…и стою, как конь, в загоне я.
завываю, как собака.
дайте мне чуть-чуть мельдония,
чтоб разрушить сервер мрака.

всюду — ложь. и мощь пиарщиков.
и поругана Даная.
и ушел волшебный Парщиков.
и пришла пора иная.

КНИГА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Евгений СТЕПАНОВ. От редакции

ПРОЗА И ПОЭЗИЯ

Вероника ДОЛИНА. Третья половина дня. Стихотворения
Александр ФАЙН. Кровники. Рассказ
Александр ПЕТРУШКИН. Между прошлым и пришлым. Стихотворения
Олег ФИЛИПЕНКО. Дневник пустого человека. Повесть

ШТУДИИ. ПЕРЕВОДЫ

Накахара ТЮЯ. «Японский Рэмбо» и поэт равновесия. Стихотворения

РЕЦЕНЗИИ

Евгений Минин, «Пародии» (Александр КАРПЕНКО)
Гоар Рштуни, «И это все про нас…» (Мария ЛЕОНОВА)
Александр Спарбер, «Трава-вода» (Александр КАРПЕНКО)

Коротко об авторах

уставшие держать форму брахмановские розы
напоминают шудрский шиповник.

разросшиеся коррумпированные лилии
похожи на люмпен-пролетарские сорняки.

молоденькие философы-огурцы, живущие в бочке,
подражают старику Диогену.

танатос (мужчина) говорит жизни (женщине):
ты прочитала на ночь Камасутру?

жизнь (женщина) отвечает танатосу (мужчине):
да, прочитала, но все равно ты никогда не овладеешь мной так, как ты хочешь.

человечек глядит на быковские сосны и понимает:
надо расти ввысь. возможности роста неограниченны.

иду — к себе — и путь мой долог.
и краток. я иду один —
индустриальный — как поселок,
провинциальный — как Берлин
(или Москва) — к т (Т)ебе иду я
и дую в дудочку-дуду.
живой — страдая и ликуя —
живой и мертвый — я иду.

I

дятел взлетел на сосенку,
долбит и долбит, стучит.
нудный, коварный стукач.

II

в гости приперлась соседка.
съела мои шашлыки.
старая толстая грымза.

III

мыши прогрызли гамак.
выпили кровь комары.
милое дачное лето.

этнос — выросший из логоса.
этнос — возвращенный в логос.
эрос — выросший из космоса.
эрос — возвращенный в космос.

этнос. смерть — не завершение.
эрос. жизнь — волшебный бонус.
космос. смерть-и-воскрешение.
логос. точен вечный хронос.

— молчи, ты никогда и ничего не скажешь лучше нас,
— заклинают толстые тома дачной библиотеки.
— молчи, ты все равно не будешь таким откровенным, как я,
бормочет летний проливной дождь.
— молчи, ты не сможешь петь песни выразительнее меня, —
возмущается спрятавшийся в саду соловей.

— говори, слова не бессмысленны, —
шепчет зола, оставшаяся после костра.
— говори, кто-то должен сказать правду, —
плачет трава, скошенная монотонной газонокосилкой.
— говори, даже если тебе никто не поверит, —
просят красивые быковские сосны, которые касаются макушками неба.

— еда и секс, и мани-мани.
— а что еще?
— да шиш в кармане.
— а Бог, а Босх, а Бах, а Шнитке?!
— мне ближе золотые слитки.
— ты бредишь?
— нет. ни капли бреда.
…два человека.
ночь.
беседа.

иду — к себе — и путь мой долог.
и краток. я иду один —
индустриальный — как поселок,
провинциальный — как Берлин
(или Москва) — к т (Т)ебе иду я
и дую в дудочку-дуду.
живой — страдая и ликуя —
живой и мертвый — я иду.

я здесь случайно, я турист.
здесь вор обкраден вором.
здесь самый главный террорист
ведет войну с террором.

здесь — похоть, харч и звон монет.
здесь жизнь как вира-майна.
я здесь случайно? или нет?
нет, не случайно.

лето слизала корова.
желтые листья видны.
яблоки в дачном Быково
топают точно слоны.
сочно зарделась калина —
чем-то она смущена.
срочно открылась калитка —
осень пришла, как жена.
вот и созрели капуста
и кабачки-огольцы.
вот и созрели, как чувства,
в бочке простой огурцы.
жизнь продолжается. снова
я запасаю дрова.
осенью в дачном Быково
жизнь и грустна, и права.

и тут — смотрите — ложь.
и там — смотрите — враки.
их не отмоет «bosch»
(стиралка) в пенном баке.

и тут — смотрите — сад.
и там — смотрите — маки.
и всюду — вечный ад.
и рай. и свет во мраке.

этнос — выросший из логоса.
этнос — возвращенный в логос.
эрос — выросший из космоса.
эрос — возвращенный в космос.

этнос. смерть — не завершение.
эрос. жизнь — волшебный бонус.
космос. смерть-и-воскрешение.
логос. точен вечный хронос.

это вечер и Балканы,
и тревога, и т. д.
зло балакают бакланы
о беде, о беде.

но березы и стрекозы
говорят: живи, живи!
и смешные шепчут розы
о любви, о любви.

быть. верить. не серчать —
плыть — глубоко ли, мелко ли.
а зло не замечать —
ну разве только в зеркале.
быть. как трава. простым.
забыть о гиблой выгоде.
и помнить: мы стоим —
все как один — на выходе.

не кончаются вечные брачные игры
камня и капли.
а со мной породнились тамильские тигры,
муравьи и колибри, не так ли?

я спешу, я иду к золотой антилопе
сквозь чащобы пещерного века.
и безмерные горы Пирин и Родопи
нависают, как брови генсека.

с маленьким ребенком на руках,
вечною молитвой на устах,
солнечным маршрутом богоданным
я иду — счастливый — по Балканам.

— здравствуйте! — нам говорит трава.
— здравствуйте! — нам шепчут дерева.
— здравствуйте! — приветствует нас море.
вольно тут и просто, на просторе.

Солнечный берег, Поморие, Равда.
Голое тело как голая правда.

Черное море и красная роза.
Доза любви. Очень сильная доза.

Ритмы Эрато. Владения Феба.
Сперма течет в направлении неба.

уставшие держать форму брахмановские розы
напоминают шудрский шиповник.

разросшиеся коррумпированные лилии
похожи на люмпен-пролетарские сорняки.

молоденькие философы-огурцы, живущие в бочке,
подражают старику Диогену.

танатос (мужчина) говорит жизни (женщине):
ты прочитала на ночь Камасутру?

жизнь (женщина) отвечает танатосу (мужчине):
да, прочитала, но все равно ты никогда не овладеешь мной так, как ты хочешь.

человечек глядит на быковские сосны и понимает:
надо расти ввысь. возможности роста неограниченны.

— молчи, ты никогда и ничего не скажешь лучше нас,
— заклинают толстые тома дачной библиотеки.
— молчи, ты все равно не будешь таким откровенным, как я,
бормочет летний проливной дождь.
— молчи, ты не сможешь петь песни выразительнее меня, —
возмущается спрятавшийся в саду соловей.

— говори, слова не бессмысленны, —
шепчет зола, оставшаяся после костра.
— говори, кто-то должен сказать правду, —
плачет трава, скошенная монотонной газонокосилкой.
— говори, даже если тебе никто не поверит, —
просят красивые быковские сосны, которые касаются макушками неба.

дозвонился по домашнему телефону до мамы
(она гуляла и не взяла с собой мобильник).
я знаю, что такое счастье.

тротил и псих. и снова псих.
тротилом мир обвязан.
и шансов выжить — никаких.
но выжить я обязан.

я должен выжить в лепестках,
траве, снах винограда.
и пусть мой черноземный прах
пойдет в усладу сада.

я должен выжить пусть как злак,
как днк движенья.
и быть счастливым как простак —
до головокруженья.

я держал в руках «калаш», но
страх кричал — во мне.
было душно, было страшно —
на войне.

я не знал тогда — смогу ли
выжить в тяжкий миг.
над башкой свистели пули:
вжик-вжик-вжик.

выжил, выдюжил — из пекла
вышел, из небытия.
и — безжалостно поблекла
жизнь моя.

запасался хлебом —
часто был не в духе.

запасался небом —
пухнул с голодухи.
в помыслах увечных
речь растил на грядках.

был в каких-то вечных —
млечных — непонятках.

люди выли и рычали —
страшен человечий рык.
я напуган был вначале,
а потом — как все — привык.

кто там жили? психопаты,
наркоманы, алкаши.
мглой сознания объяты,
все мы были хороши.

искореженные лица,
неприкрытая беда.
та советская больница
будет сниться мне всегда.

Колян (безумный) ест говно.
Толян грызет решетки.
а я, как сыч, смотрю в окно,
перебирая четки.

советский сумасшедший дом.
мой дом — мои печали.
О, Господи, за палиндром
тогда сажали.

куда ни кинь — везде художник Шилов,
как водится, в мерцании светил.
и мастер по ремонту крокодилов
предательски на пенсию свалил.

и мумба-юмба — дембельское племя —
захватывает банки и печать.
и умолкает пепельное время,
но как опасно времени молчать.

…и стою, как конь, в загоне я.
завываю, как собака.
дайте мне чуть-чуть мельдония,
чтоб разрушить сервер мрака.

всюду — ложь. и мощь пиарщиков.
и поругана Даная.
и ушел волшебный Парщиков.
и пришла пора иная.

прикоснулась — и боль прошла.
обняла — захотелось жить.
легла рядом — зародилась новая жизнь.
это очевидно:
Ты создана по Образу и Подобию…

лучший доктор — твои молодые ладони.
лучший пастор — твои голубые глаза.
я пишу твой портрет здесь, в Несебре, на фоне
нашей общей фазенды, где вьется лоза.

ты — во мне. у тебя нет изъянов и масок.
много лет, как могу, я пишу твой портрет.
мне, увы, не хватает таланта и красок —
очень трудно писать неразгаданный свет.

кисть навряд ли проворней, быстрей, чем улитка.
я пишу твой портрет, никуда не спеша.
лучший орден — твоя световая улыбка.
лучший город — твоя луговая душа.

эти маленькие речушки в разливе
и русское поле которое надо перейти
и бунинские цветы и шмели и трава и колосья
и пристанционный магазин
куда ходит вся округа
и радостное гудение поездов
и какие-то неслыханные просторы
и собственный отдельно стоящий домик
в котором знаешь каждую дощечку
и прекрасная женщина
которая терпит меня раздолбая много лет
и маленькая осиновая банька
которая спасает меня от всевозможных хворей
и допотопный колодец
в котором самая чистая в мире вода
и летняя кухня
в которой теперь есть баллонный газ
и подрастающие сосны и елки
которые я сам поса
дил много лет назад
и стеклянная теплица (сделанная из старых оконных рам)
в которой дурманящий запах помидорной рассады
и костер
и дым от костра
и натопленная целебная печка
и разговоры с очаровательной соседкой Ирой
о смысле жизни
и посаженные мной клубника и кабачки
яблони и березы
дуб и ольха
огурцы и помидоры
лук и укроп
барбарис и ландыши
и какой-то может быть и вредный но любимый влажный микроклимат
и непонятное непостижимое чувство родной земли
своего места на земле
это похоже и есть судьба
моя дача
расположенная возле станции Партизанская
где я живу почти 25 лет
именно здесь
я тот кто я есть на самом деле