Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Верлибры



Наталья ЛЕБЕДЕВА



ПРЕЖДЕ ВСЕГО



* * *

если бы наша судьба
                          была сотрудником милиции,
она стала бы прежде всего
                          проверять документы.
она бы внимательно рассмотрела
штампы в разделе
                          "семейное положение",
изучила бы записи
                          в таблице под заголовком "дети",
она бы сказала: вы — пройдите налево,
а вы — прямо, и второй поворот направо.
если бы наша судьба
                          носила милицейскую форму,
мы бы, пожалуй, никогда не встретились.
какое счастье, что ей, как и мне,
нет никакого дела
                          до твоего
                                      паспорта.



* * *

теперь начался декабрь, и дождь
никак не закончится — который уже день.
а в октябре как-то раз
                          я вышла из дома, и было
совсем весеннее солнце, и дул
теплый апрельский ветер.
над Люблинским прудом
возвышается серая статуя,
                                      она стоит
на крыше какого-то дома, но издали
можно подумать, будто она стоит
прямо на кронах деревьев. кажется, даже статуя
удивлялась этой весне. этим воронам, этим
полупрозрачным ивам, вышитым
                                      на батисте неба.
помнится, раньше я их совсем не любила,
                          этих ворон.
я иду по берегу и бросаю
на землю кусочки
                          белого хлеба, иду
и бросаю хлеб. и вороны
молча и неторопливо
                          сопровождают меня.
их становится больше,
                          и шелест тяжелых крыльев
мог бы стать неплохим образцом
современной музыки. говорят,
где-то здесь убили какого-то молодого
музыканта. женщина средних лет
с коляской
            обходит меня стороной. наверное
я похожа на ведьму, вершащую
зловещий ритуал. на городскую
сумасшедшую, прикармливающую
                                      духов помойки, духов
разложения цивилизации, духов
общечеловеческого ничто. но вороны —
это ведь тоже ты. как и пруд, и серая статуя, и
молодой музыкант, и женщина, и младенец
в ее коляске, и крошки белого хлеба.
вся моя жизнь — это ты, но ты —
это еще не вся моя жизнь.
кстати, и правда,
а который день уже идет
                                      дождь?



* * *

никогда не говори им,
                          что все это правда.
они тебя не поймут, они скажут:
образы банальны, метафоры
предсказуемы, язык примитивен.
они скажут: это стихи.
            это стихи, они скажут.
(в последнее время
я стала забывать имена людей, хотя
всегда отличалась хорошей памятью.
просто у меня перестало
                          укладываться в голове,
что кто-то, кроме тебя,
может носить имя.)
никогда не говори им,
                          что все это так и есть.
они сочтут тебя
                          сумасшедшим.



* * *

все эти последние месяцы
я ведь писала вовсе не о том, что
тебя никогда нет рядом.
вовсе не о том, как я по тебе скучаю,
не о том, о чем все они
            могли бы подумать, что я писала.
все последние месяцы я писала
            об отсутствии снега.
о деревьях без снега, о детской площадке
без снега, о бесснежном
            безлиственном городе, где
стало так много пыли, как будто
мы живем внутри пылесоса.
я скучала по снегу, как когда-то ребенком скучала
в ожидании мамы,
            приезжавшей летом в деревню на выходные.
— бабушка, а скоро придет мама?
                                                    — конечно, скоро.
еще среда, четверг, пятница — и приедет.
и я загибала пальцы. но никто на свете
не смог бы сказать, когда у нас будет снег.
никто, говорю тебе, что бы там о себе
            ни думали метеорологи.
я скучала по снегу, а впрочем, ты —
тоже немножко снег.

и вот он, наконец, выпал, и стало видно,
что собаки лежат не просто так,
а там, где проходит
                          теплотрасса,
и потерянные детские варежки
                                      на ветках деревьев
перестали выглядеть так неуместно. но оказалось,
что на снег можно смотреть, но его нельзя
трогать, на нем нельзя
лежать, и даже походить по нему
как следует не получится, потому что
его убирают, и потому что
в городе он грязный, и мало ли что
содержится в этом снеге, и еще
потому что несолидно взрослому человеку
ходить по городу в мокрых варежках.
я уж не говорю о том, чтобы снегом
умыться или попробовать его на вкус, или
просто упасть навзничь и смотреть на небо, хотя
почему бы не сесть в электричку и не выбраться
как-нибудь в лес. но нельзя, нельзя,
ничего нельзя, потому что просто-напросто
            некогда.
скажешь, это все отговорки. ну, да, я знаю,
что преодолеть вечную нехватку времени
ничуть не сложнее, но и ничуть, ты слышишь,
            ничуть не проще,
чем войну, и смерть, и другие
обстоятельства нашей жизни.