Что ж, поглядев, как по зову Ольги Журавлёвой двое недавних "выпускников" Мастерской российского бестселлера (Сергея Сибирцева), Юрий Рябинин и Сергей Соколкин выгружают десятки пачек своих книг возле родового гнезда Тютчева, – ЛР решила сказать и своё "слово купеческое". Первым, разведчиком, то есть – направился я, с сумкой на колёсах, тяжеленной. Знал только что это в Армянском переулке – номер дома, как всегда, запамятовал, ориентировался по "заднику" фотографии в ФБ. Когда фон совпал, когда приблизился к Маросейке – понял, что на месте, обогнул шлагбаум. Однако охранник всё же притормозил, связался с усадьбой, пока я её разглядывал.
Вообще дом этот со значительным палисадником, почти квартал занимающий – давно интересовал, но приходилось издали глазеть, прохожим. И в 90-х тут пробегал, и, казалось, тут даже деревья какие-то громоздились, и не так свежа была краска на старинном доме, как бы нарощенном, надстроенном на древних белокаменных палатах. Впрочем, тогда тянула романтика возможностей – здания и чердаки, способные впустить влюблённых, и было это совсем рядом, а потом, с другой стороны квартала, у булочной я уворовывал фон изразцов для обложки тех дней, той поэмы…
Охранник дал добро, и я медленно устремился к дальней двери. По лестнице крутой и древней втащился – никого, даже чтоб спросить. Словно выход из машины времени сразу в прошлое, минуя ХХ-й век. А ведь именно здесь тот Детский фонд живёт, что взял на себя благородную миссию доставки книг из пресыщенной Москвы духовно голодному Крыму. Почуяв костный, клейкий какой-то запах древности – пошёл налево, коридором, признаков жизни не нашёл. Здесь же, напротив входа заглянул в сохранённый цоколь прежнего, древнего здания – да, это нечто, несомненно, музейное. Справа обнаружилась ажурная чугунная лестница, уже награда очам книгоноши… Ольга, кажется, говорила, что можно сложить прямо под лестницей. Но сложить безымянно было бы глупо.
Вдруг слева показался седобородый мужчина не просто интеллигентного, а дворянского, старомосковского вида, и тотчас всё понял. Подсказал, что мне вверх по чугунной лестнице, – но не просто подсказал, а вместе со мной поднял колесницу, комнату открыл, даже пачки новой книги Ирины Пули показал гордо. Рядом с ними я и выгрузил свою ношу, подписал, от кого и куда. Ушёл успокоено: теперь доедут. "Даруй мне тишь твоих библиотек"… И всё же остался эффект незавершённого действия – дом остался, как книга, нераскрыт.
Второй раз, с уже большей ношей и не на двух, а четырёх колёсах, мы снарядились с Натальей Горбуновой. Долго выгружались, и уже на первом этаже. Видимо, зданию требовался ключик в виде не одного соискателя его истории, а и соискательницы с ним вместе. Не знаю, из какой наглости или лихости, но я уверенно повёл Наташу по второму этажу – как бы угостить зданием, совершенно не зная при этом, что там дальше. Узкий коридор снова встретил костным, музейно-паркетным запахом многовековой древности. Если забыть киномодерновость – коридор напоминал "Гостью из будущего", владения робота Вертера. Правда, в отличие от первого этажа, тут были раскрыты двери, и слышались разговоры сотрудников. Мы, однако, благополучно миновали кабинеты и оказались в зале с анфиладой и дворцовым паркетом. Будучи затенённым, зал глядел неприветливо – однако "угощение" состоялось и мы, ощущая себя незваными лазутчиками, пошли назад поскорее. Однако не остались незамеченными, из комнаты строго выглянула хранительница родового гнезда Нелли Константиновна – мол, кто тут шастает не спросясь.
Так мы напросились, выходит, на экскурсию. Фёдор Иванович Тютчев взглянул на нас не только с портретов и со строгостью бюстов – а тем пространством, которое неизбежно очерчивает и направляет думы. "И не одно воспоминанье…" – Нелли Константиновна, словно тоже традиции следуя и на слово веря нам, оказала нежданное гостеприимство, провела по всем комнатам, где рос поэт и государственный человек. Притягивавшее с расстояния палисада здание оказалось произведением зодческого гения Матвея Казакова, а земля, на которой надстроилось (над непосредственно романовскими палатами, Алексея Михайловича) – царской. Которую по дворянскому праву выкупили Тютчевы. Строивший кремлёвские здания Казаков – создал поистине уникальный для того времени союз стилей, нынче трактуемый как постмодерн, он как бы цитатой и фундаментом включил в новое строение белокаменную Москву шестнадцатого века, подчеркнул преемственность. Новые европейские пропорции, высокие окна, потрясающую звукоизоляцию Матвей Казаков возводил и создавал – ни разу (!) не видав непосредственно европейской архитектуры, только по изображениям набираясь эталонов.
Кареглазая Наташа в своей лирической накидке шагала по паркетам из комнаты в комнату – тоже как-то неслучайно, как званая гостья, как дама накануне бала. Верно, и Тютчевы так же в холодные дни, накрывшись шалью, переходили из комнаты в комнату, смеряя думами высокий потолок. Хозяйка и исследовательница, Нелли Константиновна, как требовательный экскурсовод, не раз проверяла наш культурный код, и он неизменно подходил, ведь без ключевых знаний тут делать нечего. Спустились по широкой, парадной лестнице на первый этаж, всё ещё удивляясь оказанной чести, оказались в богатой, уже ковром устланной гостиной, ближней к воротам, то есть тому месту, куда подъезжали кареты, а прежде и просто всадники…
Вышло, что добрый жест встретил ещё более добрый – в ответ. Культурный обмен состоялся, и ещё какой! Для ЛР завести такую дружбу с Домом Тютчевых – было бонусом несомненным. Конечно, и те, кто до нас сюда привозил книги, и я один в первый раз – не удостоились такого чудесного проникновения, но, видно, тут тоже всё как в сказке, как учили с детства. Значит, чего-то не хватало. ЛР готовит новую партию книг для Крыма, а мы с Натальей – к интервью с гостеприимной хранительницей ключей. Надеемся, для читателей ЛР будет много любопытного – и из истории старейшей, и из истории новейшей Москвы...