Поэзия союза писателей XXI века на карте генеральной
Елена ЛИТИНСКАЯ
ПОЛГОДА
* * *
* * *
Мое окно паутиной
из ледяных ветвей
оплел январь. Карантинно
застреваю в ней.
Не жду от друзей почты
и в гости к себе не зову.
Закрыла дверь на цепочку.
Вот так и живу.
Те, кто держал за руку
на переправах Земли,
с перевозчиком за реку,
не простившись, ушли.
Разлука походкой тяжелой
затоптала следы ссор.
Пространство мое поло,
лишь в отзвуках голосов.
На пороге дворца, избы ли,
среди ночи ли, дня,
в небыли или были
помяните меня.
из ледяных ветвей
оплел январь. Карантинно
застреваю в ней.
Не жду от друзей почты
и в гости к себе не зову.
Закрыла дверь на цепочку.
Вот так и живу.
Те, кто держал за руку
на переправах Земли,
с перевозчиком за реку,
не простившись, ушли.
Разлука походкой тяжелой
затоптала следы ссор.
Пространство мое поло,
лишь в отзвуках голосов.
На пороге дворца, избы ли,
среди ночи ли, дня,
в небыли или были
помяните меня.
январь 2014 г.
ПОСЛАНИЕ АНГЕЛУ-ХРАНИТЕЛЮ
«А ангелов все равно никто до конца не разберет…»
Вера Зубарева, «Трактат об ангелах»
Вера Зубарева, «Трактат об ангелах»
Мой Ангел, тебя ко мне
Верховный паяльщик узами
приладил. А ты, может, не
желал такого союза.
Была бы воля твоя,
выбрал бы объект покруче,
или свободу бытия —
без проблем, короче.
Витаешь гордо надо мной —
аморфный небесный робот —
холоден в стужу и зной.
Не увидеть и не потрогать.
Может, сбежал с поста
от служебного стресса.
Может, поменял ипостась,
или перекинулся к бесам.
Если упрек мой — невесть
что, плод буйного сада,
ты на меня не гневись.
Просто поговорить надо.
Если звездная мгла
тебя еще не сокрыла,
повороти крыла —
вернись ко мне, Ангел милый.
Верховный паяльщик узами
приладил. А ты, может, не
желал такого союза.
Была бы воля твоя,
выбрал бы объект покруче,
или свободу бытия —
без проблем, короче.
Витаешь гордо надо мной —
аморфный небесный робот —
холоден в стужу и зной.
Не увидеть и не потрогать.
Может, сбежал с поста
от служебного стресса.
Может, поменял ипостась,
или перекинулся к бесам.
Если упрек мой — невесть
что, плод буйного сада,
ты на меня не гневись.
Просто поговорить надо.
Если звездная мгла
тебя еще не сокрыла,
повороти крыла —
вернись ко мне, Ангел милый.
февраль 2014 г.
* * *
Обнажаю память, распинаю…
Воскрешенье в лоскутах крою.
Тонок, хрупок лед воспоминаний.
Только б не свалиться в полынью.
Удержаться у коварной кромки
на крутом изломе виража.
Март грядет, грозя весенней ломкой,
льдины, словно кубики круша.
Варвар, голый галл гремит оружьем,
очищенья миссию вершит.
В талых водах память кружит, кружит,
вечности обломки ворошит.
Воскрешенье в лоскутах крою.
Тонок, хрупок лед воспоминаний.
Только б не свалиться в полынью.
Удержаться у коварной кромки
на крутом изломе виража.
Март грядет, грозя весенней ломкой,
льдины, словно кубики круша.
Варвар, голый галл гремит оружьем,
очищенья миссию вершит.
В талых водах память кружит, кружит,
вечности обломки ворошит.
март 2014 г.
МАРТ
Сегодня с утра дождит.
Покорно мокнут дома.
И неба печален вид —
космическая тюрьма.
На ветру светофор
легок, словно блесна.
Март — разбойник и вор.
Его добыча — весна.
Урвет от нее букет
нераспустившихся роз.
И упадет в пике
на землю замерзший дрозд.
Зимы стали длинней,
или долог мой век?
Время менять коней.
Их истощил бег.
Время юным дроздам —
петь. Кто замерз, мертв.
Мщение не воздам.
Просто уйду в март.
Покорно мокнут дома.
И неба печален вид —
космическая тюрьма.
На ветру светофор
легок, словно блесна.
Март — разбойник и вор.
Его добыча — весна.
Урвет от нее букет
нераспустившихся роз.
И упадет в пике
на землю замерзший дрозд.
Зимы стали длинней,
или долог мой век?
Время менять коней.
Их истощил бег.
Время юным дроздам —
петь. Кто замерз, мертв.
Мщение не воздам.
Просто уйду в март.
март 2014 г.
ПОЕЗДКА В ЛАС-ВЕГАС
В избытке музыки и света
под равномерный стук монет,
отбросив ветхие заветы,
не оглянуться им вослед.
Кто без греха, пусть бросит камень.
А желтый дьявол так манит.
Азарт пульсирует висками.
Лукавый сказку говорит.
А мы по квотеру* играли.
Боялись риска, как cумы.
Мы не горим и не сгорали.
Давным-давно сгорели мы.
На кич взирая детским оком,
послушно мы гуськом брели,
чтоб наши тени ненароком
соприкоснуться не могли.
под равномерный стук монет,
отбросив ветхие заветы,
не оглянуться им вослед.
Кто без греха, пусть бросит камень.
А желтый дьявол так манит.
Азарт пульсирует висками.
Лукавый сказку говорит.
А мы по квотеру* играли.
Боялись риска, как cумы.
Мы не горим и не сгорали.
Давным-давно сгорели мы.
На кич взирая детским оком,
послушно мы гуськом брели,
чтоб наши тени ненароком
соприкоснуться не могли.
апрель 2014 г.
*Монета 25 центов, англ.
МОНОЛОГ УБИТОГО ПОЭТА
«И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»
Евангелие от Иоанна
Евангелие от Иоанна
Ночь ворвалась в день.
Тьма окружила свет.
Бродит по городу тень,
ищет мой след.
Ей меня не найти.
Я — только серый прах
в чьей-то щедрой горсти,
сеющей страх.
На бесноватом коне
скачет по улицам мразь.
Коль отмщение мне,
воздам и аз.
Город сошел с ума.
Транквилизатора нет…
Знаю, не веришь, Фома.
Скажешь: «Бред!»
Играй, Крысолов, играй!
Что же, Фома, ты не рад?
Коль не уверовал в рай —
вот тебе ад!
Где же сирен вой?
Голос толпы рьян.
Ангел-хранитель мой
на небе — пьян.
Город сошел с ума.
Шепчет убитый поэт:
«Как ни долга тьма —
вспыхнет рассвет!»
Тьма окружила свет.
Бродит по городу тень,
ищет мой след.
Ей меня не найти.
Я — только серый прах
в чьей-то щедрой горсти,
сеющей страх.
На бесноватом коне
скачет по улицам мразь.
Коль отмщение мне,
воздам и аз.
Город сошел с ума.
Транквилизатора нет…
Знаю, не веришь, Фома.
Скажешь: «Бред!»
Играй, Крысолов, играй!
Что же, Фома, ты не рад?
Коль не уверовал в рай —
вот тебе ад!
Где же сирен вой?
Голос толпы рьян.
Ангел-хранитель мой
на небе — пьян.
Город сошел с ума.
Шепчет убитый поэт:
«Как ни долга тьма —
вспыхнет рассвет!»
май 2014 г.
Елена Литинская — поэт, прозаик, литературный критик, общественный деятель. Более 30 лет работала в Бруклинской публичной библиотеке. Живет в Нью-Йорке (США).