Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Геннадий ЛИТВИНЦЕВ
PRE-PARTY. СЦЕНА ИЗ "ФАУСТА". Пьеса для небольшого спектакля

Красная площадь на исходе майского дня в ожидании концерта западного поп-идола. Ниши ГУМа, обращенные к Кремлю, заполняются сановниками, бизнесменами, политиками и поп-звездами. Первый этаж универмага превращен в земляничную поляну: всюду полосы зеленой травы с живой неснятой ягодой. Корзинки с земляникой в руках встречающих вип-публику модельных девушек. Столы заставлены коллекционными винами, драгоценными коньяками, изысканными закусками.
Некто в элегантном костюме с супругой. Кладет в коньяк дольки лимона, пьет и, не обтерев губ, объявляет:
— Готов поспорить, что костюм у него той же марки, что у меня!
Пытается повторить прием с коньяком, но жена — она в белоснежном наряде, с гарденией в волосах — отвлекает его, трогая за запястье: "Смотри, смотри же, кто пришел!". Входит знаменитый кинорежиссер, загорелое лицо светится добродушием и энтузиазмом. Поправляя дымчатые очки:
— А что, господа, стоило жить, чтобы дожить. И вот дотянули же! Лучше поздно, чем никогда. Или еще не поздно? Это нам сегодня сатисфакция за все прошлое.
Эстрадная певичка поедает клубнику в паре со звездой юмора (к коньякам не притрагиваются):
— Ах, всю ночь не могла уснуть! Представьте: это же звезда с небес падает на землю, на нашу навозную кучу.
— А для меня он вовсе даже не предмет культа, он всегда актуален.
Министр, присоединяясь к ним:
— Все, все главное в нашей жизни, считаю, исполнилось. Прошел Кубок Дэвиса, сегодня увидим божество нашей юности. Так что можно заказывать себе саван.
Дама щурится и согласно кивает головой.
Запыхавшийся партийный босс, осматриваясь, наливает и пьет кампари. Восторженно восклицает, играя на телекамеру:
— Не верится, он — в Москве! Вот за такую свободу мы боролись. Когда-то из-за него, еще в школе, я начал учить английский. Завидую молодым, им все достается даром. Пытается спеть одну из песенок идола, но вскоре срывается:
— Пойду потанцую.
Мухой вылетает из ГУМа. На авансцене — самая модная женщина сезона, художница поп-арта. На голове скрученные подобием шляпы черные заношенные джинсы. Длинная, рваная местами юбка ручной вязки, на ногах красные колготки в клетку.
— Как бы я хотела его раздеть! И заново одеть. Все-таки, я вас уверяю, наряжается он старомодно. Когда бы я была его женой!
В вип-зоне на площади начинается движение: первые ряды занимают кремлевские сановники. Много знакомых лиц. Свисающими с ушей бриллиантами покачивает Ксюша Собчак. Незаметно и тихо в партер проходит Президент, присаживается рядом с мэром Москвы.

Журналист (ведет репортаж)
— Москва замерла и не дышит. До концерта осталось совсем немного. Красная площадь сегодня станет ареной ритуальных плясок и всеобщего поклонения великому человеку, живому богу. Это он изобрел современную поп-музыку, воплотил великую мечту рок-н‑ролла, женился на красавице с одной ногой, заработал миллиард долларов и сейчас борется за права ягнят и вегетарианцев. Он поставил условие: концерт должен пройти на Красной площади, и только на Красной площади — в энергетическом сердце России. Возражения всякого рода фарисеев были смело проигнорированы.
Да и нельзя этому человеку ни в чем отказать. К людям сорока-пятидесяти лет, заправляющим в этой стране, приехал бог их юности, он несет свет и освобождение. "Демократия в России не наступит, пока он не выступит на Красной площади", — твердят рок-банкиры и рок-политики с сединами в бороде. Для них это Нагорная проповедь.
И все же не все еще вполне понимают величину счастья, свалившегося на нас с приездом кумира. А на Западе в большой цене даже его волосы, их выставляют на аукционах. Собственные дети просят папу не доедать блюд — их же можно задорого продать. Обкусанный им кусочек хлеба однажды ушел за сорок тысяч долларов. Один из фанатов продавал флакончики с микробами гриппа, который подхватил от певца.

В поредевшей нише ГУМА появляются Фауст и Мефистофель, оба в живописных нарядах европейского Возрождения. Фауст в пурпурном берете, его спутник — в черном, при шпаге. У входа их останавливают.

Мефистофель (развязно)

Какой у беса может быть билет?
Прошу быть к иностранцам благосклонным.
Нас всюду принимает высший свет —
Лишь стоит показать мой герб исконный.

Делает неприличный жест. Охранник старательно смеется над шуткой. Фауст и Мефистофель усаживаются.

Перед тобой российская столица.
Ее когда-то звали "Третий Рим".
Имперская на герб вернулась птица.
Сама империя попала в третий мир.

Берет со стола и рассматривает одну из бутылок.

Не пьет никто! Ни в ком нет пыла.
Пресытились, не лезет в рот.
Еще не старые, да все нутро изгнило.
Природа взяток не берет.

Фауст

Тебе б все ерничать! Здесь чистые порывы:
Вернуться в молодость и освежить свой дух.

Мефистофель

О, так порывисто, что в спешке задавили
Пяток детей и семеро старух.

Всматривается в дамское общество.

Здесь каждая бы нагишом прошлась,
Чтоб только не остаться без вниманья.
Владеют душами несложные желанья,
Но никогда не сотрясает страсть.
Здесь все наполовину, все впопад,
При всем учитывая и анфас, и зад.
Здесь дамы любят хорошо поесть,
Но со слабительным, чтоб не растолстеть.

Фауст

Разнежились, сластены, вертопрахи.
Черт среди них, а не чутья, ни страха!

Мефистофель

Что я пред ними? Ветхое преданье,
Шут, лузер, несмышленое дитя.
Они же потрясают мирозданье
Величьем зла, творимого шутя.
Все сущее вложив в свою утробу,
И в будущее забивают вход.
Их только смерть еще страшит и злобит,
А жизнь и вовсе не идет в расчет.
Как говорил один из них пострел:
Желали лучшего, да все пришло к разрухе.
Но отделить итог от славных дел
Труднее, чем жужжание от мухи.

Фауст

Всех проклял, заклеймил, ославил.
Прошу, на этот вечер поостынь!

Мефистофель

Ты видел детские бои без правил?
А кладбища забитых секс-рабынь?
В забавах здешний свет меня обставил.

В нише появляется модный романист, раскланивается, особенно любезно с Мефистофелем. Тот отвечает шутовским поклоном.

Мефистофель (склоняясь к Фаусту)

В его писаньях разум не замечен,
Любовь и страсть к позывам сведены.
И потому естественно б при встрече
Не шляпу снять, а опустить штаны.

Журналист (продолжает репортаж)
Он явится! Он все-таки споет на главной площади Третьего Рима! Один из тех, кто определяет судьбу России. Капитаны политики и бизнеса во главе с президентом пришли, как на парад, на главный в их жизни концерт. Сегодня они снова стали мальчишками. Вспомнили, как пацанами фанатели от рока, в тексте и музыке которого был заключен код свободы и высшей правды.
Эти люди из партера состоялись. Они взяли в свои руки власть над одной из самых больших и богатых стран планеты. Они смогли объездить весь мир, о чем их отцы боялись даже мечтать. У них самая дорогая одежда, самые крутые машины и самые просторные дома. Они сидят на финансовых потоках, им дано очень многое, почти все. Стало даже казаться, что у них не осталось самого главного — личной человеческой мечты. Пробиваться, зарабатывать деньги, открывать заново окно в Европу — хлопотное занятие. Они устали, они стали циниками.
И вот пэр рока приехал в Россию с политической ревизией. Как музыкальный Джеймс Бонд, как агент свободы. Он проверит, есть ли еще в этих респектабельных господах азарт романтических хулиганов, способных рисковать ради маленького подвига. Видят ли они еще за интересами идеалы, за политикой — совесть, за пиаром — любовь. Российская политическая элита, проклинаемая бедняками, всевластные кавалеры Садового кольца, "страшно далекие от народа", стоят вместе с этим самым народом на лобном месте. На главной площади страны. Партер поет и танцует, чего не делал уже давно, с момента обретения власти. Россия должна остаться свободной. Мы не имеем права предать пэра рока. Это наш рок! Спасибо вам, сэр!

Фауст

Бессмысленный угарный сон.
Как будто все с катушек послетали.
Послушать можно старый патефон —
Зачем его в мессию записали!

Мефистофель

Так это здесь извечная беда!
В развитии духовном недоноски
Не чтят святынь, без всякого труда
Им вместо вин сливают ополоски.

Журналист

Как вызволить страну из блуда?

Фауст

Тут путь один: Господне чудо.

Мефистофель

Есть и другой: очнется власть,
Изгонит ложь, не станет красть,
С народом восстановит связь,
Из петли вынув криминальной…

Журналист

Рецепт фантастный, не реальный.
Вы не с луны ли, господа?

Фауст

Так, значит, в чуде и нужда.
А что даст идол тривиальный?

Мефистофель

Ах, развяжу по случаю язык!
Ведь этот сэр давно не настоящий.
Тот молодым сыграл случайно в ящик,
Дурачит мир удачливый двойник.

Молодой человек за соседним столиком

Простите, что встреваю в разговор.
Но отличить не трудно суррогаты.
Не верю я! И на концерт пришел,
Хотя билет мне стоил ползарплаты.

Фауст

Вы, верно, сами музыкант?

Молодой человек

Влеченье есть, да не велик талант.

Мефистофель

Так спели бы.

В его руках появляется гитара, которую он и передает соседу.

Молодой человек
На днях меня обозвали неудачником. Обидно, ведь она прекрасно знает, что главная моя удача в ней самой. И вот сложилась такая песенка. (Поет)

            Ты говоришь: мы мало значим,
могли бы жизнь прожить иначе
и в чем-то больше преуспеть.
Но вспомни, кто поднялся в гору,
чтобы бежать за ними сворой
и от стыда не умереть!
            Чем так витийствовать и княжить,
уж лучше онеметь, бродяжить,
запоем пить, сойти с ума.
Как строить прочные хоромы,
когда душа не знает дома?
Нет, лучше посох и сума!
            Смотри, какие превращенья,
какой идет круговорот:
былой успех стал пораженьем,
их возвышенье — униженьем,
позором слава и почет.
            Мы ж не стремились в командиры,
не обещали брать преград
и презирали все мундиры —
теперь уж поздно на парад!

Мефистофель

А что, совсем недурно он поет!
Мне, правда, смысл куда важнее тона.
Так волк, когда зубами горло рвет,
Не отличает бас от баритона.

Мефистофель надевает маску рок-певца и, прихрамывая, поднимается на сцену. В пути меняется его наряд: теперь он в джинсах и красном шелковом пиджаке. Площадь накрывает невообразимый гвалт. Наконец певец поднимает руку с гитарой. Все смолкает.

Мефистофель (ломается, публика на каждый его возглас отвечает протяжным воем)
Я вас лублу! Моска это здоров! А сейчас будэт приколная песня. Вы готови зажигат?

Площадь ревет "Йес!". Мефистофель начинает петь, пародируя манеру поп-идола.

В проулках темных, в светлом зале,
В толпе друзей, когда одна,
Являюсь ей, хвостом за талью,
С парами серы и вина.

Клонюсь все тягостней, все ближе.
Шепчу, терзаю, вот приник.
И чувствует она, как лижет
Ей щеки узкий огневой язык.

Как ни пугает дьявольская страсть,
Теряет голову, нет силы отклониться.
А ночью, встряхиваясь и смеясь,
Я щекочу хвостом ей ягодицы.
Площадь неистовствует.

Журналист

Улетная программа! Убойная публика!

Мефистофель (паясничает)

Будем зажигат! Я вас лублу!

(поет с дьявольскими подвываниями)

Люблю смотреть как умирают дети!
Как сводит животы от нищеты.
Но для чего им жить на свете,
Когда живем и я, и ты?
            Бери у них спокойно.
            Мы этого достойны!
            Мы достойны! Вау!
Что руки тянешь? Да иди ты!
Мир этот создан для удачи.
Он мне как раз по аппетиту.
А проигравшие пусть плачут!
            Бери у них спокойно.
            Мы этого достойны!
            Мы достойны! Вау!
Не знаю я в желаньях края.
Рвать жизни кус не перестану.
Я жив и смел, пока желаю.
Все остальное — по барабану!
            Бери у них спокойно.
            Мы этого достойны!
            Мы достойны! Вау!

Площадь безумствует: вытаращенные глаза, вывалившиеся языки, поднятые врастопырку пальцы.

Журналист

Убойная программа! Улетная публика!

Модная художница (с джинсами на голове) начинает дергаться в ритме песни. Срываются с мест политолог и партийный босс. В трансе крутят головами эстрадные звезды. Юморист с бокалом в руках ерзает на стуле. Вскакивают и люди в первых рядах, вызывая замешательство сотрудников ФСО. Мотаются бриллианты Ксюши Собчак. Толстый чиновник самозабвенно подпевает…

Мефистофель
Отбрасывает гитару, снимает маску, в полной тишине внушительно декламирует

Не скоро ли день Страшного суда?
Как Лоту, мне пора бежать отсюда.
На празднике я с вами, господа,
Но мне ли быть погонщиком верблюдов!

Раскланивается и исчезает вместе с Фаустом.
Площадь в помешательстве.