почти ста авторов 23 народов бывшего СССР, не считая национальных и многонациональных антологий. Среди украинских авторов — Бажан, Гончар, Голованивский, Гуцало, Драч, Дрозд, Земляк, Кандыба, Козаченко, Муратов, Рыбак, Рыльский, Савченко, Скляренко, Собко, Стельмах, Тютюнник, Франко, Шевченко.
Под руководством Леонарда Кошута были переведены на немецкий язык и изданы книги многих казахстанских авторов. Среди них — Ануар Алимжанов, Мухтар Ауэзов, Абиш Кекильбаев (переводы его книг на немецком языке выходили в 1975, 1981, 1982 и 1987 годах), Сатимжан Санбаев, Морис Симашко, Олжас Сулейменов, Дукенбай Досжанов.
Крупнейшим достижением Леонарда Кошута стало издание в 1995 году, к 100‑летию со дня рождения С. А. Есенина, трехтомного Собрания сочинений великого русского поэта. Это самое крупное немецкое издание Есенина. В нем впервые представлены все жанры и виды его творчества, включая поэзию, прозу, статьи, письма и автобиографии.
Столь солидное издание потребовало систематизации огромного материала — ведь над произведениями Есенина с 1921 года, когда немецкий читатель впервые познакомился со стихами поэта на своем языке, трудилось более 60 переводчиков, выполнивших более 500 стихотворных переводов. Леонард Кошут провел большую аналитическую работу по сопоставлению различных вариантов перевода, число которых по одному произведению порой достигало восьми (!). Сравнивалась техника перевода, способность интерпретатора проникнуть в глубины художественного мышления Есенина, передать мелодику и гармонию его стиха. В результате Леонард Кошут сделал важный вывод: «История немецкого перевода есенинской поэзии двигалась и движется по направлению к невозможному, которое в лучших работах все же достигается: к поэтическому сплаву песенности, мелодичности, интимности, эмоциональности есенинского стиха с глубиной есенинской мысли, с интеллектуальной нагрузкой, подтекстом его стиха».
«Издательская должность подарила мне возможность… подружиться с писателями, поэтами, редакторами, издателями во всех республиках СССР и опять-таки в Украине… А это вернуло меня в определенном смысле к маме», — напишет Леонард Кошут.
Увы, в культурные и человеческие связи порой вмешивалась политика. На долгие годы связь с украинскими родственниками по маминой линии оборвалась. И хотя Кошут несколько раз приезжал в Украину, побывать в Буче, найти бывшую семейную усадьбу не удавалось. На международном совещании переводчиков и издателей, куда Леонард Кошут приехал вместе с женой Шарлоттой, он снова предпринял попытку отыскать дом своего детства, родных. Посодействовать в этом деле взялся заместитель председателя Иностранной комиссии Яков Оксюта. Обратились за помощью в Бучанский поселковый совет. Но, увы, никто не мог вспомнить фамилий Логгиновых и Кошутов. И когда розыски зашли в тупик, кто-то посоветовал гостям обратиться к старожилу Бучи, учительнице Надежде Хвыле, которая не один год занималась историей родного края. Надежда Ивановна вместе с мужем Михаилом Тюменцевым с энтузиазмом взялась помогать Леонарду Кошуту. Дело оказалось непростым, им пришлось побывать едва ли не во всех учреждениях столицы, имеющих хоть какое-то отношение к поискам. И, наконец, титанический труд был вознагражден: супругам удалось разыскать тетю Леонарда, сестру его матери — Злату Крыжицкую. Выяснилось, что именно ей Галина Кошут отдала свой дневник, который Злата, несмотря на сложные времена, не побоялась сохранить.
Надежда Хвыля и Михаил Тюменцев сделали для Кошутов еще одно доброе дело: разыскали место, где прошло детство Леонарда. Увы, отеческий дом не сохранился, от усадьбы остались всего четыре ели… В один из приездов в Украину Леонард Кошут посетил дом матери, вспомнил он и ели, вокруг которых бегал малышом…
Страницы его жизни: ранняя смерть мамы, ностальгия отца, поиск украинских родственников, помощь краеведов‑бучанцев и многие другие интересные факты непростой судьбы «выплеснулись» в книгу «Бучанский дневник», которая была издана к 100‑летнему юбилею Бучи. В ее основе — дневник Галины Сергеевны Кошут, ее стихи, рисунки, семейные фото, записки, письма, воспоминания Роберта Кошута, строки, написанные самим Леонардом…
…Если оставить за спиной суетную столицу и текущие проблемы, приехать в Бучу и в тишине раскрыть «Бучанский дневник», то глубже понимаешь историю жизни и смерти людей, которые до прочтения книги были чужими, а после знакомства с ней словно бы отдали тебе частичку своих чувств, мыслей, тепла, ностальгии…
«Каким маленьким оказался опять наш большой мир. Одну из книг моего двоюродного брата, археолога Сергея Крыжицкого, на немецком языке изданную в Кёльне и других городах мира, я мог бы давно уже читать в Германии. Сын наших бучанских соседей Владимир Маляров как военный несколько лет служивший в ГДР, мог нам там встретиться (хотя мы тогда друг друга не узнали бы)… Когда я при первой возможности приступил к изданию произведений Михаила Булгакова в немецких переводах…, кто мог мне предсказать, что этот классик мировой литературы свои первые опыты драматурга делал в Буче и — по свидетельству современников — моя мама присутствовала на его спектаклях! Буча — моя родина, я все глубже ощущаю свои бучанские корни…», — обращается Леонард Кошут в письме к землякам.
Он пишет, что судьба — явление странное. К этому хотелось бы добавить, что и закономерное тоже. Взять «Бучанский дневник», весь тираж которого Леонард Кошут подарил своим землякам (средства за проданные книги которого пошли на развитие Бучанского краеведческого музея). Он перерос личную семейную историю и стал историческим документом. По решению Бучанского поселкового совета на старинной усадьбе Логгиновых была установлена мемориальная доска с надписью: «В этом доме с 1903 по 1931 год проживала Галина Сергеевна Кошут (урожденная Логгинова), автор «Бучанского дневника», и провел свое детство немецкий писатель и переводчик Леонард Кошут».
В Доме культуры состоялись вечер памяти Галины Кошут и презентация книги «Бучанский дневник». Атмосфера вечера была теплой и задушевной: люди делились мыслями, читали стихи — свои и Галины Сергеевны. На сцене перед ее портретом горела свеча памяти, а наверху как бы парил увеличенный рисунок Галины Кошут «Портрет моего сына Леонарда», где мама с юмором изобразила растрепанного, зевающего сынишку с оторванными пуговичками и развязанными шнурками. И уже взрослый Леонард повесил этот рисунок вместо своего портрета в галерее издательства, рядом с портретами коллег. Леонарду Кошуту передали шкатулку с бучанской землей, которую он весной отвез на могилу своих родителей в Вене. Так соотечественники символически воссоединили Галину Кошут с ее Родиной, о которой она так тосковала, умирая на чужбине.
О том, как Леонард Кошут искал в Буче место своего детства, он рассказал в статье, опубликованной в Берлине в 1998 году. Я вставляю ее с редакторскими поправками Леонарда Кошута, которые он сделал специально для «Бучанского дневника» Галины Кошут.

С добрым или злым умыслом, судьба забросила меня на Андреевский спуск в Киеве. Он крут, вымощен грубым булыжником, извилист, но все же является одной из самых знаменитых улиц украинской столицы. Когда бы я на него ни ступал, всегда досаждает мне память о том, как я, двадцатилетний, во время отступления немецкой завоевательной армии, в 1943 году, с противотанковой ротой ехал вверх по этой улице. Там, наверху, на владимирской горке, мне как командиру орудия отвели позицию. В ней, правда, мог быть только один смысл — судьба предохранила меня от того, чтобы я в моем родном городе не наделал бед… Далеко внизу струился Днепр, и ни в одну цель на нем из моей пушки нельзя было попасть, а по крупному обрыву перед позицией ни танк, ни человек не могли подняться. Отступление скоро продолжилось… А Андреевский спуск знаменит еще и тем, что на нем в доме № 13 жил Булгаков. Но об этом я узнал намного позже, когда это имя стало неразрывно связано с моей работой и моей судьбой…
А о том, что отношение к Булгакову у меня было уже «с колыбели», я узнал спустя годы после того, как я — в должности главного редактора издательства «Фольк унд Вельт» — осуществил первое немецкое издание булгаковского романа «Мастер и Маргарита». Мы перевели роман сразу же после первой русской публикации. Только изъятые цензурой пассажи, привезенные нашим редактором Ральфом Шредером от Елены Сергеевны, пришлось все-таки оставить в сейфе. Но вернемся к моей «колыбели». Она стояла в киевском пригороде Буча, где я родился в 1923 году — у австрийского отца Роберта Кошута и украинской матери Галины Логгиновой. Там у Булгаковых до 1918 года была дача, а на ее террасе будущий писатель ставил пьесы.
Кто знает, как обернулась бы наша судьба, если бы мы в 1931 году не переехали в Вену, родной город отца. Там умерла моя мать, вопреки всем надеждам, двадцати девяти лет, от туберкулеза. Связь с родственниками по матери в Буче оборвалась в роковые тридцатые годы. Только несколькими десятилетиями позже я — приезжая в Киев по издательским делам — попытался найти ту усадьбу, где я провел первые годы жизни. Ни с какой мечтой о восстановлении бывшей собственности это не было связано (как это было принято западногерманскими «братьями и сестрами» по отношению к бывшим гражданам ГДР).
По воле судьбы мне встретилась бучанская учительница, которая исследует жизнь семьи Булгаковых в Буче, — Надежда Ивановна Хвыля. Она, старожилка Бучи, не только повела меня на искомое место (там в это время некто уже строил новый дом на бывшей усадьбе «австралийского помещика» — такая ходила легенда о нашей усадьбе). Она взялась также и за поиски моих пропавших родственников. В один добрый день я получил письмо из Киева с неизвестным мне обозначением отправителя — Крыжицкая: «Леонардик, мальчик мой дорогой… Я только что от них. Голова идет кругом…». Оказалось, что Злата, тетя по матери, будучи молодой красавицей, казавшаяся мне, восьмилетнему, когда-то старухой, выжила.
Когда я ей сообщил, что приеду в гости, она открыла своим двум сыновьям тайну австрийской истории своей сестры Гали и существования их двоюродных брата и сестры. Во избежание опасностей она про то и про другое так долго молчала. Ей хватало проблем, исходивших оттого, что ее дед Алексей в царские времена был генералом, а отец полковником. А ее второй муж (Николай) стал жертвой сталинского террора. Но она сохранила показательный в отношении исторического быта дневник моей матери, в самом конце которого мать дословно записала, как я в 1931 году описал свадьбу Златы: «В церкви кругом на стенах и на больших картинах нарисованы люди и там пели люди, которые были попрятаны за картинами, чтобы их никто не видел. Вдруг зажгли много ламп, пришел какой-то дед с бородой, подарил Злате и Диме по кольцу и чего-то все время кричал и пел… Когда Злате и Диме надело стоять, они стали ходить вокруг стола, а дед с бородой говорил потихоньку, чтобы никто не слыхал. Потом дед дал им напиться вина, а нам там ничего не дали».
В церкви — ввиду господствующего атеизма — обвенчались тайно. Но когда новобрачные вернулись домой, их ждали уже на пороге дома дворник и соседи, чтобы поздравить. Между прочим, у Златы, которой на сегодняшний день 88 лет, хранится папская грамота, привезенная в 1909 году ее отцом из Рима, и она гласит (по-французски), что «Serges Loginoff» и его потомкам до третьего поколения отпускаются грехи. Это значит, что отпускаются и мои грехи. Может быть, это нам всем помогло найти друг друга и воссоединиться?
Вернемся к Булгакову: «Вы, дорогой Лео, — писала мне Надежда Ивановна Хвыля, — можете быть уверены, что Ваша мама была знакома с М. Булгаковым. Она была в тех кругах молодежи, которые принимали участие в концертах и спектаклях, подготовленных для жителей Бучи Мишей Булгаковым. Об этом мне много рассказывала Людмила Лапина — подруга сестер Логгиновых… Кроме Людмилы Лапиной, факт участия Вашей мамы в драматическом кружке М. Булгакова мне подтвердили и другие старожилы Бучи, особенно Мария Витольдовна Каминская (дочь знаменитого гидропата)». Мой отец, будучи австрийцем, во время мировой войны интернированный (в то время умерла его первая русская жена), очень вероятно тоже имел к этому отношение.
Только что я снова побывал в Киеве, остановился у вновь обретенного двоюродного брата Сергея Крыжицкого, археолога по профессии. (В ФРГ вышла в 1995 году на немецком языке при его соавторстве книга «Ольвия. Древнегреческий города в северо-восточном районе Черного моря».) Направляясь от него к дому Булгакова, я шел дорогами, по которым часто ходил и Булгаков. На меня произвел впечатление прекрасный бульвар, который строится в промежутке между Софийским и Златоглавым Михайловским соборами. Мою мысль о том, что эта прелесть — независимо от бедности страны — послужит украинскому национальному самосознанию, никто не подтверждал. Говорили, что таким образом бургомистр сам себе памятник воздвигает. А мой двоюродный брат жаловался на то, что там снесли глубокий историко-культурный слой, не допуская археологов.
Дом Булгакова, который в 1992 году открыли как музей, впечатляет своей многомерной концепцией. С одной стороны, он образно представляет киевскую жизнь писателя и временно практикующего врача (экспонаты в тех случаях, когда они являются копией, в белом обрамлении). А с другой стороны, он воспроизводит центр жизни Турбиных из «Белой Гвардии». Со временем действия этого романа перекликается в Киеве, городе Булгакова, выставка, посвященная гетману Скоропадскому. Я, правда, с трудом разбирался в пояснительных текстах: сейчас вся официальная информация на Украине преподносится на украинском языке.

Кто из них — Михаил Булгаков или Леонард Кошут — я не знаю, видимо, очень хотели, чтобы я прочитал «Бучанский дневник». Книга была издана в киевском издательстве «Юнiверс» в 2001 году и до широкого российского читателя, естественно, не дошла. Мы — я и книга — встретились просто. Тем летом я поехал в Киев через Луганск с единственной целью встретиться с директором Луганской областной универсальной научной библиотеки имени М. Горького Инной Павловной Рыбьянцевой. По телефону я договорился с ней о покупке моей новой книги для библиотек области.
Я вошел в вестибюль научной библиотеки. И, прежде, чем подняться по мраморной лестнице на второй этаж, остановился на мгновение у небольшого книжного киоска, расположенного здесь же, в вестибюле. Пробежав взглядом по книжным полкам, я не увидел ничего, что бы меня могло заинтересовать. Я собирался уйти, но что-то задержало меня. Молодая продавщица стояла на небольшой раскладной лесенке и снимала с верхней полки какую-то просимую покупателем книгу. Неловким движением она потянула за этой книгой еще несколько других. Книги посыпались на пол. Последним с полки упал «Бучанский дневник». За секунды я пытался вспомнить, где я слышал это слово. Я поднял книгу и прочел: «К столетнему юбилею Бучи». Господи, не та ли это Буча, где была дача Булгаковых? Оказалось, та. Остальное, вы уже знаете.