Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Владимир Берязев


ПЛАМЯ В ГОРСТИ
 
 
***
Хромая свобода
кричит в инвалидной коляске
кровавое «Геть!»,
во славу народа
срывая посмертные маски,
сквозь траура медь...

Всё та же!..
Всё то же булыжное эхо Парижа
и пламя в горсти.
Ты хочешь свободы?
Суди же, громи же, бери же,
сколь сможешь снести.

Незыблемо небо,
где Божии звёзды на тверди
любовью – равны,
а с гневом свободы
мы верные данники смерти,
гордыни сыны.

Не по принужденью
я выйду на труд и на битву
за русский АВОСЬ,
по благословенью
лишь, к Сергию став на молитву,
дружиной – не врозь...

 

23 февраля 2014


* * *
Затеряться в полях, в лабиринте просёлка
С непотерянным шансом: однажды вернуться на тракт.
Ибо – почва черна. И – высоко-высоко
Вновь печалью и болью курлычут свобода и страх…

Одиночества лёд за грудиною тает.
Кто мечтает о славе – увы, до креста одинок…
А просёлок ветвится и в небо живое врастает.
За клубочком катясь, веруй! – это ль не главный урок?

Докатись до села, до околицы, возле погоста Тормозни у кладбищенских вётел, постой у могил.
В майском ветре, родительски нежном, и ясно, и просто Охолонешься веяньем тех, кого детской любовью любил...


БАЙКАЛЬСКИЙ РОМАНС

 

Пучок черемши, омулёк и стопарик!
Мои кореша – кержаки-молчуны –
Играли в игру «Заполярье-Сафари»
И смертию не были побеждены.

Байкальские льды разломало ветрами.
Весна молодая разбила припай!..
Одарены будут Святыми Дарами
Раб Божий Корнила да брат Николай.

Подснежная звень голосит на поляне.
Небесная рать окружает Синай!
И вновь замыкают собой соборяне
Сибири-Руси непотерянный рай...


* * *
Мир на стыках покачивается, мир катится заоконно,
Никогда не заканчивается железной дороги видео.
Прошвырнуться по родине…
А в соседнем купе верещат и щебечут: «Прикольно!».
А тебе лишь одно междометие явлено по наитию:
– Ети её!..

От Оби до Байкала на стыках,
                                       на стыках какие-то сутки с гаком:
Череда, карусель судьболикая,
                              вереница текучая человека за человеком,
Пироги, беляши, бульоны,
                                     «Доширак» сменяется «Дошираком»,
Перегон сменяется перегоном,
                                                                    а буровик – туарегом,

То есть бурят-монголом, ойрот-хакасом, казачьим сыном…
За четыреста лет-то, Господи, тут такого понамешалось!
И каждый течёт на могилки, до родичей,
                                                                   повидаться – к родным осинам,
Да так, чтобы пиво – байкою, а шалость –
                                      окриком да жалостью перемежалась.

Над степями-восхолмьями в небе полётном,
                                                     над гривами – с кедрачами да пихтами –
От Священного Моря на стыках, на стыках до Гор Святых,
Изливайся, сияй, золотей,
                                                       шли-пошли благодать, а не лихо, Ты!
Я прошу, чтобы ток-перестук, путевой говорок
                                                         никогда, никогда, никогда не затих…


КРЕПОСТЬ НАРЫН-КАЛА. ДЕРБЕНТ

 

Аррана древнего храм
Крестообразный,
В рифму Кавказским горам –
Строго-прекрасный.

Волей Христа бережён,
Со свету убыл –
В гумус веков погружён
По самый купол.

Зри под ногами объём –
Гулко и пусто:
Резервуар-водоём
Тысячеусто

Выпитый тысячи раз
Крепостью-градом.
Истина тысячи фраз
Кажется ядом –

Рядом с живительной той
Влагою горней...
Что под моею пятой? –
Целого корни.


ПОГРЕБ

 

Иглы инея звоном-шуршаньем осыплет творило,
в тесном погребе дых прошлогодний от сырости пьян,
всё спелёнуто плесенью – ни морилка, ни Тиккурила
под землёй не сильны против этих полотен-полян


погребально грибных…


Тленья пологи сдёрну рукою,

здесь на полках – сокровищ сосуды, в ногах – закрома.
Пусть выходят на свет! – из забвения, из летаргии покоя...
И, как чучело Маслены, в полдне пылает зима.


* * *
Ветры с Карского моря по долгой дуге
Досягнули до кровель Алтая.
У меня ж за душой – лишь монетка-теньге,
Как потерянный май, золотая.

Тьма и холод опять норовят в кумовья,
Карусельную песню вертая.
Ты ль одна у меня, золотая моя?!
Как потерянный май, золотая...

И когда до небес полыхнёт молонья,
Из любови-грозы прорастая,
Распускайся и ты, золотая моя –
Как потерянный рай, золотая.


* * *
В жестковыйном миноре
Пробудясь ото сна,
Шмель запутался в шторе...
Что ли, вправду: весна?!

Загудело, заныло
Изнутри – ё-моё!
И в душе засвербило
Молодое знатьё...

На басах запредельных
Говори, говори!
Страх с угодий удельных,
Словно дань, собери.

Грозовое гуденье,
Тёмной страсти тоску
Я с крыльца отпускаю,
Будто пух – по песку...


О ПОЛЬЗЕ ВЕРЁВКИ

 

Наш главком – Ермолов... или Трошев?..
Чтобы сбить насилия накал,
Чтоб с кинжалом жить – себе дороже,
Бандюганов вешать предлагал.

Выглянешь в окно – полюбоваться
Улицей на утренней заре:
Мир и лад, покой и счастье, братцы,
И – абрек на каждом фонаре.

И без коньяка захорошеет...
Вот вам справедливости пример!
Жёсткий галстук на небритой шее –
Признак старых правильных манер.

Лжевикторианская эпоха!
Пуритане, трости, котелки.
Вешать – плохо. И не вешать – плохо.
А судить – так вовсе не с руки.

Только Пушкин из далёкой дали
Упрекает нас в который раз:
«Вместо мёртвых букв свинца и стали
Слово жизни шлите на Кавказ».


* * *
Морок пораженья... После куража
Замерло движенье возле гаража.
К завтраку назавтра – мыло с беленой.
Окромя азарта – мысли ни одной.

Вместо слёз и драки – оголтелый мяч.
Не беги во мраке, молод и горяч.

Не груби Отелло, не люби пажей,
Не ходи на дело мимо гаражей!

Не рыдай о славе, не бери взаймы...
Во бору-дубраве прежде жили мы.

Вот и всё, пожалуй. После стольких «не»
Тапочки с пижамой дороги вдвойне.


* * *
Себя уподоблю слепому,
Забредшему в осени блюз...
Я прожитой жизни не помню.
Ну, разве – на ощупь, на вкус.

Я жил или не жил? Ошмётья,
Обрывки сует суеты.
Какие такие угодья
Засеял любовию ты?..

Какое такое величье
Извлёк из отрепья-шмотья?..
Но – вера, как песня синичья,
Над мёрзлою мглой бытия!

Восходят со дна упованья
И жалобы детской восхлип,
И глыбы седого рыданья,
И Троицы свет из-под глыб.


* * *
Этот дом старей поповой суки –
Криволап, плешив и мутноглаз…
Шумный дух вещает в ноутбуке,
Изъявляя веру напоказ.
Радио транслирует дебилки.
Прелый мох у разума в пазах.
И слова похожи на обмылки –
Исчезают прямо на глазах.


* * *
Звонким, девичьим – без затей
Объявляется по метро:
– Моделирование ногтей.
Пирсинг (в дырочку – серебро).

И тату твою растату
На любом на твоём стыду.
Эхо катится в пустоту.
Эхо катится в пустоту...

Губ и век, ягодиц, грудей
Моделированье, мозгов!
Моделированье людей –
И младенцев, и стариков.

По шаблону – лекалу ли
Модельера a la Господь.
О-ля-ля! Я скажу: вали!
Сгинь, изыди, подале подь!

Твой не смыслит шалман-бордель,
Кто – Художник, а кто – модель,
И почто облаков кудель
Всё прядёт сказарей артель...


* * *
А Пушкин бы любил автомобиль...
Чем не начало дольнего романа?
Уже изгиб дороги вдоль тумана
Сквозь рёв движка и водяную пыль,
Как чёрный бок дельфина, проступает.

На Толмачёво едем, хмарный друг,
Туда же катят – бывший политрук,
Таксист-бандит да преданный супруг...
Уж самолёт вернулся из Дубая.

Как чисто бреют дворники стекло!
Как дрожь унять бывает тяжело
Таким вот ранним утром за баранкой!
Кто – с похмела, кто просто полуспит.

От сигарет мутит... И лишь бандит
Как на свиданье с ангелом летит:
И чист, и свеж, и весел спозаранку!..

А радио «Россия-Ностальжи»
Мирей Матье заводит для души...


* * *
Судно движимо шелестом волн…
Ничего, ничего, ничего –
Лишь дождливые шорохи лета…
Ничего, кроме белого света.

Свод небес движим эхом любви,
Не гневи небеса, не гневи,

Потому как сомнения корень –
Обескровлен…

Что мы скажем у смертных ворот?
Кривоглаз, мол, или косорот…

Но пронзает до дна, до основы –
Сердцем явленное,
               сердцем сказанное,
                                             сердцем ведомое –
Слово!

Шёлк


ИЛЬИН ДЕНЬ

 

или атлас

Мне – ток твоих молитв,
Хлада
               тонка
                              глас
Веровать вновь велит.

Торжествуй, Илия,
Господа восхваля! Свят-
Земли солея Хорами –
славы для –

С клироса вновь поёт пред алтарём небес...
Колесницы полёт огненной, смерти без!..

Ангелы вознесли нашу пустую плоть,
Снова, душа, вели петь – как велик Господь!

Тысячею жрецов непоругаем Он,
Ладанками отцов вытаим веры схрон.

Скажем: в плазме прими жертву русской души!
Вместе с роднёй возьми – всех: баярла, якши!..


* * *
Я жил на оползневой станции
В виду реки и палисада,
В предощущении Констанции,
Её и тыла, и фасада.

Хоть за душою – ни сестерция,
Но вот вошла она!.. А груди –
Такой волшебной консистенции,
Как диво-яблоки на блюде...

Пока мы совершали шалости,
Как дуновение и веяние,
Ко оползню не совершалося
Ни одного поползновения.


ГАД

 

(Из поляка Болеслава Лесьмяна)

 

И перси млечны, и зелен сад,
Идёшь! А встречь он – нежданный гад.

Обвил и стиснул как только смог,
От стоп до дланей ласкал и жёг.

Учил забыться во сне, злодей,
А лбом всё гладил холмы грудей,

Чтоб в неге смертной был сладок стон,
Чтоб виться, шаять, дрожать, как он.

Мой свычай ласки, уж то позволь,
Дарит и слепит, как злат-король.

Со дна морского даю венец –
Начало яви и сна конец!

Лик, будь же ясен! Бразды не тронь.
Иное – чуждо, иных – в огонь.

Играй же жалом повдоль бровей,
Испей губами моих кровей!

И вновь вияся у милых ног,
Пади на ложе, как на порог!

Склонись на млечных грудей кувшин!
Отринем клады! Измен – бежим!

Сладка слюна мне великой лжи:
Останься лаской и – не тужи.


* * *
У-по-доб-лю себя глине кровавой
Или же Господу у-по-доб-лю.
Слову Творенья покорствую, авва!
Глиной ли, духом ли: равно – люблю...

Вот и кончаются шелесты плоти,
Тесто растрескалось, прах-сухари...
Не сожалей же о бедном илоте,
Глину оставь, а своё – забери.


* * *
Cнова созвездья полны мощью вещей, чью волю не знаю,
Снова очи Петровой страны бесовиденьем искажены.
Снова вспыхнула белым крылом, поплыла колокольня лесная...
До-о-лгая дрожь... О зачем, Боже, звоны твоей тишины?!..

Каплею лишней готов я скользнуть с твоего коромысла:
Нам ли искать благодати на дорогах из загса в собес?..

Дай лишь молекулой быть, золотой кислородинкой смысла
Мне – в светоносных твоих голубых альвеолах небес!


* * *
Обирая с лица хлопья снега, в бору я,
Как по воле Отца, сам себя соборую:
– Влага или елей?..

Всё б забыл, кабы мог, на три проклятых раза,
Но топорщится рок, будто щеть дикобраза:
У тебя юбилей!..

Вспоминай, вспоминай! То, что было – не сплыло:
Сколько ни пеленай, оголяет могила
И слова, и дела.

То под заступом лишь – всё песок да суглинок,
А назад поглядишь – поцелуй да барвинок...
Море-горе-зола...

Трепещи, Божий раб, пред таможенным страхом!
Ни мухлёж и ни крап зараз не побивахом
Этой правды порог.

Что осталось, бабай, после ветра ловитвы?
Нет, не латаный рай и не шлюпка молитвы –
Чифирок-говорок...


ОРКЕСТР

 

Для дара нет пустой поры...
А для призванья и полёта
Нет счастья, если нет игры!..
Но для него игра – работа.

Вам Дар, маэстро, свыше дан!
Уже на выдохе оркестра
Крылами бьёт и рвётся с места
Огромный зал – как птичий стан.


* * *
Мне стало довольно притчи
И плача псалма Давида...
Какое тебе величье?
Какая хула-обида?

Из гумуса-чернозёма,
Из Божьего слова – делом,
Душа, по лучу ведома,
Восстань вопреки плевелам!

Взгляни на себя тверёзо:
Не будет другого раза.
А всё остальное – проза.
А всё остальное – фраза...

 

г. Новосибирск